90-е: Шоу должно продолжаться 13

— О, вот, нашла! — обрадованно воскликнула мама и остановила перемотку. И на нормальной скорости на сцену поднялись «ангелочки». И я тоже с ними. Все одеты в серые и черные джинсы, расписанные ручкой. И фирменные футболки. Да, я помню, конечно. Я в такой первый раз себя в зеркале увидел. Здесь, в девяностых.

— Отец наш Сатана, — зловещим тоном сказал в микрофон Астарот. — Повелел нам донести до вас слова черной истины. Его тяжелая поступь коснется каждого…

Я смотрел на себя с гитарой. На того Вову-Велиала, каким он был еще до моего появления. «Трындец, я тощий», — пронеслось в голове, и я невольно посмотрел на свои руки.

«Ангелочки» заиграли. Технически, это был подходящий момент для испанского стыда. Школьная сцена с цветными шариками. Почти детские лица с черными разводами корявого грима. Хохотки и ехидные комментарии за кадром. Голос Астарота, который от волнения срывался на крик фальцетом. И я сам… Сутулый, лицо занавешено нечесанными длинными патлами. «А я неплохо играл на гитаре, пожалуй… — подумал я, приглядываясь, как рука Вовы-Велиала переставляем пальцы на ладах. — Точно лучше, чем я сейчас».

— Какой кошмар! — Бельфегор, красный как рак, втянул голову в плечи. — Тетя Валя, выключите это немедленно!

— Нет-нет, это же такая память! — смеясь, мама покачала головой, не отрываясь от экрана. — Я даже забыла, что тогда брала камеру у подруги! А вчера по телевизору увидела ваше выступление из Онска, и вспомнила!

— А где нас вчера показывали? — Бельфегор сидел, сжавшись и зажмурившись.

— По «Генератору», — сказал я. — Ирина часто наши клипы крутит.

— Ох… Как же стыдно теперь, — Бельфегор упал лицом в стол.

Гости за столом смеялись и высказывали свои ценные мнения. Но я даже слов не слышал. «Как они меня не раскрыли?» — подумал я. Реально, сейчас я в зеркале вижу совсем другого Велиала. Раза в полтора шире, С аккуратно расчесанными волосами, собранными в гладкий хвост. «Каким же ты был до моего появления?» — мысленно задал я вопрос парню на экране. Словно отвечая на мои слова, он поднял голову и посмотрел в камеру. По спине пробежала стайка мурашек. Но никакого мысленного ответа или озарения я ожидаемо не получил.

«Надеюсь, я сделал твою жизнь лучше, Вова-Велиал», — подумал я.

* * *

— Натурально, я чуть сквозь землю не провалился там! — экспрессивно говорил Бельфегор, размахивая руками и забегая вперед меня. — Блин, ну тетя Валя! Могла бы не всем сразу эту запись показывать!

— Боря, ну чего ты вибрируешь? — благостно произнес я. Его эмоции я понимал, но не разделял. По мне так мама очень вовремя это мне показала. На всякие подначки гостей, которые, ясен пень, принялись активно зубоскалить и задавать вопросики насчет Сатаны и наших с ним взаимоотношений, я даже внимания не обратил. Просто это оказалось и правда вовремя. После разговора с Иваном, когда меня одолели мысли на тему «правильно ли я все делаю», а не занимаюсь ли мелкотравчатой фигней по сравнению с ним. И в родительский дом я явился в несколько смешанных чувствах. Ну как, получается же, что меня забросило в прошлое, а я, вместо того, чтобы спасать жизни и устранять всяких плохих людей, занимаюсь всякими бесполезными развлекушками и жизни радуюсь. И вот я увидел исходную точку.

Все я правильно делаю, вот что.

Надо будет потом по-тихому у мамы попросить эту запись в свой видеоархив. Чтобы периодически пересматривать, когда мне понадобится «поправить прицел». Вот как сейчас, когда я, замотавшись в тысячу предфестивальных дел, несколько… потерял ориентиры, напоровшись на несвоевременную рефлексию.

— Да забей, — я хлопнул Бориса по плечу. — Все когда-то начинали. А этой записью вообще гордиться надо.

— Ой, ну чем там гордиться-то?! — Бельфегор снова покраснел до ушей. Рыжие вообще легко краснеют. — Я тогда Сане же говорил, что не надо выступать! Мы нормально не отрепетировали, налажали жутко. Да блиииин!

