№3

важно-неважных работ…

Сновидения

Сон – репетиция смерти

длинностью акта на два,

разный сюжет круговерти,

средь декораций шитва.

Драма, комедья, миракль

в кратком прочтеньи, пробег.

Гибель – иной же спектакль,

и протяжённостью в век.

Саван постельного ложа

и безмятежность глазниц

чем-то на гробность похожи

в чреве усопниц, темниц.

И при усталости сложной,

к сердцу приставив опал,

я, при именьи возможном,

века б три с лишним поспал…

Мистификация

Тоска и толкотня,

людская сыпь и муть.

Космичный миг огня

поджёг бумажный скрут…

Горчинка терпко вьёт

и клеит взгляды, слюнь.

Теряет разум счёт -

сегодня март, июнь?

Вдруг знаю всё о всём,

и даже божий план.

Все страны – это сон,

границ нет. Всё обман.

Микробы с речью все,

сок Марса между жил.

Я – зёрнышко в овсе,

собрат лиан, шиншилл.

Под когтем ли орла,

иль так я сам лечу?

Стать жабрами пора,

колечком ли к ключу?

…И вот ещё тяну

один прохладный вдых,

и вот уж я в плену

у ёлочных мартых…

Очищение

Вытошнив сгустки обиды,

самую больность, всю кладь,

что залилось мечтой-пинтой

(Некуда больше глотать!),

сплюну последни остатки

в кучи кустов и равнин,

что принимались так сладко,

брызги отмыв от штанин.

Выдавлю с нижних отверстий

все обещанья и ложь, -

пучат, теснят многомерзко.

Не прижилися. Ну что ж…

Очи от лести омывши

давнею слёзной волной,

скрежет назубный прилипший

я всполосну чуть больной

полостью, знающей ласку,

горечи, сладостный пир.

Выкричав боли с оглаской,

снова начну я пить мир.

Пусть я дурашный Емеля,

с чуть уж седой бородой,

снова в любовье поверю,

что буду нужен я той,

кто будет ждать и лелеять,

и без измен очаг греть,

и поцелуйности клеить,

с кем разлучит только смерть.

Смирение

К пустотью стен, вине, бездетью,

погрызам пылью, крысой книг,

битью словесьями и плетью,

судьбе подшефных Лили Брик,

молчанью вскриков телефона,

и что безгостенен мой дом,

и к безуспешью в брачных гонах,

к одеждам в серо-чёрный тон,

к ненужным строчкам, небогатью,

сердечным, ямным разбитьям,

что к деньрожденческому датью

один, бездружью, нежитьям,

к болезни лика и внутрянства,

что за добро схвачу пуд стрел,

и к склонности к уму и пьянству,

к жаленью тех, кто не жалел,

к тому, что спермь не цвета мела,

что будет пусто в днях, темно,

что безжеланно, наспех сделан

привык, привык уже давно.

Революционерка

Повстанка буйного размера

с мечом, кнутом наперевес,

с наганом, пламенною верой.

В седле, как будто адов бес,

в косынке, чёрном облаченьи.

И конь привстал ногой над пнём.

Пыл обещаний – быт плачевный

низвергнуть, всех виновных в нём.

Вся мощь в груди – стране во благо,

неблаго – для противья сил,

что стены подопрёт вертляво,

падёт в бою за путь Руси.

Всеслышным кличем оголтело

зовёшь, как воем стаю волк.

И к крови, льющейся из тела,

готова ты. Готов ли полк?!

Прошлое в настоящем

Мастер, окрасивший миску,

в раму одевший портрет,

и наноситель всех рисок

на этот нож, табурет,

сделавший стену кирпичной,

дока, соткавший ковёр,

кто доставал с чрева лично,

вставивший раму в тот створ,

свивший написанно строки,

провод провёл в потолке,

чай выгружающий докер,