А кто у нас муж?
Шрифт:
— Неет! Я поговорить хочу. Давно хочу, братан!
Чего?! Какой братан?! Брат?!
Перевожу взгляд с одного парня на другого. Да они не похожи ни капли. Просто обращение такое. Наверное…
— В смысле брат? Дань?!
— А ты не знала? Не верю! Ты ж такая ушлая, Мань! Дура редкая, но ушлая! Знаешь ведь, что батя наш сделал, а?
— Макс, вали отсюда! По-хорошему. — Чувствую злится начинает Рыжий. Только драки тут не хватало! Макс же полный отморозок!
— Ты не вовремя. — А вот и Айс с Варей подошли. У Барсуковой в руках здоровый плюшевый медведь. Полный… абсурд.
— Никита, —
— Макс, мы вроде обо всем договорились.
— Я, что, с братом поговорить не могу?! У меня, может, зов крови, а? Братские чувства.
Как дура перевожу взгляд с одного парня на другого, потом на третьего. Чую, сейчас подерутся. Голова сейчас взорвется. Братья, значит?! Брат Полянского! Как он не свихнулся еще с такими генами?!
Леднев вдруг поднимает руку и прямо сюда, на пешеходную зону заезжает темный внедорожник, медленно едет, но народ шугается, кто-то матерится.
— Извини, Варь, в другой раз, видимо… — Целует Барсукову в висок. — Девушек домой отвези. — А это уже водителю, качку Валере, тому самому, который нас с пляжа вытаскивал. Эй! Стоп! Я никуда не поеду! Я тут останусь!
— Маша, садись в машину. Сейчас же. — Смотрю на Рыжего, это он мне? Никогда так не говорил.
Я бы может и поспорила, но Леднев подталкивает к машине и все, мы уезжаем. И последнее, что я вижу — Макса и Даню, стоящих друг против друга.
Глава 42. «Почему тебе можно, а ей нельзя»?
— Ну давай! Жги! И без предисловий! Хотя главную мысль я уже уловила. Даня, значит, сын Полянского. И ты…
Еле сдерживаюсь, чтобы не заорать. Я бы в машине начала, но Барсукова так локтем больно в бок врезала, что пришлось заткнуться. Но сейчас мы в квартире Айса, тут больше нет никого. И я очень-очень зла!
— Его мама работала у Полянского-старшего, секретарем. Потом вот…
— Залетела, да? — Плюхаюсь на диван, думаю, долго на нем просижу. Разговор-то явно не на пять минут.
— Ага, он женат был и вообще…
— Вообще на секретаршах не женятся, их… — замолкаю, речь о маме Дани, только что умершей.
— Он ее… пристроил. Замуж выдал за мужчину, который у него работал, в обмен на карьеру, и денег дал. Такое, оказывается, распространено в их… мире. И они так жили. Даня, понятное дело, ничего не знал. Думал, что это его настоящий отец. А она не работала больше, собой занималась. Они с Никитой в параллельных классах учились, не в одной компании были, но знали друг друга, в детстве даже в гости друг другу ездили. А потом, я так толком и не поняла, что именно случилось, но родители развелись, вроде как ее муж устал от всего этого и бросил Даню с его матерью. Они без денег остались.
— А Полянский?
— Отказался им помогать. Сказал, не его проблемы. А она после этого пошла к журналистам.
— А Даня? — Спросила, а сама боюсь даже на Барсукову смотреть.
— Он… его травить начали в школе… Больше всех, конечно, Макс. Он был не рад узнать, что у него брат есть. Маш, крутая частная школа, обычные дети не учились там. Даня ушел
оттуда. А потом с Никитой где-то пересеклись, они оба компьютерными играми интересовались, а Даня…— В компьютерах шарит. — Заканчиваю за нее фразу.
Чувствую себя такой дрянью, что аж дышать трудно.
— Его мама… Маш, они договорились в конце концов. Она замолкает, никогда не общается с журналистами и уезжает из города, а Полянский признает Даню своим сыном и дает им денег. Но больше она ни на что не претендуют. Полянский потом уйму денег заплатил, чтобы в сети исчезли статьи об этом.
— А Рыжий?
— Уехал с ней в Красноярск, а потом она заболела. Все деньги, что зарабатывал, на ее лечение отдавал. А пару лет назад Никита перетащил сюда Даню. Вот и все.
— Давно знаешь?
— Не очень, Ник неделю назад только рассказал. Мань, у тебя тушь потекла. Тебе платок дать?
Качаю головой, платок мне точно сейчас не поможет!
Смотрю в ванной на себя в зеркало, вроде все смыла, глаза, конечно, красные, но они у меня часто такие в последнее время. Знала б раньше, удавила бы Макса! И отца его. Вот ведь подонки! Оба!
А Барсукова уже на кухне, еду достает. Как можно есть сейчас?
— Ешь давай! Маш, я серьезно. Котлеты из индейки, не поправишься. Хотя по мне так тебе надо набрать бы…
— Эта сучка, Луиза, она ведь не просто так с его отцом сидела, — перебиваю Барсукову. — Помнишь, я их застукала. Он эту куклу под Даню подложил! Вот поэтому она и вцепилась в него! Я говорила! Говорила вам всем! А вы не верили. Никто не верил!
— Нуу… Его отец и правда пытался с ним наладить отношения. Макс, похоже, надежд не оправдал, да еще с наркотиками связался…Но Даня не хочет с ним общаться, ни с кем из них.
— Не сомневаюсь. Но деньги ему эта семейка должна! И немало. Как компенсацию.
Варя отодвигает от себя тарелку с едой и неодобрительно смотрит на меня. Опять нотацию читать будет!
— И что я не так сказала? Считаешь, не должны ему?!
— Может ты и права. Луиза, наверное, тоже так решила, что они ему денег должны и поэтому с ним. Тогда почему это она сучка, если вы мыслите с ней одинаково, Маш?! И одного и того же хотите от Дани?
— Я — не она! Я никогда его не использовала! Ну, кроме секса, конечно.
— Потому что ты не знала. А сейчас знаешь! Маш, ты так бесишься, потому что вы с ней похожи! Пусть не Даня, хорошо, но Матвей! Он ведь тебе даже не нравится! Ты его еле терпишь, зато у него есть деньги. Но почему тогда тебе можно, а ей нельзя?!
Она кричит, реально орет на меня. Видимо, долго терпела, сдерживалась. А сейчас прорвало.
— Не сравнивай! Даня… он… в общем, с ним нельзя так!
— Почему, Маш?! Почему?
Ну сейчас точно поругаемся!
— Да потому что это Даня! Он…Ты… Сама не понимаешь?!
— Нет! Не понимаю!
— Не знала, что ты поклонница Матвея!
— Мне плевать на него, если честно. Я про тебя думаю! Почему ты используешь людей?!
Не хочу ее слушать, дурацкий разговор. Я и Луиза. Сравнить меня с этой хитрой лицемерной стервой! Меня трясет всю! Я не такая! Я — не Луиза! Я бы никогда…