8 декабря 1980 года: День, когда погиб Джон Леннон

Среди начинающих ди-джеев царила плотная конкуренция, но это не помешало Кену отказаться от работы в легендарной университетской радиостанции. Он пошел другим путем: разослал свои записи из Хобарта по всем радиостудиям в пределах пары часов езды.

Так он впервые получил коммерческое предложение — поработать на кантри-канале в Ньютоне, Нью-Джерси. Кен ничего не знал об этом стиле, сам он увлекался рок-н-роллом, но слушатели девятнадцатилетнего «Кузена Кена» ни о чем не догадались.

В 1980 году он продолжал заниматься любимым делом. Каждые выходные он ехал на Лонг-Айленд, в городок Риверхед, где располагалась студия WRCN FM. Из центра города приходилось добираться аж семьдесят пять миль, зато Кен мог ставить классический рок по своему вкусу. С его точки зрения, «Битлз» принадлежали величайшие ритмы, самые заразительные музыкальные ходы в мире. Некоторых людей муза навещает раз в жизни, других вообще обходит стороной. У Пола к музе проложен кабель толщиной с руку, и по нему текут рифф за риффом, строка за строкой. А Джон великолепно оттеняет веселые, прилипчивые мотивы Пола. Он привносит в группу правильную долю цинизма, глубину, знание жизни. Пускай они часто спорят, но всем видно, что вместе они создают прекрасные песни. Сперва я думал: «Они неплохо порезвились в начале эпохи поп-музыки». Став постарше, я сполна осознал, как сильно они изменили мир.

Звездный час Кена настанет в 1982 году, когда его наймет радиостанция WAPP, она же «Эппл 103,5», чей огромный передатчик был расположен на крыше Эмпайр Стейт Билдинг. В свободное от диджейства время он подрабатывал помощником режиссера в кино и телерекламе, тянул за тросы, водил фургоны, изучал режиссерское дело.

8 декабря 1980 года он помогал снимать рекламу отеля Хилтон на Шестой авеню.

— Как бы хреново и холодно там ни было, — вспоминает он, — если ты, едва окончив школу, снимаешь в Нью-Йорке телерекламу и получаешь за это деньги, можно и потерпеть.

Джон с Йоко отдыхали в лимузине. День прошел насыщенно, была и фотосессия с Энни Лейбовиц, и интервью для радио, и плодотворная работа в «Рекорд Плант», а теперь они ехали домой, чтобы провести вечер с сыном. Кожа Йоко будто светилась в свете уличных фонарей. Джон, глядя на жену, радовался, что в жизни все сложилось именно так.

Какое бы благополучие они не описывали в песнях, брак у них не всегда протекал гладко. Их жизнь отравляло безмерное горе Йоко из-за пропажи Киоко, помноженное на проблемы Джона с высылкой из страны и негативную реакцию на некоторые политические заявления четы. В день переизбрания Ричарда Никсона они пришли на вечеринку, и озлобленный Джон, не в себе от выпивки и таблеток, затащил в комнату подвернувшуюся под руку женщину. Какая-то добрая душа, чтобы не обострять унижение Йоко, поставила пластинку Боба Дилана, заглушившую стоны любовников.

Дома Джон заявил жене, что его не устраивает их сексуальная жизнь. Йоко, зная, что с ранних дней «битломании» мужа непрерывно кто-нибудь, да опекал, решила дать ему свободу. Мудрая женщина, «матушка», сочла, что раз Джон ведет себя как подросток, пусть и живет, как подросток. Он уехал в Лос-Анджелес с привлекательной двадцатидвухлетней помощницей по имени Мэй Панг. По словам Мэй, Йоко сама толкнула ее в объятия Джона. Мол, она сказала, что если Джон от нее уходит, пусть уж рядом с ним будет такой хороший человек, как Мэй.

«Потерянный Уикенд» Леннона затянулся на четырнадцать месяцев. Он сам описывал этот период как одиссею саморазрушения в компании таких помощников как Ринго, барабанщик «Зэ Ху» Кит Мун и певец Гарри Нильсон. Какое-то время этот порочный триумвират жил вместе с Джоном и Мэй Панг в доме на пляже Санта-Моники.

— Я просыпался черте где, даже не протрезвев, а потом читал в газетах, как чудил накануне, — рассказал Джон журналу «Роллинг Стоун». — Причем добрую половину этих подвигов мне нагло приписывали.

Джон снова шел по стопам отца, который часто хвалился, как его упекли на шесть месяцев за решетку, когда он пьяным разбил витрину и стал танцевать с манекеном в свадебном платье. Как-то раз, ужиная с Панг и Нильсоном, Джон пошел в женский туалет, а явился оттуда с гигиенической прокладкой, прилепленной на запотевший лоб. С этим украшением он и поехал смотреть выступление сатириков братьев Смазеров в ночной клуб «Трубадур» на бульваре Санта-Моники. Там Леннон вел себя настолько шумно и нагло, что официантка отказалась его обслуживать.

— Да ты знаешь, кто я такой? — напал он на нее.

— Ага, мудак с прокладкой на голове.

По собственному признанию, Джон всегда тяготел к инфантилизму в противовес конформизму.

— И что, — сказал он журналу «Роллинг Стоун», — вот он я, творю такой бред, что аж самого передергивает от отвращения… и все ради чего? Что бы не быть нормальным?

Джон с Йоко общались каждый день. С одной стороны, в загуле ему было хорошо. С другой, он хотел вернуться домой. Она сказала ему, что он пока не созрел.

В студии Джон пил водку, подогревая атмосферу и без того накаленную Филом Спектором. После одной репетиции пьяный Леннон, пока его волокли в машину, выкрикивал имя жены.

Спектору поставили задачу — спродюсировать альбом «Rock'n'Roll», составленный из любимых песен Джона. Но создатель «Wall of Sound» не столько помогал, сколько мешал. В какой-то момент страсти накалились так, что Спектору пришлось выхватить из наплечной кобуры пистолет и шмальнуть в потолок.

Оружие еще сыграет печальную роль в судьбе продюсера. Сперва в 1980 году на мушке окажутся «Реймонс» во время записи альбома «End of the Century». Спустя еще двадцать лет он сядет в тюрьму за то, что застрелил актрису Лану Кларксон у себя дома в Лос-Анджелесе.

Леннон выстрелов не испугался. Но, по словам очевидцев, сказал Спектору:

— Не порть мне слух. Он еще пригодится.

Загулявший Леннон помирился с бывшими товарищами по группе, в том числе и с Полом Маккартни. Джон работал над альбомом Гарри Нильсона «Pussy Cats», когда в лос-анджелесский офис «Рекорд Плант» заглянули Пол с Линдой. Повисла неловкая пауза, которую нарушил Джон, объявив:

— Доблестный Пол Маккартни, рискну я сказать.

Он цитировал фразу из рождественской постановки, вышедшей в телеэфир в первые дни «битло-мании».

— Сэр Джаспер Леннон, рискну я сказать, — ответил Пол, сразу узнав источник.

Они вежливо пожали друг другу руки и, впервые с распада «Битлз», позволили себе совместную запись. Там же, в студии, сидел Стиви Уандер. Они с Джоном и Гарри Нильсоном начитывали текст, Пол стучал на барабанах и напевал мелодию. Линда села за орган, а Мэй Панг била в бубен. Уандер подыграл на электропианино, а Бобби Киз, больше известный своей работой с «Роллинг Стоунз», взял в руки саксофон.

Результат вышел на удивление бледным для музыкантов такого уровня. У Джона барахлил и микрофон, и наушники, а мысли его куда больше занимал кокаин, чем музыка.

— Что, Стиви, пустишь по ноздре? — слышно на пленке. — Оттянемся? Тут на всех хватит.

Отсюда и название малоизвестного бутлега, «Оттяг по ноздре в 74-м» [9] .

Но стена была сломана. Впоследствии Леннон на вопросы о Маккартни отвечал куда спокойнее. Он называл «Band on the Run» великим альбомом, а «Yesterday» — прекрасной песней. Джон понимал, что каждый «битл» пошел своей дорогой, но ему было бы в радость сыграть вместе с любым из них, что бы он там не говорил прежде.

9

«A Toot and a Snore in 74».