A and B, или Как приручить Мародеров

— Именно так, тетушка, — тихо, вкрадчиво произнес голос над правым ухом Эрики, и та гордо улыбнулась. Кровь своенравных и властных Яксли говорила устами этой малышки. Она далеко пойдет – возможно еще дальше, чем смогла Вальбурга.

Они смотрели друг другу в глаза через зеркало. Обе серо-глазые, с роскошными белокурыми волосами и тонкими изящными чертами лица. Только у сидевшей перед зеркалом женщины был взгляд раненной овечки, а у той, что стояла за ее спиной – одинокой волчицы.

Эрика улыбнулась, когда руки племянницы тепло пожали ей плечи, расслабляя отупевшие от долгого сидения мышцы. Миссис Малфой положила ладонь на руку гостьи и мягко произнесла:

— Как же все-таки хорошо, что ты приехала, Элиза.

*

Питер, словно золушка, тоже собирался на “бал”. Он тщательно разгладил складки старого коричневого пиджака и критично оглядел себя в зеркале. Эйвери, приславший ему приглашение с пометкой «Отказаться никак нельзя», настаивал на официальном наряде, и сейчас Питер пытался вытянуть из своей одежды все возможное.

Дамблдор обеспечил Петтигрю алиби на эти выходные, якобы отослав будущего одаренного целителя в Мунго в качестве помощника. На деле же Питер отправлялся в Малфой-мэнор для того, чтоб впервые опробовать на себе роль двойного шпиона. Второй попытки у него может и не быть – это он тоже понимал.

Якоб Эйвери обещал познакомить его с наиболее влиятельными господами из чистокровных кругов, ввести его в общество. Конечно же никто не собирался представлять грязнокровного неприглядного Петтигрю самому Лорду, но Люциусу не терпелось проверить гриффиндорца на прочность, и он решил сделать это прямо после Прощального вечера.

Питер не знал, что там думал Джеймс, когда говорил про малфоевское горе, но лицемерный Люциус очевидно даже похороны отца был способен использовать, как предлог для деловой встречи.

Лорд на вечере тоже должен был присутствовать, но после официальной части он намеревался отбыть в колонию Фенрира. Отсутствие Волдыря было Питеру на руку – столь сильный легилимент наверняка без труда проберется в голову обычного мальчишки и поймет, что тот лишь притворяется верным слугой. Или же пытается притворяться.

— Ты готов? – прошелестел опасный тихий голос и вслед за ним в спальню без стука вошел Розье. Он «любезно» предоставил собственные покои Питеру для переодевания.

При виде Питтегрю его лицо вытянулось, а затем скривилось в самой презрительной из своих усмешек.

— Что же… — почти прошептал он, таким низким был его голос. – По крайней мере, ты будешь живым доказательством того, как низко мы упадем, если спутаемся с маггловской кровью.

Питер едва подавил порыв и заставил себя разжать кулаки.

Ночь обещала быть очень длинной.

*

Элиза Яксли шла по Малфой-мэнору, не прячась и не скрываясь. Весь третий этаж сейчас был в распоряжении скорбящей миссис Малфой, ее тетки, и Люциусу и в голову не могло прийти прервать молитвы матери по ушедшему мужу. Это было бы очень грубым и непозволительным нарушением этикета, а этикет Элиза, как и любой из Малфоев, зазубрила наизусть.

Конечно же, она с рождения знала, что поступит в Хогвартс.

Конечно же, мать даже обучала ее некоторым заклинаниям.

Конечно же, миссис Киллбрук пыталась воспитать единственное дитя по совести. Но…

Элиза поступила на Пуффендуй и в своем наивном ликовании не могла понять, где оказалась на самом деле.

Гриффиндорцы были честолюбивы, слизеринцы – амбициозны, когтевранцы – необычайно умны. Пуффендуйцы… просто были. Элиза не обращала на этот факт ни малейшего внимания, пока не наступила черная пора, и во время обучения девочки на четвертом курсе ее мать ни настиг главный бич всех волшебников – Драконья Оспа.

Как забавно – ведь он настиг и Абраксаса Малфоя тоже.

Ее отец очень тяжело переживал эти черные дни – ведь у него, кроме жены и дочери, которая большую часть года проводила за многие мили от дома, толком никого и не было. Тем более, он был магглом, и Элиза осталась совсем одна в этом огромном магическом мире, в котором вот-вот должна была разразиться кошмарная война.

В этот самый момент в жизни девушки объявилась Эрика Малфой — внезапно и без предупреждения. Окутала ее ароматом дорогих духов, теплыми драгоценными мехами, платьями и туфельками из лучших бутиков, бесценными украшениями, созданными гениальными ювелирами…

Элиза упала в новый роскошный мир и совершенно потерялась в нем. Единожды, в отсутствие Абраксаса, побывав в Малфой-мэноре, она уже не смогла отказаться от того, что должно было принадлежать ей. В ее жилах текла кровь чистокровных Яксли. Ее мать должна была выйти замуж за Абраксаса, если бы не сбежала с помолвки. И сейчас Элиза могла бы быть женой кого-нибудь из семьи Блэков… А вместо этого она четырнадцать лет прозябала в городке около Лондона, и самой дорогой ее вещицей были крохотные золотые сережки, на которые отец копил целых полгода. Эрика Малфой такие сережки могла перепутать с дешевым бисером и случайно обронить на улице.

Получив с появлением Эрики настоящий шанс, ставший еще более реальным после смерти Абраксаса, Элиза не собиралась его терять. Три года она пресмыкалась перед женщиной, ласково называя ее тетушкой и довольствуясь дорогими подачками с барского стола, которые все равно приходилось прятать ото всех. Три года она взращивала в себе мысль и мечту о том, какой счастливой она могла бы быть и какой счастливой она станет, если будет действовать разумно и правильно. Три года она тщательно изучала уклад и историю чистокровного общества, чтобы потом блестяще и без промедлений войти в свою новую семью.

Элиза Киллбрук-Яксли оказалась очень амбициозной девочкой. А то, что Шляпа не заметила этого вовремя… ну что же, это было ей только на руку.

*

…несколько дней до этого, во время налета пикси…

Эмили Паркер выбралась из узкого хода и с наслаждением втянула чистый воздух, не пахнущий сыростью и крысами. Ее мантия посерела от пыли и грязи, и прежде чем ступать в кабинет к самому Дамблдору, стоило очистить ее, дабы не оставить лишних следов.

— Почему мы надеемся, что старичок не заделал ход?

— Я бы не заделала.

— И отчего же?

Эмили задумчиво оглядела факелы, над которыми оранжево трепетал нетерпеливый огонь.

— Потому что нельзя придумать глупее места для хранения трупа самоубийцы, чем кабинет директора. И потому, что он должен был понимать, что экспертиза Министерства Магии, проведенная шестерками Пожирателей, не даст никаких результатов.

— И поэтому он полагается на семикурсников? Типа они додумаются и полезут сюда сами? – Беата фыркнула.

— В этом и заключается вся суть такого неизвестного тебе слова, как «стратегия».