А этот пусть живет

– Подойди сюда, - сказал Окунь, вздохнув.

Гангут поднялся и встал у него за плечом.

– Смотри на фотографии. Если узнаешь кого из них, скажи.

Перед бригадиром на экране ноутбука одна за другой возникли с десяток фотографий, но все лица оказались ему незнакомы.

Советник задумчиво почесал нос.

– Ну, ладно. Может, это и неважно. А кто у твоих пацанов за старшего? Куцый?- вдруг спросил он.

– Ага.

– Звони ему. Узнай на месте ли они, скажи, что скоро подъедешь. И все, больше ничего не говори.
– Советник пошел в другую комнату и через пару минут вернулся, уже в джинсах и легком шелковом пиджачке.

– Ну?

– Куцый базарит, пацаны уже выехали, а сам он со своей тачкой забарахлившей завозился, сейчас только двинулся.

– Тогда вперед, - решительно сказал Окунь.
– Оружие у тебя с собой?

– Конечно.
– Бригадир похлопал по карману пиджака.

– Отлично. Ты на колесах?

Браток замялся.

– Ах, ну да.
– Хозяин квартиры слегка улыбнулся.
– Что ж, придется седлать своего "мерина". Не тот это, конечно, конь для сельских дорог, да что поделаешь.

Сидя за рулем серебристого "Мерседеса", Окунь молча прокручивал в уме создавшуюся ситуацию.

Гангут, с уважением относившийся к мыслительным способностям Советника, старался ему не мешать, но, поерзав несколько минут на сиденье, не выдержал и задал все же наболевший вопрос:

– А зачем мы в Арканово едем?

– Колоть твоих братков будем, - услышал он спокойный ответ.

– Ты думаешь, это они Финка вызволили?
– растерялся бригадир. Пацаны-то очень надежные...

– Больше, кроме твоих надежных пацанов, освободить кассира никто не мог. Ведь только они знали, что Финк в твоем гараже? Так?

– Так, - удрученно кивнул бригадир: о возможном предательстве собственных братков он как-то не подумал.

– Имеется только один вопрос: вытряхнули они из Финка все балаковские денежки или удовлетворились отступными.

Гангут тяжко вздохнул: ему совсем не нравилась категорическая уверенность Советника, что его пацаны способны на такую подлость. И он попробовал их защитить:

– Ты знаешь, Окунь, а гараж-то мой чисто открыт, без взлома. Профессионал работал. А мои-то - всего лишь боевики. Они ключом в замочную скважину собственной квартиры не всегда попадают, - повторил он услышанную как-то шутку Прохора.

– Значит, наняли кого-то, только и всего, - равнодушно заключил Советник и снова погрузился в раздумья.

Вконец расстроенный бригадир более его не беспокоил.

Съехали с Минского шоссе, и почти на подъезде к Арканово их остановил гаишник.

Советник с места не встал и молча сунул в окошко права и техпаспорт, в котором находилась сторублевая купюра. Вся эта пантомима должна была означать следующее: гаишнику суетиться не стоит - с документами и машиной все в порядке, ему платят просто за то, чтобы он побыстрее от них отвязался.

Постовой правильно понял Советника, и они продолжили путь.

– Так ты говоришь, Финк просил о встрече с Прохором, когда ты его бить начал?
– довольно неожиданным вопросом нарушил молчание Окунь.

– Ну да, байду гнал, - нервно покосился бригадир на Советника: ему показалось, что тот опять выдаст какую-нибудь гадость.

Так оно и произошло.

– Почему байду? Не скажи. А может быть, он действительно хотел встречи с Прохором, - меланхолично предположил Советник.
– Допустим, Финк не сбежал с общаком, а его самого похитили и пытались этот самый общак из него выбить. Ты же сам говорил, что он был вроде как сильно выпивши. Ну вот, его споили, наверняка подсыпав снотворное или наркоту, и оставили одного наподобие того, как ты запер Финка в "ракушке", - и отошли по каким-то своим делам. Тут вы заявились, раэбудили его. Он обрадовался вам как своим спасителям, а ты ему сразу хрясь кастетом по морде.

У совершенно обалдевшего от такой версии бригадира даже на время возникли затруднения с дыханием.

– Да разве... кто посмеет... на балаковских... Не может того быть, едва проговорил он несколько слов.

– Почему же? Общака-то так или иначе нет. Значит, кто-то все же посмел - Финк или похитители Финка.

– А как же тогда "Центурион" об этом пронюхал?

– Ну, данный вопрос встает в любом случае. Но если кассира повязали, то стуканул кто-то из похитителей. "Шестерка" какая-нибудь захотела заработать на свой конкретный карман.

Сам Окунь не слишком-то верил в излагаемую им гипотезу хотя бы потому, что Финк исчез именно тогда, когда с него потребовали предоставить наличность. Советник просто пытался окончательно сломать бригадира, продемонстрировать, сколько тот всего напортачил, и показать Гангуту, что теперь ему надеяться на снисхождение Прохора не приходится, теперь он целиком и полностью во власти Окуня и зависит от его доброй воли.

Советник своего добился, и сам это чувствовал. Но перед ним стояла и другая проблема: а стоит ли ему вообще ввязываться в столь опасное дело и выгораживать Гангута? Ведь если Прохор узнает, что бригадир упустил Финка, а Окунь его покрывает, то несдобровать и самому Окуню. Вся эта игра стоила свеч, если бы удалось взять кассира с балаковским общаком, а вдруг его уже и в живых нет?

И он задал очередной вопрос, вновь повергший бригадира в трепет:

– А ты его случайно не пристукнул, Финка этого несчастного? Вон у тебя кулаки-то какие - каждый с астраханский арбуз. Да ты еще кастет зачем-то использовал.

– Нет, он дышал, я сам слышал, - жалобно проверещал грозный Гангут, так вжавшись в мягкое сиденье "Мерседеса", что, казалось, утонул в нем с головой.

– Ну-ну. А пацанов ты, надеюсь, предупредил, чтобы помалкивали? Мол, никому ни гу-гу, что взяли Финка?

– Все объяснил, как надо. Но ты ведь считаешь, что они в сговоре...

– Может, не все...

Советник хотел было уточнить еще кое-что, но тут его внимание привлек встречный черный джип "БМВ", который на большой скорости пролетел мимо них.

– Хм, что бы это значило?
– буркнул он себе под нос.

– А в чем дело, Советник?
– Бригадир сгорал от желания перевести стрелки от себя на любой другой объект.

– Такая машина - большая редкость в этих местах, да и наша тачка тоже. Одновременно два дорогих автомобиля в таком захолустье...

– А-а, - понимающе протянул бригадир, не слишком, однако, вникая в суть этого умозаключения.

И вот они подъехали к тайной хазе балаковской группировки, которая в основном использовалась бригадой Гангута. Хаза эта представляла собой двухэтажный деревянный дом с участком в двадцать пять соток, обнесенным сплошным дощатым забором.

Большие железные ворота оказались распахнуты, что вызвало у ценящего порядок Гангута приступ раздражения к своим браткам:

– Не закрывают за собой, суки.