А где же про любовь?

– Я не совсем это имела в виду.

– А я - именно это и на другое не рассчитывай.

– Ты жмот?

– Знаешь, что мне хочется периодически с тобой сделать?

– Ты делаешь это постоянно, как только тебе хочется - не прибедняйся.

– А хочется выпороть. Просто выпороть, Даш. Потому что достучаться до тебя можно порой только через насилие.

– Ты извращенец.

– И заметь: раньше я таким не был.

Глава 16

– Это пройдёт. Доча, придётся терпеть, пока дитё не зашевелится. У меня так же было,- мама утешала, как могла.

– Я терплю. И Димка терпит. Посмотри на меня, мам. Одни кожа да кости. А тёмные круги под глазами просто на загляденье.

Подошёл Никитин, обнял со спины, наклонился и поцеловал в висок.

– Пойдём, погуляем?

Он вывез Дашку "на свежий воздух",- как она сама говорила. Они приезжали к родителям в субботу утром и уезжали воскресным вечером. Можно было ездить к нему в загородный дом, но Дарья заупрямилась. Около матери ей было спокойнее. Митя уводил Дашу в лес, бродил за ней по расчищенным снегоходами дорожкам и сам наслаждался прогулками. Забыл уже за делами и проблемами: каково это - гулять бесцельно среди стволов и колючих лап елей. Странное двойственное чувство прочно поселилось в нём. Чувство любви к Даше и страха за неё же, вины от того, что она из-за их ребёнка сейчас перемогается и восторга от того, что у него, наконец-то, наконец-то, будет малыш. Она жаловалась, что ужасно выглядит, а он радовался. Хорошо. Хорошо это, потому что теперь- то уж точно Дарья только его. И только он видит её красоту, вернее чувствует. В этом было что-то глубоко интимное. Любить человека не за внешнюю привлекательность, а за нечто родное и скрытое для других. На обратном пути домой он устроил её вздремнуть на заднем сидении, прикрыв пледом. Спать она хотела теперь постоянно.

А Даша не спала. Она вспоминала разговор с матерью. Было от чего беспокоиться.

– Дашенька, почему вы не женитесь?

– Какая из меня невеста в таком состоянии, мам? Я даже не работаю сейчас.

– Вы можете просто расписаться и обойтись без роскошной свадьбы. Дима зовёт тебя замуж?

Что она могла сказать? Сейчас они уже строили вместе планы и обсуждали покупку загородного дома. Дима придумывал имя ребёнку. Выяснилось, что ему всё равно кто будет: мальчик или девочка. Он был внимателен, заботлив, но никогда не говорил, что любит. И единственный разговор о браке, состоявшийся недавно, закончился ничем.

– Давай распишемся?- сказал тогда Дима.

– Это потому что я беременная?

– И поэтому тоже,- казалось, он шутит.

– Давай подождём.

Вот трудно ему сказать так, как положено: "Дорогая, выходи за меня замуж. Я люблю тебя, и жизни без тебя не представляю". Трудно? Это у него бы был второй брак. А у неё первый. Выводы из всего этого не сделает только совсем уж обделённая умом женщина.

***

– Боюсь, что так у нас и будет всё продолжаться,- сетовала Даша,- не отношения, а мыльная опера какая-то. Ника была в Москве - плохо. Ника вернулась - ещё того хлеще. Она звонит ему, даже как-то раз появилась у нас дома, якобы для какого-то не терпящего отлагательств разговора. О чём они беседовали в кабинете Никитина около двух часов, он мне не сказал.

Даша была ещё в постели. Пустой стакан - на прикроватной тумбочке. Никитин в офисе. По настоянию Мити, она оформила отпуск без содержания в проектном центре, чтобы, как только полегчает, выйти на работу. И теперь, предоставленная самой себе, беседовала по мобильнику со Светой.
– У тебя же сегодня выходной? Пойдём, посидим где-нибудь.

Февраль заканчивался, а токсикоз всё не проходил. Света ещё работала, они жили вместе с Павлом и Данькой, но успокоенной подруга не выглядела.

– У меня такое впечатление, что наши желания исполняются, но как-то шиворот-навыворот,- посетовала Света.

Посидев в тепле "Шоколадницы" подруги отправились "выгуливать животы", как говорила Даша, по расчищенным от снега дорожкам парка. На воздухе ей было легче, меньше мутило, и появлялся аппетит, что однозначно приветствовалось. Щёки потихоньку округлялись, возвращался цвет лица, и уходило "ощущение похмелья".

– Чего тебе не так?

– Как бы ты чувствовала себя, если бы знала, что любимый мужчина живёт с тобой из-за ребёнка.

– Именно так я себя и чувствую,- солгала Даша, а на самом деле: она чувствовала себя счастливой и даже успокаивала собственную внутреннюю "ворчуху":

– Ну и что? Пусть не говорит, что любит. Поступки и глаза говорят за него.

– Я видела Пашу с Настей,- после долгого молчания произнесла Света.

Вот это было совершенно не нужно, но ожидаемо - "шила в мешке не утаишь".

В выходные Серебряковы вытащили их к себе "на пироги". Олеся была рада, встретила их в прихожей с раскрытыми объятиями:

– Никитины (она игнорировала, что они официально не женаты)!!! Наконец-то. Даша, какая ты лапочка и какой у тебя очаровательный животик.

Фёдор сообщил о своей радости крепким рукопожатием с другом и нежным объятием с Никитиной (как он звал Дашу в последнее время).

Розовая скатерть на круглом столе, изобилие кулинарного безумства и роскошные румяные пироги. Дашу ещё слегка мутило, но выпечка была её слабым местом, особенно пироги с брусникой. Постоянно хотелось чего-нибудь кисленького.

Потом они разбились "на парочки" и Олеся увела её в детскую, сегодня пустую- 9-летние близнецы были отправлены к дедушке с бабушкой.

– Смотри, мы их разделить хотим. Сделали вторую спальню,- и Олеся распахнула дверь светлой комнаты со стилизованной под автомобиль кроватью.

– И как?

Олеся рассмеялась:

– Теперь вторую комнату надо делать точь - в -точь такую же. Что и требовалось доказать. А я это твердила Фёдору с самого начала: одна комната или две полностью одинаковых.

Они вернулись в гостиную "посплетничать", предоставив мужчинам кухню.

– Захаровы развелись, знаешь?

Даша не знала и молчала, с трудом переваривая информацию.

– Кто инициатор?

– Ясно кто - Сергей. Такое впечатление, что как только мужикам исполняется сорок лет, так у них начинается боязнь старения, или хрен там знает что, но они начинают судорожно вертеть головами в поисках чего- нибудь "посвежее". Как будто необходимо убедиться в том, что они ещё "О-го-го", а не "Ах", - Олеся говорила эмоционально, богатая мимика лица выражала невысказанное, а интонации голоса были грустными.

– Ты ведь не имеешь в виду Фёдора? Только не он, Олеся. Не говори так,- Даша даже испугалась.

Олеся усмехнулась:

– Вот у вас с Митей сейчас всё правильно. Он уже нагулялся и теперь выглядит вполне счастливым. Честно, одно удовольствие наблюдать вашу парочку. Правда, ему только 36, как и моему Фёдору. Так что у нас есть ещё время приготовиться.

– Олеся, ты очень красивая и Фёдор тебя любит - это видно. Пожалуйста, не пугай меня.

– Он привык. Любит мальчишек, да и меня, по-своему. Только ему стало не интересно дома, я же вижу.

Вся под впечатлением разговора с хозяйкой гостеприимного дома, Даша вышла в прихожую и столкнулась нос к носу с братом, который протягивал Фёдору папку с какими-то документами. Обрадованная тем, что может вернуться к себе, не лишая Митю общения, Дарья напросилась к родственнику в машину. Никитин сопротивлялся недолго, а Павел промолчал, не отговаривал сестру, но и не зазывая её особенно к себе в попутчики. Причину Даша поняла тогда, когда увидела пассажира "Форд-Фокуса". Настя изменилась. Она выглядела на свои годы, и это ей странным образом шло: девичья беззаботная весёлость сменилась доброжелательной сдержанностью взрослой женщины, несколько угловатая фигурка юной девушки округлилась. Она чуть смутилась при виде сестры Быстрова, а тот подтолкнул вставшую столбом Дарью в спину: