52 причины моей ненависти к отцу

— То есть ты говоришь, что я застряла с этим парнем на ближайший год?

Брюс пожимает плечами, словно не понимает, чем я так уязвлена.

— Ну... да.

Я оглядываюсь. Неожиданно Люк уже позади меня, выглядит как корпоративный робот с твердым подбородком и ровной стрижкой.

Больше мне этого не выдержать. Я чувствую, как тошнота поднимается в груди, сдавливая горло. Не в силах совладать с собой, разворачиваюсь к Брюсу и вываливаю все на его костюм от Армани.

Глава 13 Опасный посредник

Я падаю на переднее сиденье машины Люка, и он протягивает мусорную корзину, стянутую из кабинета Брюса, мне на колени и захлопывает дверь. Я морщусь от этого звука.

Он усаживается за руль и пристегивается ремнем безопасности. Потом он пять минут тратит на проверку и перепроверку зеркал заднего вида, громкости радио, функциональности стеклоочистителей, сигнальных огней и климат-контроля, словно он готовится к трансатлантическому перелету, а не просто глупой поездке на машине.

Несколько мгновений я смотрю на него, а затем мои глаза просто не могут больше оставаться открытыми, и я, испуская страдальческий стон, позволяю векам опуститься.

— Пожалуйста, постарайся, чтобы тебя не стошнило в моей машине, — говорит он, включая заднюю скорость и оборачиваясь на сиденье. — Она новая.

Я открыла глаза ровно настолько, чтобы оглядеть скучно-серую кожаную обивку салона, скучные пластиковые панели, открывающиеся вручную двери и окна.

— О да, — издеваюсь я. — Не хотелось бы заляпать твою дивную новую Киа.

Я замечаю, как белеют костяшки его рук, сжавших рулевое колесо, пока он медленно съезжает по длинной спиральной рампе гаражной парковки.

— Это Хонда Цивик, — отвечает он сквозь сжатые зубы и затем добавляет: — Гибрид, — как если бы от этого машина становится лучше.

Я закатываю глаза.

— Цвет ужасен. У меня от него автомобильная болезнь [10] .

— Не всем из нас посчастливилось получить Лексус на шестнадцатилетие.

10

Аналогия с морской болезнью.

Я бросаю на него взгляд неприязни.

— Фу. Можно подумать, я согласилась бы на какой-то Лексус.

Люк делает долгий глубокий вдох. Он выглядит близким к тому, чтобы закрыть глаза и начать издавать звук «Омм» или что-то вроде, а потом внезапно, словно щелкнул переключатель, он снова весь такой деловой.

— Вот как все будет, — говорит он важно, как будто обращается к залу заседаний. Теперь я вижу, чем он так нравится моему отцу. Это же просто мини-версия Ричарда Ларраби. — Твой отец отобрал 52 рабочих места на весь следующий год. Ты не получишь доступа к своему трастовому фонду, пока не отработаешь их все полностью. Тебе будет предоставлено пособие, чтобы покрывать текущие расходы, пока ты исполняешь еженедельные обязательства по этому проекту. Если в любой момент ты решишь выйти из него, или если выяснится, что ты не относишься к назначениям всерьез, то твой отец полностью лишит тебя наследства. Все ясно?

Я едва его слушаю. Снова начинаю вырубаться. Голова опускается на грудь. Я ощущаю грубый рывок, когда автомобиль останавливается на красный свет, и прихожу в себя.

— А?

— Я сказал, — повторяет Люк нетерпеливо, — все ясно?

— Ага-ага, — бормочу я в ответ, прежде чем свернуться на сиденье, подтянув ноги под себя и уместив руки под щеки, и снова попытаться поспать. Если мне удастся урвать несколько минут сна, я приду в норму.

Но вскоре становится ясно, что это гиблое дело, потому что Люк решает использовать тормоз как педаль барабанной установки. Каждый раз, когда мои глаза начинают закрываться, автомобиль дергается вперед-назад, и я вылетаю из сна, как манекен через лобовуху при ударе о кирпичную стену во время краш-теста. Я смотрю на него с чистой ненавистью в глазах, а он просто улыбается, пожимает плечами и с напевом говорит: «Прости». И клянусь, я вижу, как он смеется себе под нос.

Он снова начинает свою болтовню.

— Я буду ожидать от тебя регулярные отчеты о состоянии дел. Это работа, и именно так ты и должна ее воспринимать.

— Регулярные кого? — переспрашиваю я, прижимая пальцы к вискам.

— Отчеты о состоянии дел. Краткие рассказы о том, что ты делала на очередной работе, чему научилась и извлеченные тобой уроки.

— И что мне с ними делать? — с саркастическим смешком спрашиваю я. — Отправлять их тебе факсом?

— Меня не волнует, в какой форме они будут приходить, до тех пор, пока ты будешь предоставлять информацию.

Я вздыхаю и отклоняю голову назад на подголовник.

— Не припоминаю, чтобы это было в первичном договоре.

— Сейчас, — прохладно говорит он, — уже есть. И если ты не согласна, мне придется доложить твоему отцу, что ты отказываешься сотрудничать.

Я стону. Это так в духе моего папочки — оставить кого-то, кто будет общаться со мной от его имени. Потому что не дай Бог ему на самом деле придется со мной разговаривать. О нет, он лучше заплатит «посреднику». Гребаный посредник! В смысле, конечно, он делал это многие годы через сотни разных людей — Горацио, Брюса, Кингстона, его помощники, которых он отправил убирать мой последний косяк, но до сих пор этому не было официального названия. Он никогда не называл утку уткой.

Хотя для этого Люка утка — слишком добрая характеристика. Он скорее насекомое. Таракан. И если бы мое финансовое будущее было не в его мерзких ручонках, я бы раздавила его каблуком своих Лабутенов.

— Куда ты меня везешь? — спрашиваю я, глядя на знакомый пейзаж за окном. До сих пор я даже не замечала, где мы ехали. Похоже, мы в окрестностях Брентвуда.

— К твоему первому месту работы, — отвечает Люк сурово. — Я буду привозить тебя на все работы и забирать в конце дня.

— Спасибо, но у меня есть машина.

— Ммм. — Люк делает вид, что задумывается. — Это не то, что сообщает CNN.

— У меня есть водитель, — исправляюсь я.

— Что ж, для этого, похоже, он тебе не нужен. Моя работа — убедиться, что ты вовремя показываешься каждое утро, так что я буду отвозить тебя.

Боже. Как этот день может стать еще хуже?

И тут, словно вселенная с самодовольной усмешкой отвечает на мой невысказанный вопрос, Люк заезжает на подъездную дорогу поместья в стиле Тюдоров и паркуется. У входа я виду невысокую женщину-блондинку, одетую в униформу в бледно-синюю и белую полоску длиной по щиколотку, с короткими рукавами и свежим белым воротничком. В одной руке она держит ведро, заставленное множеством бутылочек неидентифицируемых жидкостей. В другой — форму, идентичную ее.

Люк обходит машину спереди, открывает мою дверь и приглашает меня выйти, но я не двигаюсь. Вместо этого я крепко вцепляюсь в сиденье, так сильно, что, думаю, мои ногти насквозь проткнут уродливую серую ткань.

Сурового вида женщина с тугим блондинистым пучком и темными мешками под глазами поднимает голову и бодро шагает к машине. Она толкает классное ведро ко мне, как будто она вождь какого-то племени и подает знак мира странному новичку. Типа я на самом деле должна принять его и начать прыгать от радости, обнять ее за шею и благодарить за такой продуманный дар.