72 часа

Твою мать. Она отказалась от меня. Будь проклята, Лара. Я верил в тебя. Я верил, что ты достаточно сильна, а ты подвела меня.

— Прощай, Ноа.

Я закрываю глаза.

Наконец-то все закончится.

ГЛАВА 27

Лара

С того мгновения, как мы покинули убежище, я четко знала, что нужно делать. Я думала об этом, пока Ноа спал. Я знала, что Брайс попадется на уловку, потому что он думает, что я слабая, он верит в это. И я оказалась права. Стоило лишь порезать запястье, не вену, но достаточно глубоко, чтобы они поверили, что я убила себя. Упасть на землю было легко. Задержать дыхание было не так уж и трудно.

И они поверили.

Боже, Ноа принял это так тяжело.

Слышать его стоны было мучительно, но если бы я сказала о своем плане, он бы никогда не позволил мне это сделать. Я не знаю, смогли бы мы сражаться с Брайсом, ведь мы оба были ранены. Когда ублюдок ударил Ноа ножом в ногу и на его лице появилась боль, я поняла, что мой план был верным. Ноа поймет, но сейчас, сейчас... я должна это закончить. Ради нас обоих.

Я сжимаю нож, который уронила рядом с собой, и поднимаюсь, наблюдая, как Брайс подходит к Ноа.

Ноа выглядит побежденным. Он сдался из-за меня. Потому что я подвела его. Он думает, что я умерла. Он думает, что я сдалась. Но я не сдалась. Я точно знаю, что делаю. Брайс думает, что поймал меня на крючок — черт, может, и так. Он думает, что это из-за меня все провалилось, но он ошибается. Я смогу.

Брайс поднимает нож, и Ноа закрывает глаза.

Я наношу удар.

Я делаю это без раздумий. Поднимаю нож и вонзаю его в спину Брайса, и он падает на Ноа, который тут же отталкивает его.

— Что ... — выдыхает Брайс.

Я наклоняюсь и проворачиваю нож в его спине.

— Никогда, никогда не поворачивайся спиной к своей жертве, если не уверен, что она мертва. Я думала, ты умнее, думала, ты додумаешься проверить.

Вытаскиваю нож и снова наношу удар. Брайс оказывается на земле, он хрипит в агонии.

— И никогда, никогда не считай кого-то слабее тебя.

Я вытаскиваю нож и снова вонзаю его, не обращая внимания на хруст костей и хлюпанье крови.

— И никогда, никогда, гребаный мудак, не трогай то, что принадлежит мне.

Я вытаскиваю нож и позволяю Брайсу скатиться с Ноа. Встаю и пинаю его ногой в спину. Ноа перекатывается на четвереньки, глядя на меня, на его лице шок. Я должна покончить с этим ради него. Ради нас. Я не допущу, чтобы кто-то страдал из-за моей слабости, из-за того, что я не знаю, кто я. Прямо здесь, прямо сейчас, я точно знаю, кто я. Я Лара, сильная и мягкая — идеальная смесь того и другого.

Я опускаюсь на землю возле Брайса, из его рта течет кровь, смешанная со слюной. Он смотрит на меня в шоке и в каком-то благоговении. Он не думал, что во мне это есть. И Ноа тоже. Я тоже не думала, но это так. Во мне это было с самого начала.

— Ты же не думал, что во мне это есть, правда? — говорю я, глядя в его полные страдания глаза. — Ты думал, что я его подведу. Думал, что я сдамся. Ты был так уверен.

Я поднимаю нож, и его глаза вспыхивают.

— Но дело в том, Брайс, что я все равно сильнее и меня не сломить. Ты помог мне понять это. Твоя игра должна была ослабить меня, но знаешь, что она сделала? Она сделала меня сильнее.

Я вонзаю нож ему в сердце и наблюдаю, как его тело дергается подо мной, а из легких вырывается последний вздох.

— Я выиграла, — шепчу я.

И затем мир становится черным.

ГЛАВА 28

Я открываю глаза на руках у Ноа. Он куда-то несет меня. Мне требуется несколько минут, чтобы понять, где я нахожусь. Когда вспоминаю, что сделала, у меня перехватывает дыхание.

— Тише, — говорит Ноа устало. — Все кончено.

— Ноа, — хриплю я.

— Все кончено, детка.

— Я у-у-убила его.

Он останавливается и ставит меня на землю. Я не знаю, где мы. Я ничего не знаю, кроме того, что Брайс мертв и что я убила его.

Ноа обхватывает мое лицо ладонями. Мы оба покрыты кровью, нашей собственной и кровью Брайса. Лицо Ноа перепачкано засохшей кровью.

— Ты спасла меня. Ты спасла меня, Лара. Нас. Я не могу даже сказать тебе, что я чувствовал тогда. Ты была просто ошеломительна.

— Я убила... — И мой голос дрожит, когда реальность накрывает меня волной.

Ноа прижимается губами к моим губам.

— Мы дышим благодаря тебе, моя прекрасная, храбрая, совершенная женщина.

Мы.

Мы дышим благодаря мне.

Слезы текут по моим щекам.

— Мы свободны.

Он сжимает мою руку.

— Мы свободны. Теперь нам нужно найти выход отсюда или мы истечем кровью. Ты спасла нас не для того, чтобы мы здесь умерли.

Спасла нас.

Я спасла нас.

— Прости за то, что заставила тебя поверить, что я покончила с собой.

Ноа останавливается и поворачивается ко мне.

— Ты гений, Лара. Ты нашла в себе силу, которой не было даже у меня. Чтобы сделать то, что ты сделала... у меня нет слов. Спасибо. — Его голос срывается. — Потому что я не думаю, что мы бы выбрались оттуда без тебя.

Я сглатываю и киваю, шок медленно начинает проникать в мое тело.

— Нам нужно убираться отсюда, — говорит Ноа, дергая меня за руку.

Я послушно ставлю одну ногу перед другой и иду. Я иду, пока мы не выходим на дорогу. К тому времени, как мы выходим на тропу, я словно немею. Я ничего не чувствую. Я словно где-то в стороне от себя самой. Шок. Реальность. Ужас. Все кончено. Наверное, именно это и происходит, когда ты долго живешь в страхе. Когда он исчезнет, у тебя просто не остается чувств.

Ноа сжимает мою руку так же, как сжимал ее последние два часа, но ни один из нас не произносит ни слова. Ужас прошлой недели снова и снова прокручивается в нашем сознании, мучая нас, заставляя страдать, напоминая нам, что пока мы спасались от этого ублюдка... но сможем ли когда-нибудь пережить это? Будет ли мучить меня осознание того, что я его убила? Сейчас я ничего не чувствую, но будет ли так всегда?

Автомобильные фары выныривают откуда-то спереди, вырывая нас из оцепенения, и мы замираем. На мгновение мне кажется, что тот, кто за рулем, не захочет останавливаться ради нас. Могу только представить, как мы выглядим. Почти голые, раненые, окровавленные и одичавшие. Однако машина замедляется и съезжает на обочину. Мои колени начинают дрожать, и я даже не уверена, что смогу сделать несколько шагов к машине.