А что, если бы

Восьмое сентября вошло в историю прежде всего как дата Геттисбергской битвы, однако в тот самый день силы конфедератов и юнионистов сошлись также в сражении при Перивилле, штат Кентукки. Воодушевленные новостями из Пенсильвании командиры южан Брэгстон Брэгг и Эдмунд Кирби-Смитт решили продолжить Кентуккийскую кампанию. Уже заняв Лексингтон и Франкфорт, они двинулись на Луиссвиль, тогда как обескураженная известием о гибели Мак-Клеллана федеральная армия генерал-майора Дона Карлоса Бюэля, вяло отстреливаясь, отступила. В Пенсильвании, после небольшой передышки, необходимой для приведения в порядок коммуникаций [210] , Ли развернул наступление на Балтимор. Его успехи подвигли многочисленных приверженцев южан в Мэриленде открыто выступить на стороне Конфедерации. Хотя многочисленный гарнизон и мощное кольцо укреплений вокруг Вашингтона удержали Ли от искушения штурмовать столицу, полевой армии, способной воспрепятствовать передвижениям войск южан, в распоряжении центрального правительства не имелось.

210

Которых у него не было.

Едва ли не сразу после того, как стали известны результаты выборов, посол Великобритании в США лорд Лайонс ознакомил Государственного секретаря Сьюарда с совместным предложением правительств Великобритании, Франции, России и Австро-Венгрии выступить посредниками в мирных переговорах на основе будущего раздела страны [211] . Сьюард ответил, что Соединенные Штаты будут любой ценой отстаивать свою территориальную целостность и в этом вопросе какой-либо компромисс невозможен. «В таком случае, — заявил Лайонс, — правительство Его Величества признает независимость Конфедеративных Штатов Америки. Точно так же поступят и другие европейские державы. Это не вопрос принципов или предпочтений, — подчеркнул Лайонс в разговоре со Сьюардом, — это факт».

211

А вот это уже совсем невероятно. Стремление Англии и Франции к подобному завершению гражданской войны объяснимо, но присоединение к ним Австрии и России невозможно. Обе эти империи ведут у себя борьбу с сепаратистами в Венгрии и Польше соответственно, и принимать участие в подобном конгрессе для них самоубийственно.

Сьюард мог сколько угодно произносить воинственные речи, но он был практичным политиком и к тому же изучал историю. Он знал, что победа при Саратоге в 1777 г. повлекла признание еще не оперившихся Соединенных Штатов Францией, за чем последовала французская помощь, в том числе и оказавшееся жизненно важным для достижения Америкой подлинной независимости прямое военное вмешательство. Не повторится ли история? Не последует ли за дипломатическим признанием военная помощь Конфедерации со стороны Англии и Франции? Эти вопросы, в совокупности с результатами выборов в Конгресс и готовностью армий конфедератов повести наступление на Балтимор и Луисвилль заставили Линкольна и Сьюарда прийти к тому неутешительному заключению, что выхода у них нет.

Унылым днем нового, 1863 г. хмурый Линкольн созвал в Белый Дом республиканских лидеров Конгресса и губернаторов штатов. «Не так надеялся я отчитаться перед вами о выполнении своего долга,— сказал им президент. — В июле прошлого года мною был издан указ об освобождении рабов, вступающий в силу сегодня. Увы! — печально вздохнул он. — У нас нет возможности претворить его в жизнь. Может ли мое слово освободить рабов, если я не способен обеспечить в мятежных штатах даже соблюдение Конституции. Мы столкнулись с ситуацией, когда против нас ополчился чуть ли не весь мир. Прошлым летом, когда Мак-Клеллана выбили из Ричмонда, я обещал, что, несмотря на неудачу, буду продолжать борьбу, пока не добьюсь победы, или не умру, или не истечет мой президентский срок, или народ и Конгресс не откажутся от меня. Джентльмены, на последних выборах народ высказал свое мнение. Страна отказалась от нас, и новый состав Конгресса будет не на нашей стороне. Даже не признавая себя побежденными, мы должны согласиться с тем, что подавить этот мятеж нам не под силу. Сегодня я объявляю о том, что принимаю предложение мятежников о перемирии и поручаю Государственному секретарю Сьюарду прибегнуть при ведении мирных переговоров к посредничеству иностранных государств. Джентльмены, — голос президента упал, — единой, неделимой страны под названием Соединенные Штаты больше не существует».

Стивен В. Сирс Канны конфедератов и другие сценарии. Как Гражданская война могла обернуться по-иному

Возможно, оценить вероятностные сценарии американской Гражданской войны и труднее, нежели таковые же Революции — настало другое время и сама техника ведения войн существенно усложнилась, — однако они достаточно многообразны. В течение первых двух лет войны окончательный раскол страны оставался вполне реальной перспективой, поддерживавшей боевой дух южан. Если бы, как предположил в предыдущей статье Джеймс Макферсон, «потерянный приказ» не оказался потерянным, раздел стал бы неизбежным следствием первого вторжения Роберта Ли на Север. Или, как пишет ниже Стефан В. Сирс, если бы Роберт Ли сумел осуществить двойной охват Потомакской армии Джорджа Б. Мак-Клеллана на шестой день «Семидневной Битвы» в июне 1862 г., это вполне могло привести к окончанию военных действий и началу «переговоров на основе раздела». Но мятеж (как называли это на Севере) с таким же успехом мог закончиться довольно скоро после начала. Иногда, замечает Сирс, если военным операциям вообще присуща какая-либо логика, последствия должны бы быть совсем иными. Причем зависеть эти последствия могли бы от таких частностей, как траектория полета пули или своевременное отклонение цели от этой траектории. И, как уже было отмечено выше, судьбу столетий могут решить миллисекунды. Но в других случаях событие, по всем признакам способное изменить ход истории (Сирс приводит в качестве примера возможную победу Мак-Клеллана над Линкольном на президентских выборах 1864 г.), может породить любопытный феномен «контрафакта второго порядка». Иными словами, изменение огромного масштаба может просто-напросто привести нас туда, где мы и были.

Стивен В. Сирс— один из виднейших специалистов по истории Гражданской войны, автор таких книг, как «Кровавый пейзаж: Битва на реке Антьетам», «Джордж Мак-Клеллан: Молодой Наполеон», «Ченселорсвилл» и самой последней — «Контрверсии и командиры: Депеши из Потомакской армии».

В ходе гражданской (как и всякой другой) войны неизбежно возникают моменты неустойчивого равновесия, когда чаша весов застывает в тревожном ожидании и малейшее ее колебание в ту или иную сторону делает одного из противников победителем, а другого побежденным. В такие моменты повлиять на ход истории способны решения и действия полководцев, политиков или, как в случае, приведенном здесь, избирателей. Однако последствия некоторых такого рода действий вполне могли, а порой, если война вообще подчиняется какой-либо логике, просто должны были стать иными.

Каждый из приведенных ниже пяти сценариев описывает существовавшую (хотя бы на протяжении нескольких мгновений) вероятность значительного изменения хода войны или (как в последнем из них) ее последствий. Давайте попробуем, не допуская невероятного искажения действительных событий (скажем, в первом сценарии Джефферсон Дэвис является свидетелем сражения при Бул-Ран в 1861 г. ) и не вкладывая в уста действующих лиц слов, которых они на самом деле не произносили, представить себе, что в эти критические моменты Гражданской войны все происходило так...

Сражение при Бул-Ран или Мятеж 1861 года

«Спору нет, вы совсем зеленые, — сказал Линкольн командующему только что набранной в Вашингтоне федеральной армией Ирвину Макдоуэллу, — но ведь и они такие же. Все вы зеленые». Это замечание полностью соответствовало действительности. Двадцать седьмого июля необученные войска Макдоуэлла вступили на берегу протекавшей к западу от столицы реки Булл-Ран в бой с ничуть не более опытными солдатами лишь недавно провозглашенной Конфедерации. Вопрос заключался лишь в том, какая из двух толп новобранцев дрогнет и побежит первой.

Решающий момент наступил ближе к вечеру. После шести часов неуклюжих маневров и неумело организованных, но кровопролитных стычек обе армии приблизились к пределу своей стойкости. Конфедераты, на которых медленно, но неуклонно наседали солдаты Макдоуэлла, сосредоточились на холме Генри Хаус Хилл с намерением биться до последнего. В центре их позиций находилась бригада виргинцев, под командованием твердого как скала бригадного генерала по имени Томас Дж. Джексон. Атаки противника следовали одна за другой, но виргинцы стояли насмерть, пока залп федералов не вывел из строя отважного генерала. Раненного сразу тремя пулями, с искалеченной левой рукой, Джексона унесли с поля боя, что не могло не сказаться на состоянии духа его солдат. Виргинцы дрогнули, и когда федералы предприняли очередную атаку, остановить их не удалось. Конфедератов потеснили в центре, после чего подались назад и их оставшиеся без прикрытия фланги. Очень скоро отступление превратилось в бегство. Отходя с обозом через расположенную на перекрестье дорог деревеньку Нью-Маркет, беглецы угодили под обстрел федеральной артиллерии. На забитой повозками дороге воцарился кромешный ад, началась паника. «По большей части солдаты представляли собой растерянную, полностью деморализованную толпу, — вынужден был признать один из офицеров разбитой армии.— Все командиры сошлись на том, что закрепиться и устоять невозможно».

В конечном счете решающим оказался именно этот фактор: поблизости не нашлось никакого естественного рубежа, за которым бегущие солдаты могли бы остановиться, перегруппироваться и закрепиться. За спиной федеральных войск протекал Потомак, и если бы события приняли иной оборот и спасения пришлось искать им, они могли укрыться за недостроенными укреплениями Вашингтона. Но для бежавших с поля боя конфедератов ближайшим оборонительным рубежом мог стать разве что Раппахэннок в 25 милях к югу. До этой реки было слишком далеко.

По части организованности и дисциплины победители не слишком превосходили побежденных, однако у генерала Макдоуэлла стояли в резерве две свежие дивизии, которые он бросил в погоню. Она продолжалась до утра, и все это время выбившиеся из сил, павшие духом мятежники тысячами бросали оружие и сдавались преследователям. Самым видным пленником оказался не кто иной, как президент Конфедерации Джефферсон Дэвис. Он примчался из Ричмонда, чтобы наблюдать за ходом сражения, и угодил в плен, когда пытался своим присутствием остановить панику.