А кто у нас муж?
Шрифт:
Послушно тянусь руками к застежке и…
— Сначала ты! Ты мне тоже больше нравишься без… всего.
Расстегивает рубашку, пуговицу за пуговицей, я бы уже разорвала ее, а он тянет и взгляд не отводит.
— Я также медленно буду с себя снимать все остальное. Хочешь? — Опускаю глаза вниз, рубашка наполовину расстегнута, видны рыжие завитки волос на груди. Ммм, как приятно снова провести по ним пальцами, ощутить их мягкость…
Кажется, я слышу звук упавших пуговиц.
— Теперь ты. — А сам сквозь кружево обводит пальцами сосок, ткань чуть царапает горячую кожу. Слегка надавливает…и
— Я помню, — снова его шепот. — Здесь ты особенно чувствительна, Маша.
Он так произносит мое имя, что крышу сносит! А я ведь тоже ничего не забыла!
— А ты… вот здесь, да? — Провожу рукой по кромке джинсов, задевая ремень. — А еще вот здесь — дотрагиваюсь языком до маленькой родинки чуть ниже ключицы. — А еще…
Больше ничего не дает мне сделать, прижимает к стене, сам сдергивает бретельки лифчика и… он не целует, он кусает мою грудь так, что соски уже ноют. От легкой боли, от возрастающего желания.
У него жесткие волосы, густые, немного длинные. И мне это нравится! Очень! Прижимаю его голову к груди. Еще! Еще! Им невозможно насытиться. Как же мне было хреново без тебя!
… Чуть шершавые губы мягко касаются живота. Невинная ласка, а заводит так, что… потому что он. Даня. Мой Рыжий.
— Твоя очередь. — Голос хриплый, сам еле сдерживается, но не торопит меня. Ждет. И тут же вздрагивает от моих прикосновений. — Маша, — замирает, потому что я… опускаюсь на колени. Первый раз перед мужчиной. Перед моим мужчиной.
У него очень нежная мягкая кожа, особенно здесь, едва касаюсь губами дорожки волос, убегающей вниз под ремень джинсов.
— Расстегни!
… Он стоит передо мной полностью обнаженный, смотрит в глаза. Я едва успеваю коснуться его тела, чувствую, как подхватывает меня, заставляя встать. Дергает молнию джинсов вниз и сам опускается передо мной на колени. Никогда так не раздевал меня. Мы никогда так не обнажали друг друга.
Кажется, это я его толкнула на диван. Или он? Да какая разница уже? Не могу больше терпеть.
— Скучала по мне? — Опускает на себя. Из меня вырывается стон, животный, безумный. — Скучала… — довольно улыбается. — И я… скучал.
Я хочу видеть все. Смаковать каждое мгновение. Он сам задает темп. Требует от меня двигаться так, как хочет он. Медленно, очень медленно. Заставляет ощущать каждое свое прикосновение. Так не бывает, только с ним. Всегда только с ним. Как же я ждала этого…
Сжимает пальцами соски, ласкает их языком, не отрывая взгляда от моих глаз. Чувствует меня, знает мое тело, как никто другой… Только с ним я могу быть собой.
… Вожу пальцем по влажной груди, слушаю его прерывистое дыхание, как же здорово вот так просто лежать со своим мужчиной, довольной и удовлетворенной. Почти.
— Дань?
Ловит мою руку у своего паха.
— Маш, ты не меняешься. — Ухмыляется. — Люблю твою несдержанность. Обещай, что всегда такой будешь.
Снова целует жадно, нагло, а я опять куда-то улетаю. Какой же кайф чувствовать его в себе… С ним всегда все так естественно…
Дум, дум, дум! Глухие удары в стену. От неожиданности подскакиваю на диване, но Рыжий удерживает рукой, не дает встать.
— Тихо,
тихо… Не пугайся. Это просто соседи…— Соседи? — переспрашиваю. — К-какие соседи?
— Обычные соседи, — лениво вытягивается на диване и снова потягивает к себе. — Это ж панелька, тут стены картонные, вот и стучат.
— Чего стучат-то?
— А ты не слышала, как диван скрипел? Да и ты… в смысле мы тоже пошумели немного. Мне нравится, как ты кричишь. Ты даже не слышала, как они в стену били. — Кусает мочку уха, а я опять вздрагиваю. Но уже от стука в дверь.
— Не обращай внимания. Иди ко мне.
— Подожди. — Чуть отстраняюсь. — А раньше что? Почему раньше тишина была?
— Так лето было, — смотрит на меня снисходительно. — Дачный сезон. Но это не проблема. В ванной такой удачный выступ есть. Помнишь?
О да! И правда, очень удачный!
Гладит меня по волосам, уже очень поздно, но спать совершенно не хочу. Я очень соскучилась по нему, даже отпустить от себя не могу. Такая эйфория внутри, вот что угодно могу сейчас сделать!
— Дань, я люблю тебя.
Чувствую, как вздрогнул, как рука замерла в волосах. Вот дура-то! Кто тебя за язык тянул?! Какая к черту эйфория? Меня уже потряхивает от волнения. Нужна ему что ли моя любовь?! И вообще… это мужчина должен первым… говорить такое. Но от Рыжего разве дождешься?!
Ну чего ты молчишь?! Скажи хоть что-нибудь! Я тебе… да я никому такого не говорила! И вряд ли еще скажу.
— Дань? — Первой нарушаю затянувшееся молчание. — Я вообще тебе в любви призналась. Даже не представляешь, как меня сейчас трясет! И если ты скажешь, что тебе этого всего не надо…
Не успеваю больше ничего сказать. И слава богу!
Глава 47. "Дань, ты наркоман"?
— А что дальше? Значит, останавливает тебя местный индус… На каком языке вы вообще разговаривали?
— На ломанном английском сначала, а потом жестами. Ну и матом, конечно. Я на русском, он на местном каком-то, но видно было, что ругался…
За этот день я столько всего узнала о Рыжем. Даже не подумала бы никогда, что он, оказывается, ходил в детстве в музыкалку, что с детским хором объездил пол-Европы. Что играл на скрипке, но быстро бросил это дело… Ну тут можно было догадаться. Что мечтал петь, стать профессиональным музыкантом. Если б не такая любовь к компьютерным играм и если б не пришлось оставить хор и переехать с мамой…
— Там тепло… можно весь год ходить в одних шортах.
— И курить траву, да?
— Ага. Хочу на Новый год свалить на пару недель, ну или в январе.
Я бы тоже с ним свалила… Пусть и в Индию, с ее полной антисанитарией и обкуренными блаженными йогами… Так и не сказал мне, что тоже любит меня. Сволочь рыжая!
Поцеловал лишь, правда, очень нежно, прям бережно и попросил рядом с ним быть. И все! Еле сдержалась вчера, чтобы с дивана не спихнуть. Уже раз десять пожалела, что призналась, но уходить все равно не хочется. Это ж мой Рыжий! Завтра понедельник, на учебу, но еще полдня точно есть, первую пару все-таки просплю, отсюда поеду утром.