А небо по-прежнему голубое

25 декабря 1997 года — 2 мая 1998 года

За последнее время они успели сменить множество мест стоянки, каждое из которых всё сильнее отделяло от прошлого, от Рона — и от случившегося в Годриковой Впадине, но теперь обосновались в Королевском лесу Дин. Гарри, конечно, пришёл в себя, но у Гермионы были для него только плохие новости: и палочка сломалась, и сам он пострадал, к тому же Волан-де-Морт явно знал о том, что они успели побывать на малой родине Гарри. Единственным лучом света казалась скандальная книга Риты Скитер: там ребята планировали отыскать хоть какие-то зацепки, а нашли лишь новую трещину в безупречной, как им казалось, репутации Альбуса Дамблдора. Кто мог знать, что в юности он на пару с Геллертом Грин-де-Вальдом замышлял получить власть над магглами «во имя общего блага»? Гарри так рассердился после того, как узнал, даже накричал на Гермиону, попытавшуюся подвергнуть критике писанину Скитер и найти во всём этом рациональное зерно. К тому же приятель явно не простил ей сломанную волшебную палочку: без неё он теперь как без рук, и, лишённый главного оружия, иногда был вынужден заимствовать палочку Гермионы. Девушка понимала его состояние: кумир и ориентир, задававший направление борьбе с Волан-де-Мортом на поверку оказался не тем, кем его считали; ничего не прояснилось, и к тому же Гарри теперь почти что калека без волшебной палочки. Гермиона сама не могла представить, что было бы, лишись палочки именно она — это же точно лишиться ног или рук! Оттого ей было ещё тяжелее, и она всячески пыталась облегчить приятелю эти сложные несколько дней. Прячась от пронизывающего холода в палатке близ голубого огня, они вместе тренировались, чтобы палочка Гермионы служила Гарри, а не вылетала из рук всякий раз, как он попытается колдовать.

Наконец, вечером девушка заступила на ночное дежурство. Ёжась от холода, она натянула на себя тёплый свитер, который летом (как давно это было!) ей одолжил Фред, и, вооружившись банкой с наколдованным пламенем, книгой, волшебной палочкой и пледом с диванной подушкой, она обосновалась у входа в палатку и, прислонившись к ней спиной, уставилась в непроглядную ночную темень окружающего леса. Теперь, конечно, это место никак не напоминало тот лес, куда она ходила в поход вместе с родителями. Сейчас всё замело снегом, пейзаж был мрачноватым, холодным и однотонным, тогда как в то лето, когда они здесь были, лес радовал глаз буйной зеленью и пёстрым разноцветьем цветов. Было так здорово бродить по узким спутанным тропинкам, не зная, куда они тебя приведут, наслаждаться тишиной и спокойствием. У Гермионы даже осталось несколько фотокарточек, ныне забытых дома. На одной из них были и родители, сидевшие у костра близ яркой палатки: весёлые, в кепках и фланелевых рубашках, они приветственно махали дочери, приглашая к огню.

Гермиона зажмурилась и втянула колкий морозный воздух сквозь стиснутые зубы.

«Мы обязательно снова сходим сюда в поход», — подумала она с мрачной решимостью. Возможно, с ними и Фред увяжется…

Однако долго ей сидеть не пришлось: спустя час Гарри выглянул из палатки и предложил посторожить вместо неё.

— Заснуть не могу, — пожаловался приятель. — А ты лучше ложись, и так столько ночей не спала из-за меня.

Спать действительно хотелось просто ужасно, и Гермиона с благодарностью согласилась. Доверив Гарри свой пост, она с наслаждением забралась под одеяло в палатке и тут же заснула, стоило только улечься поудобнее.

Утром её ждал неприятный сюрприз: Гарри даже не разбудил её, в палатке тихо и пусто, к тому же волшебный огонь погас, а входной полог слегка отодвинут. Нахмурившись, Гермиона осторожно подобралась к нему, сетуя на то, что отдала свою палочку Гарри. Может, он просто заснул, не желая будить её?

Однако снаружи было пусто, и тревога, которую девушка пыталась подавить, мгновенно усилилась. Куда Гарри мог пойти? Неужели защита купола не сработала? Но если кто и проник сюда, то почему не тронул её?

Цепочка следов от диванной подушки вела к магической границе, и Гермиона на свой и страх двинулась было в том направлении, как вдруг услышала громкий хруст и голоса. Сердце на мгновение замерло, когда из темноты леса ей навстречу вышли две фигуры, одна из которых до боли напомнила Фреда. Но ведь он не мог быть здесь, не мог! Наконец, солнечные лучи упали им на лица, и Гермиона признала в пришедших Гарри и Рона. Оба застыли было на месте, затем на лице у Рона расплылась улыбка: и извиняющаяся, и радостная. Как ни крути, а только ему было под силу так улыбаться. Гермиона непроизвольно вздёрнула подбородок, стараясь защититься от фамильного обаяния Уизли. Гарри застыл между ними, судя по всему крайне довольный.

— Гермиона, — позвал он, — смотри, кто вернулся.

