А кто у нас муж?
Шрифт:
Скорая приехала быстро, все-таки самый центр. Помню, как на меня упал какой-то мужик, как жутко жгло плечо, я даже сознание потеряла ненадолго.
А потом белая палата, снова все белое вокруг. И Рыжий рядом, взъерошенный такой и лицо серое. И Барсукова зареванная.
Вот так и отметила день рождения. Никогда не забуду. Узкая неудобная койка, жуткий запах лекарств и цветы. Пусть в вазах стоят, главное, чтобы не на могиле. Палата небольшая, но все вместились — Даня с Варей и Ледневым. Еще пара здоровых мужиков, как я поняла, полицейских. Ну и, конечно, Старый Хрен. Куда же без него. Где он был и его держиморды, когда в меня стреляли?!
Данька
Менты задали буквально пару вопросов, кажется, больше для проформы, видимо, и так уже все знали.
— Луиза! Там Луиза была! И твой отец! — Вдруг вспоминаю о Полянском и брюнетке. Смотрю на Рыжего. — Она…
— Тише, тише, Маш. Мы знаем. Это она мне позвонила…
— Да она…
— Все завтра. Тебе отдыхать надо. Папе твоему ничего не сказали. Он сам только из больницы вышел…
Какой отдых?! Да что вообще там случилось? Почему в меня стреляли?!
Но мне опять ничего не говорят. Только спрашивают, как я себя чувствую. Как-как? Хреново! Меня убить могли! Плечо болит, несмотря на лекарства, и еще страшно. Очень страшно. Однако в ту первую ночь в больнице спала на удивление хорошо. Наверное, организм уже сам себя решил отключить.
Что произошло на улице я узнала только пару дней спустя. А до этого вереница врачей, каких-то анализов. Даже психолога ко мне подогнали. Три раза пришлось общаться прежде, чем меня оставили в покое. Но все равно сказали посещать мозгоправа после выписки. Ну и Рыжий рядом. И не только в часы посещения. Они с Барсуковой свой график составили, я крайне редко была одна. Даже Айс однажды полчаса меня развлекал. С Жаровым на пару. Папа приезжал, слава богу без мелких. Ну вот зачем ему все-таки надо было говорить?! Сказал мне, что Мила пока так на развод и не подала. Но были и куда менее приятные гости. Притащили цветы от Савельева. Хорошо ему хоть не пришло в голову самому объявиться. Веник его я отдала самой противной медсестре. Пусть радуется лилиям!
А потом пришла Луиза. Даже не сразу узнала в худенькой грустной девочке без грамма косметики нашу звезду.
— Маш, ты как?
— Вон пошла! Тебя как сюда пустили вообще?
На самом деле знала о ее приходе, Рыжий утром предупредил, Луиза рвалась меня проведать.
— Маш, я ни при чем! Я все рассказала и полиции, и Дане. Это случайность, ужасная случайность. Никто не знал, что на Юрия Максимовича будет покушение, ты просто…
— Мимо проходила, да? Жаль, что без тебя!
Она бледнеет, губы подрагивают. А я только сейчас понимаю, что из меня вырвалось. Я ей как бы смерти пожелала…
— Маш, я клянусь. Мне очень жаль, очень жаль…
Я ей не поверила. Не бывает таких совпадений, невозможно. Но вечером Рыжий с Айсом обозвали меня конспирологом. И сказали выкинуть из головы всякую хрень.
По их словам, действительно стреляли в отца Дани. Но когда приехала полиция, ни Полянского, ни его охранников на месте уже не было.
— Не думаю, что найдут исполнителей, даже если и найдут, ничего не изменится. — Это Айс говорит. Не сказать, что меня шибко заботило здоровье Полянского, но он отец Дани и как тень маячит за спиной всегда. Я расслабиться не могу, когда слышу про него что-то.
Может, я, конечно, и напридумывала себе, но вот только почему-то у моей палаты всегда кто-то есть. Да и Барсукова одна теперь никуда не ходит. Вот сейчас сидит рядом, рассказывает, что в универе без меня
ей одиноко.Слышу трель мобильника Вари. Айс, наверное, уже свою принцессу разыскивает.
— Привет, Юль. Да, сейчас, отойду…
Барсукова уходит куда-то в коридор, хотя и тут места много, да и не мешает никто. И что это за Юля у Варьки появилась?! Она возвращается явно чем-то обеспокоенная.
— Что за Юля? Ты чего сбежала?
— Ты не помнишь ее, наверное. Она девушка, бывшая… Стаса.
Я так и села.
— Не поняла. Ты с ней общаешься?! Зачем? Зачем тебе звонит баба твоего бывшего мудака, который тебя чуть в могилу не загнал? Мне почему не сказала?
Молча плечами пожимает. Но я жду.
— Да нечего особо рассказывать. Стас из универа ушел, чуть в армию не загремел. Поссорился с родителями, перебивается какой-то работой случайной. Юля боится, что он совсем на дно скатится.
— Там ему и место. Ты то здесь при чем?
— Я помочь ему хочу. Хоть немного.
— Ну ты и дура! Если Айс узнает…
— Он знает, Маш, знает. Никита против был, да и сейчас не в восторге. Но… Я для себя это делаю. Я не могу поступить с ним так же, как он со мной, бросить его тогда, когда ему нужна помощь. Мы с ним просто иногда по телефону разговариваем. И все.
— Чокнутая! Я против, если что. Не лезь туда.
Она молчит, знаю ведь, все равно по-своему сделает. Надо будет с Айсом поговорить, пусть он ей мозги вправит. Как вырвусь отсюда.
В сети про перестрелку пишут на удивление скупо. Да, было нападение в центре города на известного в городе бизнесмена, главу крупнейшего в области строительного концерна. Да, пострадали в перестрелке прохожие, но жертв нет. Нападавших не нашли, но ищут. Предполагается, что покушение может быть связано с предпринимательской деятельностью Полянского. Не пишут даже, где он и в каком состоянии. И Даня ничего не говорил, но, судя по всему, папаша его жив.
— Как на собаке заживает! — Врач рассматривает швы на ране. — Куда лучше, чем я ожидал. До свадьбы точно заживет.
— Может, выпустите, наконец? Я тут неделю уже парюсь, а у меня вообще… учеба. Сессия скоро.
— Вы не похожи на усердную студентку, но я могу ошибаться, конечно. — Усмехается и добавляет. — Рано еще, не торопитесь.
Неделю еще мариновали в больнице. И как выяснилось, там такие события разворачивались… Наверное, мне бы и не рассказали ничего, если б не Серый. И Ленка Сафронова, и Игорек.
Серегу арестовали буквально через несколько дней после того как мы с ним встретились в боулинге. Я бы никогда не поверила, да и сейчас не очень верю, что это он, оказывается, стоял за убийствами Лены и Игоря. Серега, несколько лет работавший вместе с Игорем и Толиком на Рахимова, поменял хозяина. Ленка языком много трепала, а Игоряша узнал, что Серый переметнулся на другую сторону. Ту самую, которая взяла в оборот новый наркотик Мишки Плодова.
— Так кто все-таки им горло перерезал? Точное Серый, я же помню, у него алиби было. Он не мог.
Мы сидим в нашей съемной квартире, скоро Новый год, но мы отмечаем мой день рождения. Четверо — мы с Рыжим, ну и Варя с Никитой. Пара салатов, картошка, бутерброды с красной икрой и бутылка шампанского. Без коньяка. Рыжий так решил позаботится о моем здоровье. А я бы пару рюмок пропустила. Не каждый день такое узнаешь.
— Он не мог, — соглашается Леднев и откусывает бутер с икрой. — Помнишь бармена, он с вами был, когда эта Лена тебе про пекарню кричала. Вот, собственно, он. Тоже в сизо сидит.