418
Шрифт:
Не надо относиться скептически к власти. Любая власть, даже самая маленькая, опьяняет. Чем больше человек у неё находится, тем больше мы его теряем как личность.
За годы работы у меня накопилось очень много историй из личной практики, когда всё шло наперекосяк только потому, что власть имущие не могли сказать вовремя «стоп» самим себе.
В какой-то момент у них просто срывало планку, море становилось по колено, и проблемы «смертных» их резко переставали волновать.
Проблема была в том, что всё это происходило только в их мозге. В реальности они всё ещё были людьми, распиливающими
Вот тут-то сказке и приходил конец.
Так вот…
За главным инженером сидели, соответственно, сметчики, инженеры, охрана труда, всякие строители, айтишники, завхозы и прочие. С другой стороны овального стола, напротив директора, сидел я. На мне и замыкались службы главного бухгалтера и главного инженера.
Сложно сказать, как так получилось. То ли мне это место досталось от предшественника, то ли я сам его занял.
Впрочем, это отражало суть ситуации. Юридическая служба подчинялась директору лично, отвечая только перед ним. Все у нас просили совета, и мы разгребали тонны правовых казусов в организации, а также бесконечные косяки каждого сотрудника.
Особая прелесть была в том, что решение за директора мы не принимали, только давали советы. Негативная же сторона медали заключалась в том, что мне и моему отделу приходилось контролировать любую структуру по поручению директора ежеминутно. И это утомляло.
Во-первых, потому что все сотрудники организации постоянно «косячили». И все эти косяки нужно было решать нам. И тут основная мысль, которую вы должны уяснить, в том, что большая часть этих косяков являлась уже свершившимся фактом.
Водитель фуры напился вечером, утром с похмелья вышел на работу. Авария, ДТП и так далее. Виноват водитель, виноват специалист, который его выпустил на линию, виновата контора, в конце концов.
И тут надо думать. Надо доказывать, что не виноват, а если виноват, то уменьшать размер ущерба, оспаривать суммы выплат и так далее.
Не просто это – убедить судью, что «этот алкоголик не виновен, потому что»…
Но мы старались, конечно. Благодаря тотальной безграмотности населения в тонкостях юридических вопросов поле для манёвра у нас было широкое.
Например, сотрудники полиции не зафиксировали должным образом факт опьянения. Или неправильно зафиксировали факт ДТП: составили протокол, не позвали свидетелей или понятых.
В этом ключе любое дело можно было провернуть в самом выгодном для себя свете.
Через пять минут нашего пребывания в зале совещаний дверь отворилась и вошли два человека.
Первый – полный, грузный мужчина в дорогом костюме. Рукава костюма были немного коротки, но это было сделано специально, чтобы окружающие могли лицезреть часы «Эпл Вотч» последней модели и самой дорогой модификации.
Носитель сего наряда пытался докричаться до зрителя, мол, смотрите, я не только средства имею, но и не чужд новых технологий.
Лет ему было сорок восемь. Рост средний. Немного толстый. Как это полагается, с пивным пузиком.
За ним, быстро семеня, зашла щуплая девочка лет двадцати. Она несла с собой огромную кипу бумаг, всяких
папок, планшетов и блокнотов.Красивое и правильное лицо её обрамляли причудливые большие очки, которые скрывали всё великолепие.
Вообще весь внешний вид девушки выдавал в ней человека, именуемого в нашем «прекрасном» обществе словом «ботан».
Как вы уже поняли, в зал заседаний явился директор и его личный секретарь.
Всем своим видом мужчина показывал озабоченность, напряжённость и нервозность.
Он занял место в центре стола, напротив меня. Секретарь расположился в углу комнаты. Там у него было отдельное место со столом и компьютером, куда он вносил всякую информацию: результаты совещаний, проверок отделом, – а также брал на карандаш поручения директора и наказания провинившихся.
Мужчина взял паузу, глубоко набрал воздуха и начал говорить:
– Господа. Я вас приветствую всех. Заранее прошу простить данное нештатное мероприятие. Я знаю, что многие наши сотрудники были вынуждены прервать свой отпуск по моей просьбе. Я сожалею.
И это была ложь, конечно же. Ему было всё равно. Его интересовали только свои амбиции и желания.
– Так вот. Буквально на днях я имел разговор с нашими благодетелями, – он всегда так выражался про своих друзей из министерства, которые подкидывали ему «сладкие» заказы, – и они дали утвердительный ответ по факту нашего огромного желания выступить подрядчиком на стройке Резнинского ядерного хранилища.
Директор замолчал. Наверное, он думал, что по залу пойдут восторженные возгласы, шёпот и прочие незамысловатые проявления эмоций, выражающие наше одобрение и восторг от его новости.
Правда была в том, что всем было всё равно. Я даже был немного разочарован. Дело в том, что друзья директора обещали порой много. И большая часть этих обещаний оставалась только в устном выражении, ну, или в крайнем случае на бумаге.
Нам «предлагали» строить хранилища ядерных отходов, ядерные станции, полигоны хранения химических и ядерных веществ.
И главное, чтобы сумма контракта начиналась от 500 млн рублей. Это чтобы откаты иметь лучше и больше.
Этих людей мало интересовала техническая и юридическая часть вопроса. Их не волновало, что физически такая компания, как наша, такую работу выполнить просто не могла.
У нас не хватало людей, не хватало разрешений, не хватало техники и специалистов для такого масштабного строительства.
Но для директора это тоже был пустой звук. Раз нас зовут, значит, мы нужны. И точка. А всё остальное приложится: «бумажки» найдём у кого-нибудь, людей и технику возьмём в аренду, наймём субподрядчиков.
Обеспечение в банке нам «дадут друзья» директора. И всё в таком духе.
Попытки объяснить руководству, что, помимо дружеских связей, у организации, претендующей на такой шикарный заказ, должны быть хоть какие-то ресурсы, натыкались на непробиваемую стену.
Андрей Степанович – директор нашей организации – был человеком, сформировавшимся в 90-е годы. И этим можно было бы заканчивать его описание.
Для таких людей всякие связи важнее материальных благ.
Проблема была в том, что и связи его были никудышные.