А где же про любовь?
Шрифт:
– Это их дела. Причём здесь Вы, Настя?
– Не могли бы вы уговорить свою подругу отдать Паше ребёнка, ведь он такой же родитель, как и она?
– на этом месте Даша замерла, а гостья решительно продолжила:
– Мы с вашим братом поженимся, ребёнок будет жить в полной семье - всем от этого будет хорошо. Эта Света ещё выйдет замуж и родит себе ребёнка, а у меня не может быть детей,- Настя торопилась сказать всё, пока её не остановили, а увидев, как Даша прищурила глаза, больше не подбирала выражения.- Подумайте сами: кто Света и кто я для Павла. Мы любили друг друга
– А Даня?- спросила Даша, ещё больше наполняясь негодованием.
– Кто?- спросила Настя, как будто не совсем понимая, о ком ещё идёт речь.
– Сын Павла от Таси. Что вы решили делать с ним? Какие отношения у вас сложились с Даней?
– Он может жить с бабушкой-дедушкой.
Дальше Дарья собой уже не владела:
– Убирайся или я за себя не отвечаю. Да как ты смеешь решать судьбы детей, к которым не имеешь никакого отношения?
Настя, казалось, сначала оскорбилась, потом испугалась, а потом и вовсе её глаза затопила паника:
– Только не говорите ничего Паше, прошу Вас. Он ничего не знает. Пожалуйста, не говорите ему ничего,- умоляла она, хватая Дашу за руки.
– Прочь!- простонала Дарья, вырывая руки и закрывая живот, как будто желая оградить своё дитё от опасности.
Её затрясло и, если бы в это время дома был Митя, то он бы допытался до причины алых щёк, трясущихся рук и влажных глаз. Даньке такую мачеху? Ни за что! Она сама приедет и заберёт племянника к себе, но не оставит его с этой змеёй. И никто её не остановит! Никто! Пусть только попробуют!
Ей повезло, что Митя в этот день задержался, а вернувшись из офиса домой, застал жену в постели. Но Даша не спала, слышала шаги, глухой шум душа, почувствовала поцелуй, родные руки, накрывшие и погладившие живот, а через пять минут мерное дыхание.
***
– Что нужно купить к рождению Сашки?- Павел приставал к ней не первый раз.
– Спроси у Светы.
– Она говорит, что всё есть,- Пашка начинал сердиться. Он понимал Свету с её гордостью, но сестра то должна быть на его стороне.
– Значит, всё есть,- Даша тоже сердилась. Она не могла представить себе рядом любимого брата и ту женщину. Как он не видит?
– Издеваешься? Мстишь мне за то, что я живу с Настей?
Дашу перемкнуло.
– Вот и спроси у неё,- развернулась и ушла из гостиной, хлопнув дверью. Павел догнал её уже на кухне и развернул за плечи:
– Что ты бесишься? Чем она тебе не угодила? Я бросил Свету? Брошу ребёнка? Что?
– Не понимаешь? Настю твою обидели?- она сбросила его руки с плеч и теперь наступала на брата с яростью в глазах и гневом в голосе.- А что вы собираетесь делать с Данькой?
– Он будет с нами, - Павел не понимал: с чего так психанула сестрица. Испугался вмиг за неё: беременная, не вышло бы чего нехорошего.
– А у Насти ты спросил разрешения оставить при себе своего ребёнка?- Дашка уже орала.
– Тихо, тихо, Дашунь, солнышко, успокойся,- вот зря он пришёл к ней.
Надо было поговорить ещё раз со Светой. Бабы - они очень нежные, когда беременные, плаксивые, мнительные, с ними надо обращаться супербережно. Он помнил Тасю, как она ходила с Данькой. Тоже слёз было вёдрами. Правда, Дашка не ревёт, а орёт, того и гляди по морде схлопочешь от неё. И что за разговоры про разрешение оставить Даньку? Что за бред?...– Сукин ты сын, если я узнаю, что она обидела Даню, хоть словом, хоть взглядом, вы получите у меня оба. Запомни это! Трахайтесь сколько хотите, но племянников моих не смейте трогать.
– Ты ополоумела совсем?
– Это ты ополоумел, если живёшь непонятно с кем. Поинтересуйся её планами насчёт своих детей,- больше Даша молчать не собиралась. И плевать, что Пашка подумает о ней самой. Сейчас речь шла о детях.- Она была у меня и поделилась своими мыслями. Просила не говорить тебе ничего. И если бы это не угрожало ничем Дане и Сашке, я бы плюнула: дурак дурака стоит.
– Когда она у тебя была?- Павел насторожился: беспокоить эмоциональную Дашку на шестом месяце беременности , было не дозволено никому. Даже Насте. Никитин трясётся над ней, как курица над золотым яйцом, родители тоже тревожатся: первый раз рожать после тридцати, а тут появляется чужой человек и смеет говорить нечто такое, отчего сестра на стены лезет от страха. А Дашка напугана.
– Всё, солнышко, успокойся. Я люблю тебя,- он обнял её и оглаживал по спине, - никто больше тебя не побеспокоит, никто не обидит нашего Даньку и нашего Сашку.
– Теперь ты знаешь моё отношение к твоей женщине. Я не желаю её видеть в своём доме и в доме своих родителей. Ты уж как-нибудь ей сам это объясни,- Дашка потихоньку успокаивалась, а Павел был намерен сегодня же выяснить все обстоятельства разговора между сестрой и Настей.
***
– Здравствуйте, Виктор. В офис к Никитину,- теперь водитель всегда был на связи и в её полном распоряжении. Он смотрел на неё сначала с опаской, как будто возил нечто настолько хрупкое и дорогое, что лучше бы вагоны разгружал.
– Виктор, отомрите. Я не хрустальная. Миллионы женщин вынашивают детей, а раньше даже в поле рожали. Моя прабабушка именно так и появилась на свет. У вас что, детей нет?
Он отрицательно помотал головой.
– Худо,- Никитинское словечко прочно вошло в её лексикон.- А почему?- ляпнула -не подумала.
– Жена и сын погибли в автокатастрофе четыре года назад.
– О нет,- простонала Даша,- пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, простите меня, Виктор - я не знала.
– Всё в порядке, я выжил.
Это было в самом начале их поездок, сейчас они могли и пошутить друг с другом.
– Дмитрий Михайлович Вас ждёт?- Виктору было сейчас забавно наблюдать за шефом. Строгий, деловой, молчаливый, с опасным блеском глаз перед какой-нибудь встречей, он становился мягким и улыбающимся при виде жены. Два разных человека.
– Нет. Но мне нужно его увидеть.
– Желаю удачи.
– Да ладно Вам.
Она прошла по знакомому коридору в приёмную, поздоровалась с Лерой, спросила, кивнув головой на массивную дверь: