90-е: Шоу должно продолжаться 13

— Астрахань!

— Арбуз!

— Паром!

— Аааа, паром — это Архангельск!

— А это не одно и то же?

— Да блин, кто загадывает такие странные города?

— Чо это странные, мы в прошлом году там были! Говорю же — арбуз!

— Ладно, ладно! Значит, мне на «К»?

— Арбуз же, значит на «З»!

— Зеленогорск!

— Финский залив!

— Вологда!

— Кожвендиспансер!

— Ха-ха-ха, три креста!

— Абакан!

— А это где вообще?

— Юрта, тебе на «А»?

— Юрта? Там что, чукчи?

— У чукчей — яранга.

— Ну, все равно на «А». Архангельск!

— Было уже!

— Астрахань была.

— Так нечестно, Архангельск тебе подсказали. Давай другой!

— Анапа!

— Пляж! Тебе на «Ж».

— Город на «Ж», ха-ха-ха!

— Точно, мы все знаем это место!

Когда мы лихо подрулили к вокзалу Закорска, поезд уже стоял на перроне. Но, благо, еще не двигался. Шемяка открыл двери, и я первым ринулся на выход. Опередив даже рыжую хиппушку, которая всю дорогу твердила, что она хочет писать, а над ней вся эта патлатая братия по-разному прикалывалась. Из плюсов тряской дороги было то, что приезжие рокеры за это время слегка даже протрезвели. Хотя парочка благополучно отрубилась. Что, впрочем, было даже хорошо.

— Я с тобой! — уцепилась за меня длинноволосая барышня. — Нам к восьмому вагону.

Я хотел, было, ее убедить остаться возле автобуса, но махнул рукой. Она вроде уже пришла в себя, даже, я бы сказал, выглядела практически трезвой. Очень уж беспокоилась, вот алкогольные пары и выветрились.

— Мы с Лисычем уже два года вместе, — зачем-то принялась рассказывать она. — Он настоящий гений, правда-правда. Я когда впервые услышала его музыку, я сразу влюбилась.

— И теперь работаешь ангелом-хранителем на полставки? — усмехнулся я, когда мы оббежали здание вокзала и поднялись на перрон. Никаких контролируемых проходов и рамок еще даже в проекте нет.

— Ну почему на полставки? — улыбнулась она. — На полную. Если бы я всех не взгоношила, его бы там и бросили.

— Это ваша проводница? — спросил я, кивая на стоящую рядом с восьмым вагоном тетечку.

— Наверно, — пожала плечами длинноволосая. — Я не помню, какая-то тетка в форме…

— Барышня, добрый день! — громко сказал я, приближаясь к проводнице. Вокруг тусили пассажиры пополам с перронными торговцами. Курили, разминали ноги, просто глазели по сторонам, жевали пирожки. — Мы, кажется, одного пассажира в вагоне забыли. Можно узнать его судьбу?

— Никого там не было, я проверяла, — не то, чтобы очень дружелюбно отозвалась проводница, стрельнув глазами в длинноволосую. Ага, явно опознала!

— Тут вот какое дело, — я широко улыбнулся. — Он мог уснуть в ящике для багажа. Можно нам проверить?

— Билеты покажите! — огрызнулась проводница. — Без билета в салон не пущу!

— Ну пожалуйста! — взмолилась длинноволосая, сложила руки на груди и уставилась на проводницу глазами котика из Шрека. — Мы на фестиваль приехали, а Олег наш солист. Он может проспать часов двенадцать, если его не разбудить!

— Без билета не пущу! — уперлась проводница и отвернула от нас лицо.

— Давай я проверю, — вдруг предложил пузатенький мужичок в майке и трениках. — На каком месте он ехал?

— На семнадцатом, — после секундной паузы сообщила девушка. — Но может быть и в ящике пятнадцатого.

— Лады! — мужик выкинул недокуренную сигарету и подошел к двери. — У меня есть билет! Надо показывать?

Проводница поджала губы и ничего не ответила. Мужик скрылся в вагоне. Оставшиеся на перроне пассажиры стянулись поближе к входу.

— А вот бухать нечего было так!

— Это же кто-то из ваших зеркало в туалете измазал?

— Всю ночь нам спать не давали…

— Да ладно, сами что ли молодыми не были?

— Я в молодости комсомолкой была! И такого себе не позволяла!

Тут из дверей поезда высунулся наш добровольный разведчик.

— Нашел я ваш багаж! — сказал он. — Дрыхнет, как сурок. Разбудить у меня не получилось.

— У вас на борту безбилетник, — подмигнул я проводнице. — Дозволите зайти и извлечь?

— Да-да, я один его оттуда не вытащу! — подтвердил дядька.

— Ладно, заходите, — милостиво согласилась проводница. — Только быстрее, через пять минут поезд отправляется уже.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — снова взмолилась длинноволосая, и я следом за мужиком забрался в вагон.

Лисыч оказался довольно упитанным юношей. Вдвоем с моим добровольным помощником мы выволокли его безвольное тело из багажного ящика и поволокли на выход. Как раз в это время нам навстречу начали заходить пассажиры. Ну да, создать толчею — это наше все.

— Вот ведь отожрался-то, а, — пыхтя, комментировал мужик. — Он музыкант, получается?

— Получается, что так, — подтвердил я.

— Хороший, хоть? — спросил мужик, перехватывая ногу Лисыча, когда он вдруг решил ей подергать.

— Ну чо ваще? — невнятно пробормотал он, не открывая глаз. — Мне ко второй паре!

— Надеюсь, что да, — хмыкнул я.

— Так ты что ли не слышал? — удивился мужик. — А что тогда с ним носишься?

— Ну как, — усмехнулся я. — Все люди братья, и должны помогать друг другу.

— Альтруист, значит, — заржал мужик.

— Эй, ну что там такое?! Можно побыстрее как-то? — раздались недовольные голоса.

Пришлось потратить некоторое время на маневры в узком проходе плацкарта, причем Лисыч начал довольно активно принимать во всем действе участие. Он брыкался, громко выкрикивал сложносочиненные матерные конструкции. Но глаза так и не открыл.

— Быстрее, быстрее! Поезд уже отправляется! — уже из тамбура увещевала нас проводница. С лестницы на перрон я спускал Лисыча уже один. Не особо заботясь о сохранности вверенного мне тела, прямо скажем. И как раз, когда я опустил его на асфальт, поезд тронулся.

— Удачи вам там! — помахал из открытой двери мой случайный помощник.

— Фух, — я вытер вспотевший лоб. — Хорошо, что мир не без добрых людей.

— Олег! — девушка устремилась к бесчувственному Лисычу, распластавшемуся на асфальте. — Олег, просыпайся!

— Весело тут у вас, — изрекла Ева, останавливаясь рядом со мной.

Часть остальных рокеров тоже подползало к перрону.

— До автобуса я его не потащу, — сказал я. — В пакет «гостеприимство по-новокиневски» услуги носильщика не входят.