90-е: Шоу должно продолжаться 14

И по билетам не посчитаешь тоже. Из-за вот этих самых умельцев хитрожопых, которые подделывать входные резво научились. Но как раз из-за этой тесноты казалось, что людей бесконечно много. И все они подпевают хором на припеве, топают на шагах и покачиваются в едином ритме.

Круто, блин.

Первый настоящий хит.

В рамках одного города, но что это меняет? Вот конкретно здесь и сейчас я вижу то, что вижу. Кто знает, что происходит где-то там, в другом месте?

«Пятеро слепых описывают слона», — подсказал внутренний голос.

Спорить сам с собой я не стал, ясен пень. Хотя у меня уже появились некоторые сомнения в правильности метафоры по отношению, например, к этому фестивалю.

Странно, да.

Здесь, в девяностые, не было мобильной связи, как я привык. Но почему-то это не вызвало бесконечного вала накладок и косяков, как я опасался. И цельная картина вполне так наблюдалась, хоть и в общих чертах, без мелких деталей. Я даже в какой-то момент подумал, что на самом деле здорово переоцениваю значимость этой самой моментальной связи. Нормально и без нее все работает… В каком-то смысле — меньше знаешь, крепче спишь.

«Подумаю об этом после фестиваля», — решил я, выкидывая из головы вообще все посторонние мысли. Чтобы не мешали мне смотреть на выступление.

Все потом, после фестиваля.

* * *

— … а этот мужик говорит: «Да не будут они дымить, слово пацана!» — под общий хохот рассказывал фронтмен «Пиночетов». — У меня, в натуре, два высших образования — физик-теоретик и химик-затейник.

— У него в дипломе прямо так и написано — затейник?

— Нет, мля, у него на лбу это написано, только мы, мля, похоже, читать не умеем!

— Так, я что-то запутался, кто на сцену-то эти штуки притащил? Разве не ты?

— Да, мля…

Вообще фронтмен у «Пиночетов» неплохой парень. Простодушный такой, совершенно незлой, и уж точно вряд ли злой умысел замыслил. Хорошо, что случилось это все уже в самом финале.

— Рассказываю по порядку, — «пиночет» стянул с носа темные очки без одного стекла. — Короче, есть один знакомый перец. В натуре, мастер на все руки, электрику паяет, как зам бога…

— По паянию электрики?

— Короче, прихожу! Сую в видак кассету с концертом, где на гитарном рифе со сцены такой фейерверк искрами — фррррр! Ну и он, которое, говорит: «Да как два пальца об асфальт, сделаем!» Ну и, в общем…

В общем, история получилась, конечно, из тех, которые потом интересно рассказывать, а вот в процессе было не до смеха.

Закрывающим первый день фестиваля был Сэнсей. С «Цеппелинами». Когда они на сцену вышли, публика от восторга чуть из штанов не повыпрыгивала. Первые две песни зал стоя хором подпевал, а потом сработало… это.

На краю сцены что-то негромко хлопнуло, потом посыпались искры, а потом повалил вонючий едкий дым. Началась давка и частично даже паника. Народ повалил к выходу, часть людей через сцену вывели. Кого-то нормально так помяли в дверях.

Как потом выяснилось — ничего фатального ни с кем не случилось. Десяток помятых из тех, кому не повезло упасть. Их по-быстрому доставили в травму.

Часть народа, наверное, разбежалась по домам, но большая часть зрителей уходить вообще не спешила. Так что возле «котлов» началось настоящее столпотворение.

Когда паника только началась, я подумал, что все, трындец репутации нашего фестиваля, пропустили натуральный какой-то теракт.

Но общее настроение как будто даже и не испортилось. Народ тусил по крыльцу, радостно размахивал руками, рассказывая, как они ломились из зала, и как кому-то помогали ломиться, выдвигал дикие версии того, что произошло. Так что я выдохнул и пошел «в народ». Разбираться.

Ну и довольно быстро правда выяснилась, благо, никто не пытался ее скрывать.

Когда я узнал, в чем дело, я чуть «пиночету» в фанеру не прописал за такую душевную простоту. «Ну да, действительно… — подумал про себя. — Зачем мобильная связь? И без нее вполне можно обходиться…»

«Пиночет» решил причинить фестивалю добро и добавить в финале эффектности. Нашел какого-то на-все-руки-мастера, который сделал ему десяток искрящих фонтанов. И заверил, что сработают как надо, зуб на сало. Простодушный «пиночет» поверил на слово и притаранил новаторские фейерверки на фест. До меня он вовремя добраться не смог, поймал кого-то из волонтеров. И сообщил, что вот, мол, крутая штука, надо на сцену поставить. Волонтер оказался деятельным, позвал кого-то, потом они вместе еще кого-то позвали. В общем, фейерверки эти на сцену притащили. И подожгли в нужный момент. Точнее, не совсем в нужный, они должны были сработать на выходе Сэнсея, но что-то там пошло не так. А меня в этот момент в зале уже не было, так что я пропустил всю эту движуху на сцене.

В общем, когда шашки сработали, выглядело все так, будто кто-то взялся сад от вредителей окуривать.

Дальше все так или иначе выбрались, и вот сейчас я уже в третий раз слушал историю этого происшествия от «пиночета» и в третий же раз обдумывал, не дать ли ему в фанеру. Так-то меня попустило, никто всерьез не пострадал, теперь, вон, даже наоборот все бодры и счастливы. Даже из травмы парень с лангеткой на одной ноге обратно прискакал.

— Ну что, заканчиваем на сегодня? — спросила протолкавшаяся к нашему кружочку Лариса.

— Нет, — после секундного размышления ответил я. — Пойдем, нужно исправлять положение.

Глава 3

Черт его знает… Нет у меня подходящего профильного образования, которое дает всем этим нюансам названия. Сэнсей пел свои же знакомые песни с крыльца дворца культуры, только вместо «Папоротника» теперь играли «Цеппелины». И ощущение от знакомых песен было… незнакомое. Хотя, возможно, это просто игры субъективного восприятия. Моего лично. Музыкантов из «Папоротника» я толком не знал. Они так и остались для меня «какими-то хиппанами из Москвы». Зато с «Цеппелинами» я довольно продолжительное время работал бок о бок, в каком-то смысле они стали для меня своими. Неблагополучные детки благополучных родителей. Примерно такие же, как и Ян, который их в свое время собрал.

Я поморщился.

Ян вообще вызывал во мне противоречивые эмоции. С одной стороны, он мне не нравился. Он постоянно вел себя как мудак, и я, по сути вообще не должен о нем беспокоиться. Парень взрослый, проблем на свою патлатую башку сам нацеплял. Пусть сам и выгребает теперь. Не маленький. Но с другой стороны, что-то мне мешало просто взять и вычеркнуть его из своей жизни. Хрен знает, внутренний Макаренко это в моей голове нудит или еще что-то такое. Мол, моя педагогическая ошибка. Взялся работать с человеком, а дело до конца не довел. А вот если ты завтра увидишь Яна опустившегося и бухого в обществе вокзальных бомжей, что ты будешь делать?