А этот пусть живет

Они вновь подъехали к кирпичному дому актрисы, но теперь уже с другого бока.

– Есть смысл пока немного понаблюдать за домом, - предложил Советник.

– А по-моему, пора действовать!
– решительно заявил бригадир.
– Нужно только хороший повод придумать, чтобы телка нам квартирную дверь открыла. А то мы проторчать здесь можем очень долго.

– Если твой Леха Жук связан с актрисой, он ей сообщит, что мы ее ищем и узнали ее адрес, - назидательно пояснил Окунь.
– В таком случае она должна принять какие-то меры. Например, попросту покинуть дом.

– Точно!

– обрадовался Гангут.
– Тут-то мы ее и прихватим! Но, может, лучше сделать это в подъезде? Затащим биксу прямо в ее фатеру!

– Смотри!
– воскликнул Окунь.
– В ее подъезд заходит мент!

Бригадир встрепенулся.

– Блин! Старлей! Подмогу, стерва, вызвала! Наверняка это ее подельник.

– Вполне возможно.

– Тогда за ним? Прямо с мусорком и заскочим на хазу!

Советник поморщился: совершать насилие над человеком в милицейской форме ему не улыбалось - чревато серьезными последствиями.

– Лучше проследи за ним. Проследи, но не трогай!

– Как скажешь, Советник.

Гангут выскочил из "Волги" и нырнул в подъезд, куда зашел старший лейтенант.

Окунь замер в ожидании, и ждать ему пришлось недолго: бригадир вернулся уже через полминуты.

– Все сходится!
– объявил он.
– Старлей, Жук и актриса - в одной шобле. Что делать будем?

– Ждать!
– твердо сказал Советник.
– Применяем физическое воздействие лишь в крайнем случае. Как только они выйдут - сядем им на хвост.

– А если мент один появится?

– Маловероятно. Для чего же тогда она его вызвала? Понятно, что для сопровождения собственной личности. Сейчас Ликина прихватит все, что имеет, и сменит место пребывания.

– А где мы их возьмем?

– Может, по дороге подвернется удобный случай. Посмотрим... Так или иначе, лучше подождать, пока мент оставит ее одну.

– Как знаешь...
– Бригадир недовольно вздохнул: он тоже не любил связываться с мусорами, но в конкретном случае считал, что Советник слишком уж осторожен.

– И вот что еще... Этот Жук мог назвать своим друзьям марку и цвет нашей машины. Давай лучше за угол заедем и будем следить за подъездом с лавочки на автобусной остановке.

Сказано - сделано. Гангут устроился на скамейке и, задымив сигаретой, повел наблюдение за домом. Советник же под тем предлогом, что хочет взглянуть на окна ликинской квартиры, уединился, дабы позвонить матери и справиться о ее здоровье - это тоже являлось регулярным ритуалом.

Возвращаясь, он увидел, что Гангут вскочил на ноги и явно пребывает в возбужденном состоянии. Окунь прибавил ходу.

– Вышла актриса вдвоем с ментом, - заговорщицки зашептал бригадир.
– Я уж хотел за тобой бежать, но они в гараж нырнули.

– В который?.. Где двери открыты?

– Угу.

– Так ведь именно туда Жук машину загонял!

– Точно! Я же базарил: они все из одной кодлы! А эта... бикса... актриса... как выгребла во двор, так своими буркалами по сторонам зырк, зырк! Поляну секла, лахудра!

– А что у нее было в руках?

– Ничего. Но мент нес в руках две сумки, а в подъезд входил с одной.

– Тогда в машину, Гангут!
– Окуню передалось возбуждение бригадира.

Подельники загрузились в "Волгу" как раз вовремя - "Дэу" начала выруливать из гаража.

Преследователи, осознавая важность момента, не трепали языком почем зря - вели слежку в полном молчании. И у Советника, и у многоопытного Гангута возникло ощущение, что ведший машину старлей всяческими хитроумными способами пытается обнаружить возможный хвост: то и дело у "Дэу" прямо посреди дороги якобы глох движок, повороты же выполнялись без включения соответствующего сигнала, причем неожиданно и резко. Но зато ехал мент довольно медленно, и балаковцам удавалось успешно контролировать курс иномарки, едва находясь в зоне ее видимости.

Когда "Дэу" свернула на улицу, ведущую к Минскому шоссе, стало ясно, что актриса со своим подельником покидает город. Впрочем, преследователи были готовы к такому повороту событий.

Однако на выезде из Малинина их ожидал неприятный сюрприз. Здесь скопилось десятка полтора машин, которые последовательно досматривались гаишниками.

– Это из-за стрельбы у леса.
– Советник с досадой стукнул кулаком по колену.
– Теперь они от нас уйдут: мент-то, конечно, без очереди проедет.

Но, как ни странно, "Дэу" пристроилась в хвост ожидавшим досмотра автомобилям. Это несколько успокоило балаковцев, и они, пропустив парочку машин вперед себя, чтобы не засветиться перед актрисой, мирно дожидались своей очереди.

А она подошла довольно быстро.

– Ваши документы, товарищ водитель!
– обратился к Советнику хмурый капитан.

Балаковец протянул заготовленные загодя права и техпаспорт.

– Что я вижу!
– воскликнул гаишник.
– Да вы, гражданин Окунев, в последний раз проходили техосмотр девять лет назад!

Действительно, Советник, как только пересел на "Мерседес", так о своей "Волге" и думать забыл.

– Прошу прощения, капитан.
– Он полез в бумажник за очередной стодолларовой купюрой.
– У меня машина сломалась, и пришлось воспользоваться старой.

Ему тут же пришло в голову, что гаишникам могли раздать установочные данные на хозяина сожженного на Минском шоссе "Мерседеса", то есть на него, Советника, и он подумал, что стольником в таком случае можно и не отделаться.

Но капитан благосклонно принял банкноту, вернув ему бумаги, и Окунь было решил, что все обошлось, но гаишник вдруг обратился к Гангуту:

– Ваши документы, пожалуйста.

Бригадир протянул свои автомобильные права.

Капитан вертел их так и сяк, только что не нюхал и на свет не рассматривал, и Гангут в конце концов не выдержал:

– А в чем вообще дело, командир?

– Покиньте, пожалуйста, салон, граждане, - вдруг объявил гаишник.
– В городе произошло тяжкое преступление, и мы досматриваем все автомобили. А вас, гражданин Гангутов, я попрошу пройти со мной.