72 часа

— Мы сделаем все, чтобы вас оставили в покое, — говорит папа с переднего сиденья. — Обещаем.

Я прижимаюсь к груди Ноа всю дорогу до его дома. Слава богу, рядом с домом никого нет. Мы вылезаем из машины, и мама с Рейчел выбегают навстречу, улыбаясь и раскрывая нам объятия. Я бросаюсь вперед и обнимаю их, наслаждаясь их теплом.

— Мы сделали уборку, все подготовили, купили продукты. Вам несколько недель можно не выходить из дома, если вы не хотите.

Рейчел улыбается, отстраняясь. Она была нашей палочкой-выручалочкой на прошлой неделе. Навещала меня в больнице каждый день и приносила все, что мне было нужно.

— Я даже положила четыре яблочных пирога в морозилку, — добавляет мама с улыбкой.

— Спасибо вам обеим, — шепчу я, проводя рукой по волосам и глядя на дом.

— Мы очень это ценим, — говорит Ноа. — Но вы не возражаете, если мы останемся вдвоем?

— Ну конечно! — говорит мама, крепко обнимая его. — Конечно.

— Позвони, если что-нибудь понадобится, — говорит Рейчел, снова обнимая меня.

Она улыбается Ноа, и он кивает ей.

А потом они уходят.

Мы молча стоим у входной двери.

— Ты готова?

— Конечно, — шепчу я.

Ноа протягивает руку и берет меня за руку. Мы заходим внутрь.

Квартира пахнет свежеприготовленными пирогами и выглядит гораздо уютнее, чем я предполагала. Я оглядываюсь вокруг. С тех пор, как мы с Ноа расстались, я не бывала у него дома, но эта новая квартира определенно хороша. Современная, просторная и наполненная очень мужской мебелью. Я захожу в большую черно-белую кухню и открываю холодильник. Он полон продуктов и полуфабрикатов.

Я улыбаюсь.

Спасибо.

— Ты устала? — спрашивает Ноа, подходя сзади и обнимая меня за талию.

— Да, — тихо отвечаю я. — Просто безумно устала.

— Не удается выспаться, да? — говорит он, нежно уткнувшись носом мне в шею.

— Я знаю, что все кончено, и рада, но все равно очень трудно закрыть глаза и не ждать этого звука.

— Рано или поздно это пройдет. По крайней мере, мы выбрались из этой проклятой больницы.

— Мне кажется, это хуже всего.

Он смотрит на меня сверху вниз и целует в лоб.

— Что именно?

— Когда ты спасаешься, преодолеваешь опасность, тебе нужно время, чтобы прийти в себя. Но люди, они хотят получить ответы. Они повсюду. Ученые. Полиция. Эти больницы...

— Я понимаю, — бормочет он. — Но сейчас мы здесь, а не там.

— И друг у друга есть мы, — мягко напоминаю я, протягивая руку и поглаживая его подбородок.

— Так что ты скажешь, если мы немного поспим, друг с другом?

Мое сердце трепещет.

— Я скажу: «Я только за».

Он берет меня за руку и ведет в свою спальню. Я смотрю на знакомую кровать, и на сердце теплеет. Мы раздеваемся, забираемся в кровать и прижимаемся друг к другу. Это единственный способ, которым мы можем успокоить друг друга, хоть я и не понимаю до конца почему. Наверное, потому, что мы чувствовали себя в безопасности в этом ужасном месте только тогда, когда были в объятиях друг друга.

— Я люблю тебя, Лара, — шепчет Ноа мне в затылок.

— Я тоже тебя люблю.

И впервые за несколько недель я засыпаю с мыслью, что, может быть, все будет хорошо.

Может быть.

ГЛАВА 31

Я выставляю копье перед собой.

— Не подходи ко мне! — кричу я, и голос выдает меня слабостью и дрожью.

Он снова смеется.

— Серьезно, Лара?

Я делаю шаг назад. Он улыбается и подходит ближе.

— Может, мне стоит отрезать какую-то часть твоего тела, что-нибудь существенное. Например, палец? Что скажешь?

Я молчу и просто снова пытаюсь его ударить. Вблизи я вижу, какой он огромный, все его тело — сплошные мышцы. Я маленькая, не спортивная, но на моей стороне страх и сильное желание жить. Я целюсь копьем в сердце этого ублюдка, но прежде, чем оно успевает коснуться его груди, он хватает меня за запястье. Выкручивает руку, и копье вываливается из моей руки. Я остаюсь ни с чем.

Смех наполняет воздух, когда он тянет меня за руку, все ближе.

— Нет! — кричу я. — Нет!

С диким хохотом он подносит нож ближе. Я извиваюсь, пинаюсь и дергаюсь, но он силен и не отпускает меня.

— Лара! Эй!

Я резко подскакиваю, пот стекает по моему лицу и пропитывает одеяло.

Здесь темно.

Где я?

Паника сжимает мою грудь, и я начинаю лихорадочно ощупывать все вокруг, пытаясь понять, что происходит.

Он здесь? Боже. Он нашел меня? Но ведь я спряталась! Как он нашел меня так быстро?

Ноа? Ноа!

— Лара!

Мои зубы стучат, тело дрожит. Я моргаю несколько раз, медленно приходя в себя. Мягкая кровать подо мной. Руки Ноа на моих плечах. Все кончено. Брайс мертв. Мы вырвались. Мы в безопасности. Мы спаслись. Я убила его. Я убила его.

— Ноа? — хрипло выдыхаю я. — Он... он мертв?

— Детка, он мертв. Все хорошо. Это был сон.

Сон.

Просто сон.

— Это было так реально, — хрипло говорю я. — Я принимала снотворное в больнице, и мне ничего не снилось, Ноа, совсем ничего. Я хочу, чтобы это прошло. Я не хочу видеть это каждый раз, когда закрываю глаза.

— Потом будет легче, — говорит Ноа, проводя пальцами по моим волосам. — Обязательно будет, детка. Клянусь.

— Я буду слышать его всю оставшуюся жизнь? Видеть его за каждым углом? Каждый раз, когда закрываю глаза?

— Нет, — тихо отвечает Ноа. — Нет, не будешь.

Я утыкаюсь в него носом, нуждаясь в нем, нуждаясь в близости. Я хочу всегда быть с ним. Он нужен мне, чтобы спастись от кошмара. Чтобы мне стало лучше. Чтобы я поверила, что этого кошмара не было. Чтобы забыла, хоть на секунду.