90-е: Шоу должно продолжаться 9

— Нам раньше нужно было тексты цензору показывать, — сказал я.

— Серьезно? — удивился дядя Вова. — Неужели тоже цензоры решали, что вы там по подвалам петь будете?

— Такой вот у нас был андеграунд, ага, — усмехнулся я. — Одобренный, можно сказать, государством. Правда, у меня есть подозрение, что наш «ЛИТОвец» тексты никогда вообще не читал. Просто шлепал печать и все.

— Эх, вот поэтому-то Советский Союз и рухнул! — сказал дядя Вова, хотя по нему было не сказать, что он как-то особо переживает о судьбе своей родины. — Делали бы свою работу честно, а не жопы просиживали, глядишь и дольше бы прожил.

Я пожал плечами. Технически, я знал, что с распадом Союза все было сложнее, большая политика, цены на нефть, много еще всего и всяческого. Но как-то не готов был сейчас с кем бы то ни было дискутировать на эту тему, потому как в вопросе я во-первых, не особо детально разбирался, ну а во-вторых — меня это совершенно не касалось. Уже столкнулся несколько раз здесь, в девяностых, что у мужичков от сорока и старше — это прямо-таки больная тема. Только повод дай, и тут же начинают искать правых и виноватых.

Но дядя Вова, к счастью, развивать этот вопрос не стал. Отвлекся на то, чтобы обматерить какой-то неторопливый запорожец, тюхающий со скоростью телеги посреди дороги, безо всякого соблюдения полос движения.

Хех, забавно, кстати. Инструктор в автошколе, еще в самом начале, до того, как сообразил, что когда меня за руль пускает, дальше можно смело спать или читать газету, наставлял, чтобы я держался середины дороги. Мол, если машин нет, то соблюдать полосы — это незачем, не надо. Маневрировать удобнее, под колеса к тебе никто с тротуара не кинется, и вообще… Я тогда ничего не сказал. Представил плотность движения в двадцать первом веке и мысленно усмехнулся.

— Валентина сказала, что ты скоро уже права получишь? — спросил дядя Вова, когда мы уже почти подъехали к «Буревестнику».

— Ага, на следующей неделе уже экзамен, — сказал я.

— А если не сдашь? — усмехнулся дядя Вова.

— Да что там сдавать-то? — хмыкнул я.

— Ну вот не скажи! — дядя Вова затормозил прямо у крыльца «Буревестника». — Начнет гаишник тебя валить, хрен вырулишь! Вот ты прикинь, младший, я сам с четвертого раза только сдал! И проехал уже чики-пуки, как по стрелочкам! А гаец все равно намылился мне пять баллов влепить! Я уже не выдержал и говорю: «Да что ж тебе, собака такая, надо?!» Заррраза, сразу бы сказал, что на лапу надо дать, я бы столько времени не тратил…

— А вы давно получали? — спросил я.

— В восемьдесят восьмом, когда понял, что без машины ну вообще никак! — дядя Вова заглушил мотор.

— Думаете, сейчас тоже взятки требуют? — задумчиво проговорил я.

— Ха! Да сейчас они вообще оборзели! Никто им не указ! — дядя Вова открыл бардачок, извлек оттуда барсетку и мотнул головой. — Потопали уже, что в машине-то сидеть?

— Мы рано приехали, может и на работе еще никого нет, — сказал я и открыл дверцу машины.

— В общем, ты учти, — сказал дядя Вова. — Гайцам сейчас денег не платят, корочки дали и крутись, как хочешь. Так что даже если тебе самый честный из них попадется, валить он тебя все равно будет. Найдет, до чего докопаться, ты уж мне поверь! Так что пойдешь сдавать, возьми с собой аргументы. Ты ведь понимаешь, да?

— Понял-принял, — кивнул я.

Мы поднялись по лестнице. И еще даже к двери офиса не подошли, но уже было понятно, что как минимум Ирина и Света уже на работе. Дверь была открыта, и было слышно, как они весело над чем-то смеются.

