33 способа перепрограммирования организма на счастье и здоровье. Метод "Аватар"
Шрифт:
Вот что случилось с Алексией и Петровичем в театре марионеток на Шестьдесят шестой улице бирманского города Мандалай.
Театр-театр…
Директор театра, пожилой бирманец с добрыми глазами, принял странников-европейцев, говорящих по-английски, с надлежащим гостеприимством, хотя и спросил первым делом, что привело их именно в его театр. Ответ на правах отца будущей матери держал Петрович:
— Мы много слышали о целебных свойствах спектаклей, идущих на этой сцене. Сама структура сцены в соединении с величайшим мастерством актеров способна исцелять страждущих. Моя дочь сейчас относится к разряду страждущих. Мы надеемся, что посещение спектакля в вашем театре позволит ей благополучно разрешиться от бремени и подарит ей сына, а мне внука.
— Что ж, — улыбнулся директор, — вечером вас ждет незабываемое зрелище. Наш театр нынче представит
Сцена в «ОТТО»
Первым делом Петрович и Алексия направились, конечно, на сцену. Нельзя было не заметить, что слишком велико было это пространство для театра марионеток. Сам зрительный зал был даже меньше сцены. Однако самое главное было на месте: сцена формировалась цепочкой из четырех строений красного кирпича — двух цилиндров и двух зданий в виде буквы «т». Конечно, это было второе из трех сооружений «ОТТО», полностью тождественное калатскому комплексу, только, в отличие от своего вулканического собрата, находящееся не на открытом воздухе, а под крышей театра в центре большого города. Не составляло труда понять, что само здание театра марионеток специально строилось как своего рода футляр для четырех красных корпусов. Но зачем? Многое, как казалось, должен был открыть вечерний спектакль.
Алексия и Петрович сидели в первом ряду, а на сцене ведомые актерами звери-марионетки изображали несколько странный сюжет. В абстрактную горную страну из леса пришли три волка. Эти куклы были похожи на нашего волка из мультфильма «Ну, погоди!» — глупые, лохматые, сердитые. Они хотели подружиться с местным зверьем — носорогом, тапиром и кабаном. Волки поняли, что местные не хотят с ними дружить, и решились на обман. На глазах зрителей волки превратились в трех миловидных сереньких зайчиков. Ангелоподобные зайки пели, танцевали под музыку сэйна, играли в чехарду, ожидая появления зверей-туземцев. Надо сказать, что акустика в театре действительно была великолепной. Звучание же сэйна — то ли благодаря акустике, формируемой строением «ОТТО», то ли само по себе — очень напоминало звучание органа в католическом соборе во время мессы. По сцене стелился дым, на душе было хорошо. Пришедшие носорог, тапир и кабан как дети радовались зайчишкам, играли с ними, вместе пели песни, чем-то похожие на современный рэп. А после местные звери стали показывать зайчикам свои вещи: бамбуковую дудочку, букет орхидей, перо павлина, сплетенную из высушенных пальмовых листьев корзину, маленькую копию карусели-жертвенника… Каждому предмету зайцы радовались: пускались в пляс, отбирали эту вещь друг у друга, снова и снова что-то пели под звуки сэйна. Но вот на сцене буквально ниоткуда появился сундук. Сразу стало ясно, что именно этот предмет, и только он, интересует лжезайчиков. Как только сундук явил свои действительные очертания и как только вслед за этим тапир достал ключ, зайцы стали превращаться в волков. Метаморфоза вновь происходила прямо на глазах зрителей. Кровожадные волки накинулись на тапира, отобрали ключ, повалили носорога и кабана и ринулись к сундуку. Однако открыть сундук трем волкам не было суждено. Сверху на сцену спустился журавль с длиннющим клювом и несоразмерно большими ногами. Журавль-гигант накинулся на волков, стал клевать их, бить ногами. После недолгой схватки два волка оказались растерзаны, третий же позорно бежал, повизгивая как поросенок. После столь оглушительной победы журавль занялся исцелением раненых носорога, тапира и кабана. Затем все хорошие звери снова принялись петь и танцевать вокруг сундука под аккомпанемент сэйна. По ходу танцев сундук растворился в воздухе.
Беседа с директором театра
— Алексия, ты видела? — шептал на уху своей спутнице Петрович. — Только что мы наблюдали аватаризацию кукол: волки становились зайцами, а потом наоборот. И сундук исчезал почти как тот ларец со Скрижалью на Калате во время церемонии общения монахов с натами. Я должен видеть эти куклы вблизи…
Петрович вскочил с места и ринулся за кулисы. Алексии оставалось смиренно ждать полковника, ведь она изображала беременную, а потому бегать ей не полагалось. Прошло около получаса, зал давно опустел, а Петровича все не было. Наконец, отворилась маленькая дверь справа. Но показался оттуда не Петрович, а директор театра. Вот только глаза его не были такими добрыми, как днем.
— Думаю, сударыня, — начал директор, — вам понятен смысл только что показанного спектакля?
— Не очень… — призналась Алексия.
— Тогда
я поясню: обманывать нехорошо. Волки хотели обмануть тапира, носорога и кабана, но были за свою ложь наказаны журавлем. Вы, сударыня, и ваш так называемый отец хотели обмануть меня. Простите, но ваша ложь слишком топорно сработана: вы, конечно, не беременны, а господин, пришедший с вами, разумеется, не ваш отец. Зачем вы пошли на обман? Прежде чем вы ответите на этот вопрос, я очень попрошу вас быть искренней. Надеюсь, вам, сударыня, поможет говорить правду то, что ваш спутник сейчас находится под стражей. Никто не причинит ему вреда, но я прошу от вас только истины.— Простите, господин директор, но я поняла спектакль немного иначе, чем прокомментировали вы.
И тут Алексия умело поразила директора театра не только искренностью, но и осведомленностью:
— Вы сказали, что покажете нам старинную притчу. Но притче этой никак не больше полувека, потому что три волка-оборотня, так прекрасно аватаризовавшиеся на сцене, — это три немца из Аненербе, приехавшие в Бирму в 1943 году в поисках Скрижали, то есть Отто Ран, барон фон Зеефельд и доктор Герберт Янкун. Кто автор этой пьесы? Кажется, он знает о судьбе участников той экспедиции. Правильно ли я поняла, что двое из немцев погибли, а один остался жив? Но Скрижаль им не досталась. И кого олицетворял журавль?
Директор задумался, а потом изрек:
— Вы знаете больше, чем я мог предположить. Кто вы? Откуда? Зачем вы здесь?
— Хорошо, давайте начистоту. Но прошу учесть, что сведения, которые я сейчас вам изложу, будут сродни тем, что можно получить от человека под пыткой. А пытка в том, что мой друг сейчас у вас в плену.
Тут уже директору пришлось оправдываться:
— Извините, но вы должны понять, что я руководствуюсь благими намерениями. Я же ничего о вас не знаю, а потому вынужден был прибегнуть к мерам предосторожности. Тем более, это вы пошли на обман…
— Я все расскажу. Не знаю, почему, но вам, господин директор, я доверяю. И хотя то, что вы сейчас от меня услышите, не только моя тайна, я все же надеюсь на вашу честность и прямоту.
И тут же Алексия еще раз показала свою осведомленность, задав риторический вопрос:
— А ларец из спектакля — тот самый, где лежит вторая часть Скрижали?
Под стражей
Сознательно не дожидаясь ответа от шокированного директора театра, Алексия рассказала ему про цель всей нашей поездки, про нас, про то, что удалось обнаружить на Калате — в общем, про все то, что вы уже прочли в этой книге. За рамками рассказа осталось только история с камнями-звездами и долгожителями, включая Белоусова и его Вевельсбургскую эпопею. И Алексия была права, когда открылась перед этим человеком.
Конечно, соображения безопасности должны были насторожить девушку, но мы помним, сколь велики способности Алексии видеть истинную сущность людей и явлений, заглядывать в грядущее, понимать то, что многим из нас недоступно.
Да, Алексия правильно сделала, что стала играть в открытую. Только так и можно было получить ответы на интересующие нас вопросы. И, вероятно, нашей ошибкой был весь этот маскарад с беременной актрисой и ее отцом. Может, стоило, сразу раскрыть все карты? Кто знает. Однако, так или иначе, но директор после рассказа Алексии задумался. Было очевидно, что он поверил в искренность девушки. Но было очевидно и то, что он не знает, как поступить дальше.
— Давайте так, сударыня, — сказал наконец директор. — Я препровожу вас к вашему товарищу. Никто не причинит вам зла, но до наступления утра ваша свобода будет, простите меня, ограничена. Утром же я приду к вам и поделюсь своими мыслями.
— Господин директор, только один вопрос, — кажется, Алексия делала «контрольный выстрел в голову», — какова функция этих четырех зданий, стоящих на сцене вашего театра? Ведь это строение было возведено по проекту Аненербе, не так ли?
Директор улыбнулся и препроводил Алексию в комнату, где находился Петрович. Было видно, что полковник взволнован куда как больше своей мнимой дочери. Впрочем, теперь они были вместе и впереди у них была целая ночь…
Мы идем в театр за Алексией и Петровичем
Как только рассвело, Мессинг, У Э и я были у дверей театра. Дело в том, что поздней ночью в моем номере раздался телефонный звонок. Человек, представившийся директором Театра марионеток на Шестьдесят шестой улице, сказал, что ранним утром ждет нас у себя для переговоров о судьбе наших друзей, находящихся у него под стражей.
Еще он попросил до разговора с ним ничего не предпринимать. Мишель жутко волновался, даже нервничал. Пришлось ему напомнить о том, что вообще-то он — Мишель Мессинг — самый разумный в нашей компании, а значит, терять самообладание не должен.