— Вижу, — процедила девушка.

Когда первый шок от встречи прошёл, она снова ощутила злость и обиду на Рона. Вспомнилось и то, как она, глотая слёзы, звала его под дождём, когда он ушёл, и как плакала несколько ночей, страдая от случившейся ссоры, и как скучала по нему, когда им с Гарри вечерами приходилось подолгу молчать без ушедшего друга. И вот он здесь, вернулся, как ни в чём не бывало, и ждёт, что его примут с распростёртыми объятиями! И как Гарри только мог так легко сдаться?

Пальцы машинально потянулись к карману джинсов, где всегда была волшебная палочка, но сейчас-то её не оказалось под рукой: Гарри небрежно вертел её, явно догадываясь, что его подруга только что собиралась сделать.

Не зная, как поступить, Гермиона покачнулась на месте. Одновременно ей хотелось и придушить Рона, и броситься на него с диванной подушкой в качестве оружия, и просто молча принять его обратно — на неё навалилось чувство безмерной усталости, а все нападки и придирки показались бессмысленными. Она уже привыкла к тому, что Рон часто совершал ошибки, было бы глупо винить его сейчас. Это была ссора между ним и Гарри, и раз последний простил Рона, не стоит всё усложнять. Тем более что она была очень рада видеть Рона сейчас, в этот сложный период. Тот, будто ощутив её настроение, снова улыбнулся и сделал шаг навстречу; при этом его рюкзак соскользнул с плеча в сугроб, который уже покрылся тонкой корочкой льда от воды, капавшей с одежды друзей. Кстати, а откуда на них вода?

— Почему вы оба мокрые? — нехотя спросила Гермиона, всё ещё переводя недовольный взгляд с одного лица на другое.

От неё не укрылось, с каким облегчением Рон выдохнул, поняв, что гроза миновала. Гарри, тоже почувствовав это, поспешил объяснить:

— Я… я увидел Патронус, и мы…

— Ребят, — вмешался Рон, — на улице холодно. Может быть, мы зайдём внутрь?..

— Рон мне жизнь спас, — прибавил Гарри.

Обхватив себя руками за плечи, девушка хмуро глядела на друзей, и Рон снова решился заговорить:

— Гермиона, мне правда очень жаль, что я ушёл от вас…

— Бросил, — уточнила Гермиона.

— Ну да, — Рон сник. — Я поступил как порядочная свинья… то есть как непорядочная… Слушай, — он вдруг будто рассердился, — я не силён во всяких там словах. Просто простите меня, ребята. Можете даже побить, я не против… только не держите зла. Я пожалел о своём поступке сразу же, как только ушёл! Этот крестраж…

Гарри послал подруге выразительный взгляд, и Гермиона сдалась.

— Ещё не хватало, чтобы вы простыли оба, — ворчливо отозвалась девушка. — Марш в палатку.

И тут же зашла сама, не оборачиваясь, а потому не видя, как Гарри хлопнул Рона по плечу.

Позже, когда ребята обсохли и согрелись, переодевшись в тёплую чистую одежду, они рассказали Гермионе, всё ещё не желавшей напрямую обращаться к Рональду, о том, что случилось на озере, а так же о том, как Рон их нашёл. Оказалось, он слышал их голоса через завещанный Дамблдором делюминатор и старательно отслеживал их передвижения, но каждый раз не успевал. К тому же один раз нарвался на егерей — так теперь назывались патрули из недалёких волшебников, разыскивающие Нежелательных лиц и противников нового режима. Ещё Рон рассказал им о Табу — это было нечто сродни заклинанию, наложенному на имя Волан-де-Морта: стоило только его произнести, и тут же рушились все защитные барьеры. Именно так их и выследили на Тотнем-корт-роуд.

Гермиона не готова была признать, что окончательно простила Рона, но и злиться на него долго не могла, да и не собиралась: как ни крути, она радовалась его возвращению. Эти два события — возвращение Рональда и таинственный помощник, оставивший им меч Годрика Гриффиндора — снова вселили в ребят силу и оптимизм, и хотя новых зацепок по-прежнему не было, стало легче переносить все тяготы дороги.

А ещё Рон рассказал им об одной радиопередаче, которую слушал во время их размолвки: её транслировали для волшебников, у каждого эфира был свой пароль, через который на волну могли попасть только те, кто поддерживал Гарри Поттера. Рон долго пытался пробиться на нужную частоту, а когда ему это, наконец, удалось, из динамиков послышались до боли знакомые голоса. По мере появления новых голосов они узнавали Кингсли Бруствера, Ли Джордана, Ремуса Люпина — и Фреда Уизли. Гермиона сразу почувствовала, что это он, и её наполнило ощущение необыкновенной теплоты от одного его голоса, от шуток, над которыми они, измученные и усталые, но обрадованные этой встречей, смеялись до слёз. Позабылись все тяготы и невзгоды, даже визит к Ксенофилиусу Лавгуду, предавшему их, из-за чего ребят едва не поймали Пожиратели смерти. Когда голоса друзей наконец затихли, заговорили все разом.