90-е: Шоу должно продолжаться 9

Глава 7

— Ну что, Астарот, поздравляю тебя! — сказал я и торжественно пожал руку нашего фронтмена. Он выглядел слегка деревянным. И не отрывал взгляд от связки ключей на столе. Два ключа от входной двери — один от верхнего замка, второй от нижнего, ключ от почтового ящика. В двойном экземпляре. Один комплект с брелочком в виде книжечки с пятым выпуском «Ну, погоди!», уже изрядно потрепанной.

— Будет, что почитать на досуге… — Ева открыла стеклянную дверцу книжного шкафа и извлекла томик в потертой мягкой обложке. — «Рудин. Дворянское гнездо»… У меня дома тоже есть такая, но я никогда не читала. Даже не знаю, о чем это…

— Какие планы на новоселье? — я потормошил замершего Астарота.

— А? — встрепенулся он.

— Саня, ку-ку! — я помахал ладонью у него перед лицом. — Как себя ощущаешь в роли самостоятельного человека и владельца трехкомнатной квартиры?

— Да погоди ты… — отмахнулся он и подошел к окну. За которым, ясен пень, не было видно ничего, кроме темноты и отражения люстры. Стандартной такой люстры из пластиковых висюлек, изображающих хрусталь. Которые были в каждой второй советской квартире.

Мы с Евой переглянулись и притихли. Ева села на краешек скрипнувшего дивала и открыла книжку на случайной странице. А я попытался представить, что сейчас происходит в голове у Астарота. Не получалось, если честно. В свое первое отдельное жилье я въехал уже в двухтысячном, до этого был родительский дом, казармы и те места, в которые забрасывала война. У Астарота ситуация совершенно другая. Он вроде как, уже давно тяготится жизнью в одной квартире с мамой, но вот к такому резкому изменению социального статуса оказался не готов. Ну, судя по растерянному лицу.

Он медленно дошел до кухни, открыл дверцу старенького «саратова». Ничего не произошло, потому что шнур питания лежал сверху. Было заметно, что его пытались оттереть от многолетней грязи. Безуспешно. Вилка замотана потемневшей синей изолентой. На стене бормочет круглый радиоприемник. У нас тоже такой был на кухне, втыкается прямо в розетку. Почему-то помню тот день, когда отец с гордостью принес эту штуку домой и торжественно выкинул старое радио. И мама радовалась, что наконец-то провод не будет за все цепляться и портить вид стены.

Кажется, у всех была такая кухня. Плита «лысьва», голубые «в девичестве» дверцы кухонных шкафчиком, стол с выдвижным ящиком. Табуреки. Три штуки. И уголки у них как будто обгрызенные.

Странно даже, блин. Мы так долго шли к индивидуальности всего. Внешности, жилища, жизни… А стоит попасть в такое вот, шаблонно-стандартное место, как мы расплываемся ванильной лужицей ностальгии.

Впрочем, Ева и Астарот похожих эмоций явно не испытывали. Груз прожитых лет еще не успел внести коррективы в их юные и незамутненные личности.

Так что я тоже тряхнул головой и вернул фарфоровую фигурку слоника со сколом на хоботе обратно на кухонный подоконник.

— Так что с новосельем? — повторил вопрос я. — Устраиваем грандиозный тусич? Или по-тихому посидим?

Астарот промолчал. По его лицу прямо-таки можно было прочитать те мысли, в которых он себе даже не признавался.

«Холодильник? А как туда вообще попадают продукты? Нужно сказать какое-то волшебное слово?»

«Хоба… стиралка. Крутишь ручку, отсюда белье вылезает. А перед этим что?»

«И что теперь уборку что ли тоже самому делать?»

«Ну, допустим, яичницу я жарить умею… А что еще бывает из еды? Кстати, подсолнечное масло же тоже надо где-то брать? Или нет?»

— Я, наверное, сегодня дома переночую, — неуверенно сказал Астарот.

— Серьезно? — удивилась Ева. — На твоем месте я бы сейчас…

— Тссс! — я коснулся плеча Евы. Потом взял со стола ключи от квартиры, оба комплекта. Подошел к Астароту и вложил их ему в руку.

— Ты босс, — я подмигнул. — Так что можешь делать, что хочешь, на ближайшие полгода эта квартира твоя. Пойдем, Ева, давай оставим Саню наедине с его новым жилищем.

— Да давайте я с вами выйду… — Астарот двинулся следом за мной, но я его остановил.

— Нет-нет-нет, — сказал я, уперев ладонь в его плечо. — Ритуал должен быть завершен! Сейчас мы выйдем, а ты должен будешь закрыть за нами дверь! Понял?

— Это зачем еще? — нахмурился Астарот.

— Во всех древних обществах есть ритуал инициации! — с серьезным видом подхватила Ева. — Переход из детского состояния во взрослое. И всегда есть такой обязательный элемент — переправа через символическую реку из мира живых в мир мертвых. В нашем случае вместо реки будет закрытая дверь. Блин, Астарот! У тебя такое похоронное лицо, будто ты в самом деле умирать собрался! Радоваться надо, у тебя теперь отдельная квартира! Здоровенная!

— Я радуюсь… — проговорил Астарот.

— Нам пора, милая, — я подмигнул Еве и быстро потащил ее за руку к входной двери. Знаю я этот прикол. Если сейчас начать разбираться, что там творится внутри патлатой черепушки Астарота, мы до утра будем трепаться о тревогах Сани, но никуда они не денутся. Самостоятельная жизнь — она как плаванье. Выкидываешь из лодки на середине реки, а дальше барахтайся как хочешь. Так себе пример, конечно. Здесь все-таки безопаснее — не выгребешь, вернешься к маме под бочок.

Спрашивать Бобу про два стула я, конечно же, не стал. Хотя на языке прямо крутилось практически все время, когда я слушал его план будущей днюхи Француза. Он с такой гордостью рассказывал, как он здорово придумал, как совместить рок-концерт с рестораном, что мне хотелось рассмеяться. Но я кивал с серьезным лицом. И Астарота, который несколько раз порывался что-то сказать, одергивал. Мол, помолчи, это просто мероприятие за деньги, как заказчик скажет, так мы и сделаем.

— … когда Валера придет, он насчет программы лучше расскажет, — закончил Боба свою проникновенную речь и с гордостью приосанился. Мол, ну как? Здорово я все придумал?

— Отличная работа, — сказал я, хлопнув Бобу по плечу. — Ты просто прирожденный ивент-менеджер.

— Кто? — переспросил Боба, прищурив один глаз. — Как-как ты меня назвал?

— Ивент — по-английски мероприятие, праздник, — терпеливо объяснил я. — Менеджер — управляющий. Так что в вольном переводе это означает «владыка праздника». Хороший титул?

— А что, я такой! — усмехнулся Боба и гордо подбоченился.

— Только у меня пара предложений, — сказал я. — Каморка музыкантов тут в ресторане она… как бы это сказать… довольно маленькая. У нас в концерте участвует семь групп. Это больше тридцати человек. Они туда никак не поместятся.