А обещали сказку…
Шрифт:
– А что с ним станется. Подождем ту…
– Вирх!
Голос снизу оборвал мысленный монолог с Мурзом. Свешиваюсь через край пролома, кричу, что я все еще здесь, напряженно разыскивая знакомую фигуру взглядом. Мурз перебрался на спину, сильно ругался, сказал, что придавила хвост.
Вон он! Вцепившись рукой в какой-то камень, покачивается над пропастью, глядя вверх и мне в глаза. И в них впервые нет холода – только ярость и желание выбраться.
– Дай руку!
Вытягиваю конечность вниз, повиснув на одних ногах. Мурз с воем вылетел
– Не дотянусь! Нужна веревка.
– А… у меня нет, – с отчаянием.
Хорт очень эмоционально высказался, сообщив, где я могу побывать и кто я есть. После чего второй рукой пошарил на поясе и кинул вверх моток веревки.
Сосредоточившись, рванул вперед и… тоже свалился вниз, успев поймать на лету веревку одной рукой и штаны Хорта второй.
Стон охотника. Висим на том же камне. Штаны сполза-ают.
– Хорт, ты как? – Стараюсь орать как можно более бодро, переживая, что спасти его не удалось.
– Грах! – было мне ответом. Кстати, одно из самых серьезных ругательств у троллей.
Висим.
– Да. Я веревку поймал!
Охотника снова прорвало. Мурз висит за спиной и пока молчит. Он там вообще жив?
– Жив. – Тихое шипение в голове.
– Отлично, – приободрилась я. – А у меня идея.
– Какая?
– Ну… мм. Хорт, ты сколько еще так провисишь?
Меня послали.
– Хорт, ну послушай! Я дам котенку веревку, закину его вверх свободной рукой, ты его поймаешь и бросишь на серпантин! После чего Мурз привяжет конец веревки к скале и сбросит ее нам.
– Да?! – Мурз. Ошарашенно.
Хорт замолчал, обдумывая мою очередную идею, после чего посмотрел вниз и медленно кивнул.
Нашариваю Мурза за спиной, отдирая взвизгнувшего кота от капюшона и мощно подкидывая вверх.
– Лови!
Кот улетел куда-то вбок (меня качнуло от броска). Последнее, что помню: два выпученных глаза, с недоверием смотрящих на меня. Потом он исчез.
Висим. Молчим. Хорт все еще переваривает ситуацию. Я – в шоке.
– Я сейчас соскользну, – хмуро. Расслышала только потому, что ветер на секунду стих.
– А?
И он отпустил камень.
Взвизгнув и сжав его ногу так, что услышала явный хруст, я что-то проорала и ухнула вниз. В груди, смешавшись с ужасом, поднялась волна древней непонятной силы, и почти сразу обоих поймала невидимая ладонь из потоков ветра, поднимая вверх и осторожно опуская на серпантин.
Лежим, тяжело дышим. Приходим в себя.
– Ты… ты как? – осторожно садясь и разжимая пальцы на его ноге.
Он шипит и ощупывает сломанную кость.
– Почему сразу не наколдовал?
И ведь снова злится. На него не угодишь.
– Ну… я… я… – Но тут накрыл откат.
Хриплю, кашляю кровью, сгибаясь пополам. Охотник наблюдает, прищурив глаза.
– Поэтому и не колдовал? – тихо.
Осторожно киваю, виновато улыбаясь. Отпустило. А вообще могло быть и хуже, гораздо хуже – почему-то
это я знаю точно.– Кота спасать не будешь?
Испуганно встаю, тут же падаю снова в снег и шиплю сквозь зубы. Слабость. Еще минут пять колдовать не смогу вообще. Странно… а так и должно быть?
– Я слышал, что заклинания полета – самые сложные в магии. Поднять же не только себя, а и еще кого-то, сравнимого по весу, могут и вовсе единицы. Сколько же тебе лет, вампиреныш, если ты уже знаком с таким волшебством?
Смотреть в его глаза не хочется. Сжимаю зубы и отворачиваюсь. Сколько, сколько… Триста! Но это я говорить не буду.
Мимо уха что-то просвистело, врезалось в снег, взметнув его в воздух, и оказалось небольшим рыжим котенком, жадно хватающим воздух и тихо постанывающим.
– Мурзик! – на выдохе.
Меня послали. Кот попытался отползти – не дала: схватила и прижала к себе, одновременно подлечивая. Вроде особых повреждений не было – несколько незначительных ушибов, и все.
– Чтоб я еще раз…
Киваю, утыкаясь в него носом и улыбаясь. Странно, я и не предполагала, что так привяжусь к этой вечно всем недовольной язве.
– Может… и меня подлечишь? – Охотник.
Киваю, не отрываясь от кота и все еще радуясь. Хотя… постойте. Великий и ужасный охотник на вампиров просит своего злейшего врага вылечить его? Это же… это же прогресс!
– Ла-адно, так уж и быть. – Мягкие лапки Мурза отпихивают мое лицо со светящимися счастьем глазами. – Я его сам подлечу, сиди уж, – ворчливо.
И кот, осторожно спрыгнув в снег, медленно и вальяжно пошел к охотнику. Задумчиво смотрю ему вслед.
Хорт хмурится, с крайним подозрением следя за котом. Но пушистик еще не отошел от вспышки моей внеплановой любви и залечил все быстро и качественно, даже обезболил перед этим, что уж совсем странно. После чего котенок подошел ко мне, запрыгнул на руки и разрешил снова сунуть его за пазуху.
Надо вставать и идти дальше, хотя колени все еще подгибаются…
Взгляд уперся в нечто странное. Это была рука. Рука Хорта, которую он протягивал мне.
Сижу, тупо на нее смотрю, соображая плохо и урывками.
– Что?
– Давай руку, – хмуро, как и всегда, но… не пряча глаза и глядя в упор.
– Эм… я же твой враг. Злейший.
Кивает, пожимает плечами. Сам берет за руку и резко вздергивает вверх.
Стою, слегка покачиваясь и чувствуя почти жар в заледеневшей ладони, которую он не отпустил.
– Знаю. Но наша битва еще впереди, а пока… ты только что спас мне жизнь. Спасибо.
Он улыбается?!
Стою, дрожу, пытаюсь что-то сказать. Что-то умное и героическое, вроде: «Да нет проблем, чувак!» – или: «На моем месте ты поступил бы так же!» Нет, все не то…
Но он уже отпускает мои пальцы и вновь идет вперед, слегка прихрамывая на ходу.
Стою. Ветер скользит под курткой, завывая и толкая в спину, а в голове – полная каша. И странное ощущение тепла и счастья где-то в груди.