— Зато не бросили, — сказал я. — Нас оборжали, закидали гнилыми помидорами, а мы остались на сцене. И стали тем… Ну, кем стали. Сейчас же ты не краснеешь от наших клипов?

— Сейчас нет… — Бельфегор вздохнул. — Но ведь… Слушай, тебе совсем-совсем, ни капельки за тот концерт не стыдно?

— Ни капельки, — я покачал головой.

— А тогда, после концерта, ты говорил другое, — сказал Бельфегор. — Вы так страшно с Саней поругались, что я думал, мы вообще больше не помиримся никогда.

Я промолчал. Ну а фигли тут скажешь, меня же там не было.

Мы вошли в распахнутые школьные ворота. Пару дней назад здесь было тихо, как и полагается на каникулах. Но сегодня школьный двор ожил — со вчерашнего дня начался официальный заезд на фестиваль. И сбор волонтеров еще. Так что по асфальтовым дорожкам вместо школьников слонялись теперь патлатые рокеры.

А на крыльце, судя по повышенным оборотам, разгорался какой-то скандальчик.

Глава 17

— … офигел вообще! Мы первые заняли место!

— Да я манал, что вы заняли!

— А я манал, что ты манал, понял? Вещи собрали и валите!

— Да кто ты такой, чтобы мне указывать? Ты щегол вообще, не развалишься, в спортзале переночуешь!

Орали друг на друга двое. Один повыше, другой пошире. Из-за толпы вокруг возникало ощущение, что скандалит гораздо больше народу. Когда мы с Бельфегором уже практически подошли к крыльцу, к нам бросилась девушка с несчастным лицом, которая до этого пыталась как-то вмешаться в конфликт. Память подсказала, что ее зовут Лена. И что она активистка, которую мы с Василием единогласно взяли на зарплату, рулить штаб-квартирой волонтеров в этой же самой школе. Одной из трех точек, где можно было зарегистрироваться на фест как волонтер и получить список заданий. Но сейчас она выглядела испуганной и беспомощной.

— Что тут за дела, Лена? — спросил я.

— Сначала они прямо в классе подрались, а теперь снова… — затараторила она. — «Гримуар» приехали позже, им место досталось только в спортивном зале, а они захотели отдельный класс. Пришли, а там уже «Ковер-самолет» из Ижевска и еще девчонки. Ну они тогда просто вещи все в рекреацию выставили и заняли. А потом…

— Притормози, — остановил я Лену, вполуха слушая разборку на крыльце, которая вот-вот должна была перерасти в драку. — Я уже все понял.

Я быстро приблизился к сцепившимся рокерам, оттерев плечом тех нерасторопных зрителей, которые не успели сами убраться с дороги. И за шкирку оттащил того, что подлинее от того, что пошире.

— Кто из вас «Гримуар»? — спросил я.

— Руки убрал быстро! — затрепыхался длинный. — Ты вообще фигли тут лезешь?!

— Понятно, значит ты «Гримуар», — я посмотрел на широкого. Тот был имел вид красный, обиженный, а на скуле наливался свежий синяк. — Слушай сюда, длинный. Сейчас вы собираете свои манатки и валите на все четыре стороны. Я понятно выразился?

— Тоже в хлебало захотел, мажор?! — длинный замахнулся на меня, но ударить не успел. Я несильно ткнул ему кулаком в бок, ухватил за воротник и приблизил его лицо к своему.

— Собирай вещи и выметайся, — сказал я. Раздельно и с паузами. Его дыхание благоухало перегаром пополам с табаком. В общем-то, рядовая ситуация. Если поместить в замкнутом пространстве большое количество людей, то конфликты неизбежны. И причины их, как правило, вот в таких вот типах, как вот этот длинный. Типичный такой гопник на вид, хоть и длинный хаер носит. И выбрал мишенью вон того, широкого просто потому что тот явно не может ответить. Можно было бы сказать, что слабак, но это совсем необязательно. Полноватый парнишка с жиденькими усами над верхней губой носил футболку с нарисованным на ней пацификом. Вполне возможно, это вообще его первый фест. Оказался к наезду не готов совершенно. Не было бы его, этот длинный нашел бы себе другую жертву. Благо такого добра, как миролюбивых и заторможенных парней среди рокеров предостаточно.