— Приветик, — сказал я. — Так, два вопроса. На самом деле, был один вопрос, но вы так смеялись, что я просто не могу не спросить, в чем дело.

— А может нас представишь сначала? — сказала Ирина, оглядывая вошедшего вслед за мной дядю Вову. Он снял с головы кепку и пригладил пальцами волосы.

— Дядя и сам может представиться, — сказал он. — Я Владимир, можно сказать, друг семьи. Но вопрос про смех не снимается, сам бы рад поржать над чем с утра пораньше. А то настроение ни к черту!

— Вот, сам посмотри, — Света толкнула по столу картонную коробку. Открытую.

— Вафельные полотенца? — я извлек одно, оно как раз лежало сверху. Аляповатое такое, с широкой каймой, типа роспись под гжель. — А зачем они нам?

— А во второй коробке — фартуки, — хихикнула Ирина. — Это нам спонсоры прислали. Ну, того концерта, который для Гриши. И письмо еще, вот, послушай: «отправляем товар, эквивалентный стоимости рекламного пакета обычный…» Блин, ну я не могу! Вот серьезно, они вообще понимают, что нам их полотенца нафиг не сдались?

— Так отдайте на реализацию, в чем проблема? — недоуменно вскинул брови дядя Вова. — Можно даже больше получить, если по уму подойти… Сколько там написано? Пффф… Да это же как два пальца об асфальт! Хорошие полотенца, такие в подарок любят дарить…

— А… — Света похлопала глазами.

— Хм, а ведь точно… — просияла Ирина. — Вова, а у тебя остались на рынке знакомые еще?

— Могу поговорить с Джамилей, — кивнул я.

— Я правильно поняла, что засчитываем спонсорский пакет? — уточнила Света, заглянув в свои бумаги.

— Конечно, засчитывай, — кивнул я. — Нам пока со всеми нужно дружить.

— Хорошоу… — протянула Света, села за стол и уткнулась в свои записи.

— Ириш, теперь второй вопрос, — сказал я. — На каком этапе у нас твоя телепрограмма?

— Ну… — Ирина вздохнула и посмотрела на потолок. — Мы начали оборудовать съемочный павильон. Ну и, в общем…

— Мало денег? — сочувственно покивал я.

— Эх, а казалось, что много, — грустно усмехнулась Ирина. — Но цены растут с такой скоростью, что я просто за ними не успеваю! Надо взяться срочно еще за несколько заказов. «Золотой телец» намекал, что хочет еще два ролика… Кстати, не знаешь, как дела у Беса? Он зрителям понравился, так что для него есть работа…

— Погоди, не тараторь, — вклинился я в паузу в ее речи, пока она набирала в грудь воздуха. — Владимир, это Ирина, наш директор будущего культового телеканала. Ирина, это Владимир. Он хочет быть инвестором будущего культового телеканала.

— Прямо-таки культового? — дядя Вова широко улыбнулся, но руку Ирине пожал честно, без всяких ужимок и кокетства. — На меньшее я точно не подписывался!

— Конечно, культового, как же может быть иначе? — уверенно заявил я. — Когда она программу про нашего Лео Махно в эфир пустит, ее Новокиневск на руках будет носить.

— О, точно! — дядя Вова хлопнул себя ладошкой по лбу. — А я-то ломал голову! Пытаюсь, понимаешь, вспомнить, какую кличку себе Ленчик придумал, и не могу! Из башки вылетело напрочь!

Ирина переводила взгляд с меня на дядю Вову и обратно. Но никаких тупых вопросов не задавала, умничка. Улыбалась и кивала, будто понимает, о чем мы говорим. Хотя чему я удивляюсь? Она же наш основной источник денег! И провела за последнее время довольно много успешных переговоров со всякими там владельцами заводов-газет-пароходов. Это она только на вид умеет казаться беспомощной глупенькой девочкой. Чем иногда успешно пользуется.