А потом он убил меня

— Скажи мне, что это именно то, о чем я подумал, — просит он.

— Это именно то, о чем ты подумал.

Фрэнки встает.

— Можно взглянуть?

— Я для того ее и принесла.

Обожаю Фрэнки. Он уже горит энтузиазмом. А ведь после статьи в «Нью-йоркере» мог бы, мягко скажем, разувериться в моих способностях излагать связный сюжет. Как там выразился этот мерзкий тип? «Все равно что изучать схему нью-йоркского метро: как ни старайся, все равно заблудишься». Слова, может, и другие, но смысл тот же.

Однако Фрэнки ясно дал понять, что доверяет мне. Еще бы! Я спасла его издательство, когда принесла туда «Бегом по высокой траве». Если бы не я, быть ему банкротом.

— Я знаю, что мне понравится, — уверяет Фрэнки, — и не переживай из-за статьи, ладно? Дело не в тебе, а в чересчур ретивом журналюге.

— Тут не поспоришь.

Он сует флешку в разъем, открывает файл, и я вижу его замешательство из-за зеркального текста, этой весьма остроумной выдумки Сэма, но не даю никаких подсказок, лишь понимаю по смене выражения его лица, что он довольно быстро, как и я, разобрался, что к чему. Когда Фрэнки поднимает взгляд, слегка повернув голову набок, вид у него довольно занятный.

Я усаживаюсь перед столом.

Ладно, может, не самое умное начинать книгу с такого абзаца. Может, когда я его читала, меня уже одолевала похоть. Может, идея вообще дурацкая. Теперь я очень нервничаю. Фрэнки — первый, кто читает черновик. Не слишком ли я понадеялась на Сэма? Ему вообще можно верить? Может, он все подделал — и сайт, и прочее. Если вдуматься, быть писателем-призраком весьма удобно.

«Да-да, по меньшей мере одиннадцать моих книг попали в список бестселлеров „Нью-Йорк таймс“. Какие именно? Простите, не могу сказать. Просто поверьте на слово».

Сейчас я удивляюсь, как могла так сглупить. Уж конечно, надо было у Сэма хоть рекомендации попросить. Должны же быть какие-то доказательства того, что он говорит правду. Так нет же, зачем мне доказательства, я же и так верю каждому встречному-поперечному, который пожелает повесить лапшу мне на уши. И потому постоянно попадаю в неприятности. Вот и Беатрис тогда обманом завлекла меня в…

— Великолепно. — Фрэнки сияет.

Я в прямом смысле слова прижимаю руку к сердцу, потому что оно бьется очень уж быстро. Вот люблю я Фрэнки. Люблю всем сердцем, и он тоже, не сомневаюсь, по-прежнему любит всем сердцем меня. В мире мигом все становится на свои места, и мы улыбаемся друг другу. Я встаю, перегибаюсь через стол, беру в ладони его лицо, чуть сжимаю и целую.

— Ладно-ладно, спасибо, все хорошо, хватит уже, — бормочет он сквозь сжатые губы.

От восторга я смеюсь и хлопаю в ладоши.

— Тебе правда нравится?

Фрэнки резко встает.

— Да, очень! Очень нравится, Эм! Ты молодец!

Я так счастлива, что мы оба скачем, вопим и улюлюкаем, и нам ужасно весело, и секретарша Фрэнки сует голову в дверь и спрашивает: «У вас тут все в порядке?», но мы не перестаем прыгать, Фрэнки обнимает меня, я обнимаю его, и жизнь просто восхитительна.

— Сколько здесь?

Мне нужно некоторое время, чтобы отдышаться после таких нагрузок.

— Пятнадцать глав, — отвечаю я.

— А где остальное?

— На подходе.

Фрэнки бросает на меня традиционный хитренький взгляд.

— Честное слово, на подходе! Клянусь! Я работаю как одержимая, Фрэнки, и просто хотела показать тебе, что у нас… что у меня получается. Я знала, что тебе понравится.

— Значит, клянешься, что работаешь над продолжением?

— А тебе нравится?

— Нравится. А ты клянешься?

— Клянусь. Вот те крест, чтоб мне сдохнуть на месте.

— Не говори такого, просто пообещай дописать.

— Обещаю.

— Мне нравится, Эм. Текст потрясающий.

— Правда же? Ох, Фрэнки, я так рада за всех нас! По-честному рада.

— Знаю. Не могу сказать, как много это для меня значит, Эм. Теперь понятно, что я беспокоился.

— О чем? Что я писатель-однодневка?

— Ну перестань. Я бы ни за что не подумал о тебе такого. Ты самая талантливая из всех моих знакомых.

— Спасибо, и прости меня: мне действительно пришлось нелегко. Ты же понимаешь, правда? После смерти Беатрис и всего остального.

— Конечно, понимаю. Но мне нужно увидеть всю рукопись, пока я тебя окончательно не захвалил. Когда ты рассчитываешь завершить работу?

— А когда подключится Валид?

— Вот я прочту первый вариант, а дальше уже будешь иметь дело с ним.

Понятно. Ну, если учесть, что дело двигается бойко, я бы сказала, что закончу через несколько недель.

— Значит, будем считать, что через несколько месяцев. Но правда, Эм, я очень доволен. Не могу дождаться, когда мы выпустим твою книгу.

— Я тоже.

— С возвращением, Эмма Ферн, — говорит он и обнимает меня снова, потом разжимает объятия и хватает со спинки стула пиджак: — Давай праздновать. Отведу тебя на обед.

— Ням-ням! А куда?

— В «Таверну», — отвечает Фрэнки и подает мне пальто.

— Ого, какой размах.

— Для тебя, моя дорогая, только самое лучшее.

Я легонько толкаю его в плечо. Звонит мой телефон, и я без лишних размышлений достаю его из кармана и отвечаю.

— Здравствуйте, — говорит мужской голос. — Миссис Ферн? Это Чарли из проката автомобилей «Эвис». Как поживаете?

Я строю гримаску Фрэнки и качаю головой.

— Спасибо, у меня все хорошо, но сейчас я занята, мне нужно уходить, поэтому, если вы что-то продаете…

— Понимаю, и простите за беспокойство. Я звоню только потому, что вы забыли телефон в машине, которую брали напрокат в среду. Я положил его в сейф в офисе, так что можете забрать в любое время, только предупредите заранее…

— О чем вы говорите?

— О вашем мобильном. Вы его в бардачке оставили.

Я его еле слышу, потому что в ушах внезапно начинает шуметь кровь. Голос моего собеседника доносится словно сквозь вату, глухо и как бы издалека.

Я ничего не говорю. Боюсь, что, нарушив молчание, сделаю реальным этот невозможный сценарий. Меня сейчас стошнит. Надо стоять очень тихо и не дышать, и тогда, может быть, он отвяжется, этот Чарли из проката. Поймет, что совершил ошибку. Извинится, попрощается и отвяжется.

— Миссис Ферн, вы меня слышите?

Я пытаюсь сглотнуть.

— Откуда у вас этот номер?

— Так ведь он у нас в договоре указан. Вы его дали при заключении контракта. Поэтому я и не позвонил вам раньше: думал, сами приедете, когда хватитесь мобильника. Мы решили, что это тот самый телефон, номер которого у нас записан, так что-звонить нет смысла, но вы не приезжали, и я решил попробовать. Вам неудобно говорить по этому номеру? Если хотите, перезвоню на другой.