А кто у нас муж?
Шрифт:
— У тебя телефон звонит. — Стоит в дверях кухни, руки на груди скрестила. — Отвечать будешь? — А я слышу звук рингтона своего мобильного. Кажется, он на тумбочке должен быть.
— Привет, Матвей.
Я его сутки динамила, а он вообще ни при чем. Права Барсукова, сука я! Такая же, как Луиза и Мила.
— Малыш? Ты в порядке? Маш, что происходит?! Сбежала вчера с приема, сегодня на звонки не отвечаешь. — У него злой, раздраженный голос, но я его понимаю. Странно, что до сих пор меня не бросил.
— Привет! Прости, прости, пожалуйста! У тебя все хорошо? Как прием?!
— Отлично!
Ну хоть у кого-то все хорошо. Рада за него, искренне. Мы редко общались в последние пару недель. То он был занят, а когда предлагал встретиться, у меня всегда какие-то дела возникали. Но был не против, говорил, что понимает.
— Матвей, нам поговорить надо. Давай встретимся. — Обрываю его на фразе. Даже не буду делать вид, что слушаю внимательно.
— Конечно! — Кажется, он вздохнул с облегчением. — Давай только через неделю. Послезавтра надо срочно в Питер. Я буду звонить.
Убираю телефон в карман джинсов. Пока мы тут, от Дани и Айса никаких новостей. Я не думаю, что с Рыжим что-то может случиться плохое. Леднев о нем точно позаботится. Может, еще наваляет Полянскому. Никогда не думала, что могу испытывать такое отвращение к человеку. Бросить собственного ребенка. Отказаться от него, превратить его в изгоя. Это кем же надо быть…?
— Мань, пошли есть. Пожалуйста! — Варя обнимает меня за плечи, крепко сжимает, а я…, опять вот-вот разревусь.
Мы сидим на кухне, ковыряюсь вилкой в котлете, вроде ем, а вкуса не чувствую. Столько мыслей в голове. Столько всего произошло, я не представляю, как со всем этим справиться. А еще папа, мелкие, Мила. Как они будут жить? У отца работы нет до сих пор, ему уже пятьдесят, не мальчик, чтобы сначала жить. У него эта пекарня десять лет жизни отняла. И что теперь?
— Никита пишет, что едет. Он Даню отвез домой, а сам скоро будет. Все нормально, вроде. — Варька отрывает глаза от телефона. — Хочешь, кино пойдем посмотрим? Ты вообще чего сейчас хочешь?
— Говоришь, домой Даню отвез? Это хорошо…
— Мань?
— Он там один сейчас, понимаешь? Один! Со всем этим дерьмом. Он только маму свою похоронил!
Встаю, иду в коридор. Где тут куртка?
— Ты к нему? Да? К Дане?
— Нет! Буду здесь сидеть и кино смотреть! — Огрызаюсь на Барсукову. Ну вот как она может думать, что я тут останусь, когда он там один!
Но Варька молчит, не останавливает меня, дает мне в руку сумку и просит позвонить, когда я до Рыжего доеду. И телефон не отключать больше.
На улице похолодало, но такси приехало быстро, в салоне тепло, а у меня все равно руки ледяные. Может, и правда, уже пара пить успокоительные? На части разваливаюсь, как будто кто-то рвет изнутри. Барсукова, наверное, сказала бы, что это совесть во мне проснулась. Давно мне так больно не было, очень давно.
Жму на звонок, я ему не позвонила, не предупредила, что еду. Так и не внесла до сих пор его номер обратно в телефон. А вдруг он ушел куда или уехал?
Да к той же Луизе. Может, ему все равно, что она…— Привет. Ты что так поздно? — Отодвигается в сторону, давая пройти в квартиру. — Маш?
— Да просто… Я посижу тут у тебя, хорошо?
— Ты приехала поговорить о Максе и его отце?
В коридоре очень светло, мы стоим рядом, и я вижу, какой он уставший. Когда гуляли вместе пару часов назад, выглядел куда свежее.
— Нет. Не за этим. Я к тебе приехала, понимаешь? Просто к тебе!
Ухмыляется как-то недоверчиво, он ведь, как и Барсукова, тоже меня считает продажной тварью, которая готова использовать любого, у кого есть деньги.
— Я чай хочу. Сделаешь?
Глава 43. "Я все равно не уйду"
— Дань, а ты чем вообще занимаешься? — Усаживаюсь рядом в кресло, старое, потрепанное такое, как и вся мебель здесь. Ноги пледом укрыла, холодно у него почему-то. Вроде и батареи горячие, а мерзну, дует из окон. Он сидит за столом, уткнувшись в большой монитор. Рядом еще один стоит, такой же здоровый. А слева открытый ноутбук. Я мало, что понимаю в компьютерах, так, обычный пользователь. Знаю, где включить и как выключить, ну программы разные, типа «ворда» или «фотошопа». И все.
Молчит, бьет быстро по клавишам, на черном экране монитора какие-то непонятные строчки символов…
— Это код, Маш. Я пишу коды. Есть разные языки программирования, сейчас я пишу на Java, но есть много других. Ты в телефоне играешь в какие-нибудь игры?
— Ну да, конечно. Все играют.
— Я создаю такие игры. Не я один, конечно, у нас команда разработчиков. Делаем и для мобильной версии, и для десктопа…
Он продолжает говорить, все больше и больше увлекаясь, а я впитываю в себя каждое его слово. Даня симпатичный, очень. Особенно, когда улыбается и очки свои ужасные снимает. У него очень красивые синие глаза. А вместе с ярко рыжими волосами… смотрела бы и смотрела.
— А как ты начал всем этим заниматься? Ты ведь не учишься, да?
— Я всегда учусь, Маш. Все время, но да, студентом так и не стал. Некогда было.
И все, снова утыкается в монитор. А я сижу и смотрю на него.
— Почему ты никогда мне не рассказывал об этом?
— Ты не спрашивала.
А я вспоминаю, как орала тогда на него у Айса в квартире, когда его с Луизой увидела перед домом. Это ж месяца полтора назад было или чуть больше…
Все-таки холодно, тянусь за своей кружкой с чаем и вдруг слышу:
— Поздно уже, мне еще работать надо. Тебе такси вызвать?
Так и застыла с кружкой в руке. Э, нет! Ты меня больше отсюда не выгонишь! Даже не пытайся!
— Я здесь останусь. С тобой.
Знаю, что уверенно смотрю на него, даже нагло. А внутри всю колотит…
— Мама умирала четыре года. Медленно. Он знал об этом, даже не позвонил ни разу ей, не говоря уже… Маш, я ничего от него никогда не приму. И от Максима тоже.
— Знаю.
Он молчит, думает о чем-то. А меня так и подмывает сказать, что я бы вытряхнула из этой семейки все и они еще должны остались бы.