А обещали сказку…

– Откуда ты взялся?

– Потом. Пошли, тебе нельзя здесь оставаться.

– А меня Вирт бросил.

Кот промолчал и взял меня зубами за куртку, потянув за собой.

Покорно встаю и иду следом, держа руку на его холке. Мягкая, теплая. Вздыхаю и прикрываю глаза.

Кот привел меня в какое-то старое темное здание, заставил закрыть шаткую дверь и не включать свет. Потом по скрипучим ступеням отвел в подвал, где позволил зажечь свечу и указал лапой на постель и стол с сыром, хлебом и кувшином воды.

– Мне надо уйти, а ты пока сиди здесь.

– За Виртом? – изучая не слишком чистое покрывало на кровати.

– Нет, – тихо, – Вирт мне чужой. Он не мой хозяин. Так что успокойся и ляг.

– Хм. Но ведь он…

– Ляг. Или тебе понравилось бегать по улицам?

– Нет. – Смотрю на сыр.

– Марина, я тебя очень прошу: ну хоть один раз не делай глупостей и просто посиди в подвале. До утра. Это ведь не так сложно.

Киваю и покорно сажусь на стол.

– Ладно.

– Вот и умница. Да, кстати, – уже поднимаясь вверх по лестнице и сверкнув желтыми глазами, – можешь успокоиться насчет Вирта. Полчаса назад он покинул этот мир и вернулся домой, так как нашел твое растерзанное тело на улице под магофонарем.

Обалдело оборачиваюсь, но крышка подпола с грохотом падает, отрезая меня от внешнего мира.

Ничего не понимаю. Вообще. Какое тело? Кто растерзал? Он с ума сошел?! Меня же спасли! Или нет?

Смотрю на свою ладонь, подношу ее к стене и осторожно трогаю холодные камни. Я не призрак.

Слезы снова текут по щекам. Усилием воли прекращаю это, вытирая рукавом нос. Я не рева. А Вирт… я ведь сама его послала, сама сказала, что не вернусь.

И все равно. Вирт, ну как ты мог?

Так. Стоп. Но кот мог и соврать! Надо проверить.

Спрыгиваю со стола, шагнув к лестнице, и, взобравшись наверх, упираюсь руками в люк подпола.

…Придавлен чем-то. Тяжелый – не сдвинуть. Магия, магия… надо наколдовать что-нибудь. Надо просто наколдовать.

Не получается!

Из последних сил упираюсь в неподатливый люк, до скрежета стискивая зубы.

Есть! Еще немного, вот та-ак. Ну же. Ну-у!!!

Выбираюсь в темную комнату, чихая от пыли и прижимая к груди пульсирующую от боли руку.

Так. Теперь в трактир. По крайней мере, Гриша просто должен быть еще там. Он-то мне все и расскажет.

Трактир уже был закрыт. Изнутри доносились песни постояльцев, гомон и шум; во многих окнах горел свет. Только вот открытых не было. Пришлось лезть на крышу и спускаться по дымоходу. Удовольствие – то еще. Внизу еще и огонь был разожжен. Да что там: когда я, вся черная, ругающаяся, рухнула в котел и с воплями вывалилась вместе с ним на пол таверны… все затихли и уделили мне максимум внимания. А хозяин, утащив на кухню, еще и по шее пытался надавать, разоряясь, что я ему весь суп испортила. Правда, серебряная монетка неплохо заткнула рот, и мне даже дали немного привести себя в порядок, после чего выпустили в зал, вручив ключ от одной из свободных комнат.

Кивнула, еле сдерживаясь, чтоб не выругаться, и как можно более неспешно взошла по лестнице на второй этаж. Приближаясь к снятой еще недавно комнате и стараясь услышать еще хоть что-то, кроме звука врезающегося в ребра сердца.

Вот она.

Дверь чуть приоткрыта, и из-за нее слышны голоса. Но не Вирта, я не слышу Вирта. Сжав кулаки, осторожно прислоняюсь рядом к стене, вслушиваясь и стараясь даже не дышать.

– Повторяю в последний раз. Магия этого мира больше не может терпеть тебя здесь.

Мурз? А он что здесь делает?

– Я без нее не уйду.

– Да она даже до утра не протянет. Посмотри на нее!

Тихое рычание, в котором отчетливо слышна ярость.

– Мир становится все более и более реальным. Она начала создавать его, но теперь у него свои законы, своя магия, свои правила и жизнь. И он чувствует тебя как нечто чужеродное, пойми это. Ты не можешь и дальше оставаться в этой форме. Либо разделяйся обратно, либо…

– Я не уйду.

Тишина. Только сердце колотится в груди как ненормальное.

– …либо уходи вместе с ней…

– ?..

– Что ж, тогда забирай. Вот она. Только… сильно потрепана, но в этом виноват ты один.

– Она должна прийти в себя и согласиться. Только тогда отключение от жизнеобеспечения может помочь ей проснуться.

– Так разбуди.

– Издеваешься? – шипение.

– Нет. Я серьезен. Разбуди.

Пытаюсь заглянуть в щелку, мало что понимая.

Ошарашенно смотрю на лежащую на кровати, залитую кровью по самые ушки, меня и склонившегося над телом и осторожно лечащего жуткие раны Вирта. Кот сидит рядом и нервно дергает хвостом.

Я уже ничего не понимаю.

– Не отзывается. – В голосе эльфа – лед и металл. Я еще никогда не видела Вирта таким. Словно вот-вот сорвется.

– Мне жаль.

– Да ты… – вставая и делая шаг вперед. Кот ощерился, вздыбив шерсть.

Раскрываю дверь, вхожу и смотрю в расширившиеся глаза мужа.

Кот поворачивается, шипит и прыгает ко мне.

Эльф поворачивает голову, очертания фигуры смазываются. И пантеру отбрасывает к окну – она вышибает стекло. Воющее животное падает вниз. По лицу – словно ветром мазнуло. И все.

– Марина.

Сильные, родные объятия, зарывшиеся в волосы пальцы и его теплое дыхание. Я… скучала.

– Что?

На кровати – медленно тает силуэт моей растерзанной тушки.

– Пойдем домой, пожалуйста, – хрипло, сжав руку в кулак и зарываясь лицом в мои волосы. Вторая рука крепко держит за талию, не позволяя даже шевельнуться.

Замираю и упорно молчу, едва сдерживаясь, чтобы не сказать «да». У окна слышен звон падающих на пол стекляшек.

А на подоконнике снова стоит Мурз.

Молча на него смотрим.

– Что ж… похоже, мне снова придется все объяснить.

Кот спрыгивает на пол, что-то шепчет, и окно становится целым. А мелькнувшая на стене противоположного дома белая тварь разочарованно скользит дальше. Меня передергивает.

– О чем? – Вирт удерживает меня в объятиях, даже и не думая отпускать. Кот, лизнув оцарапанную лапу, задумчиво на нас смотрит.

– Она создала этот мир, Вирт.

– Я это уже понял.

– Как и то, что мир начал жить самостоятельно?