А теперь мы порвем Африку!

– Мне кажется, это вопрос времени. Мировое сообщество, политики и бизнес по сути своей инертны. Они боятся вкладываться в предприятия с неизвестными перспективами.

«А еще, – закончил про себя Влад, – боятся наплевательского отношения к чужой собственности, бесконечных войн, партизан, запредельной продажности самого Вамбы и его чиновников, которые обесценивают любые, самые выгодные капиталовложения. И невменяемого населения, готового в мгновение ока взорваться кровавой агрессией. Живет память резни, которую устроили восемь лет назад во время очередной междоусобицы остаткам белого населения. Никакие алмазные копи, запасы древесины и залежи никеля не оправдают затраты на поддержание здесь элементарного порядка. И еще преступность, размеров которой никто не может оценить, поскольку преступлений как таковых никто здесь не считает, а полиция защищает в основном свои интересы, интересы своих родственников и самого Вамбы, а также тех, кто заплатит».

Но озвучивать это Влад, конечно, не собирался. Не враг он своему здоровью.

– Потому что белые – безмозглые гиены! – улыбка исчезла с лица правителя Макао. – Им не нужны наши алмазы! Им не нужен наш никель! Им ничего не нужно!

Вамба протянул руку. Стремительно и бесшумно, как тень, подскочила чернокожая, в сверхлегком одеянии, служанка и поднесла высокий хрустальный бокал с прозрачной водой. Вамба одним махом опорожнил его, облизнул губы, тяжело перевел дыхание.

– У вас афроцентризм. У вас черный расизм. Только и слышно это от европейцев! – посетовал он.

– Европейского обывателя несколько смущает категоричность этой идеологии.

– Эти трусливые белые гиены… То есть эти неразумные белые люди всегда боятся того, чего не понимают.

– Просто Европу пугает сама идея превосходства одной расы над другой. Слишком много в ее истории связано с подобными теориями.

– Ну что вы, – блеск в глазах пропал, и Вамба снова перешел на воркующую и хорошо поставленную речь. – Это же всего только исторические споры.

– Европейцев пугает теория, что когда-то они были рабами у коренных жителей Африки.

– Мы были рабами у белых тысячу лет. И, несмотря на то, что белые залили этот континент нашей кровью, мы не боимся исторических дискуссий. Мы не обвиняем во всем Европу. Почему бы и нам не вспомнить времена, когда все было наоборот? Это удел ученых.

– Я полностью с вами согласен, – смиренно произнес Влад, вспоминая классику афроцентризма – идеологии, появившейся в начале ХХ века и пропагандирующей идею изначального превосходства черной расы над белой. Первые люди, оказывается, были черными, а белые появились вследствие эксперимента, проведенного шесть тысяч лет назад мудрецом Якубом по наущению дьявола. Бог дозволил белым владеть черными рабами и перевезти их в Америку, чтобы самые лучшие из них сформировали избранный народ. Все пророки, не исключая Моисея, Иисуса и Магомета, принадлежали к негроидной расе. И прочее в том же духе. Теперь апологеты афроцентризма требуют причислить эту идеологию к мировым религиям.

– Эти бледные твари…. Я хочу сказать, эти белые экстремисты не умеют спорить. Им надо убивать. Доктор Куам Чонгве, кабинетный ученый, мой добрый друг. Его убили террористы. Рабовладельцы, которые не хотят нас видеть свободными… Не хотят видеть будущих хозяев мира!

Тут Вамба прикусил губу, поняв, что его понесло совсем уже не в ту степь.

– Шучу, – кивнул он. – Вы знаете, никто лучше африканца не умеет чувствовать прекрасное. И тонкая шутка нам тоже доступна.

Следующие десять минут визита Вамба демонстрировал свою антикварную коллекцию, размещавшуюся в зале приемов.

– Скрипка итальянская, Амати, – перечислял он, как будто проводил инвентаризацию. – А это русский художник Тчитчкинн.

Влад догадался, что сие означает Шишкин. Даже на его неопытный взор это была подделка, из тех, которыми сейчас полны аукционы в Англии и Америке.

Слоновьи бивни в золоте. Черные африканские маски. Скульптуры доисторического периода, когда на Юге Африки были древние города.

– А это мой предок, – гордо произнес Вамба. – Я происхожу из племени вождей великого народа камахари, который тысячу лет назад властвовал почти над всем континентом.

На живописном полотне XVIII века плантаторы гнали в сторону парусного корабля толпу изможденных невольников. Рядом стоял вождь, действительно похожий на Вамбу, перед ним были свалены ружья, бочки с порохом, бусы и прочая мишура, за которую он продал своих соплеменников рабовладельцам.

– Об этом моем предке, вожде Чауба, писал в своих воспоминаниях известный естествоиспытатель и путешественник Давид Ливингстон. Мы продавали много рабов. Так что теперь среди афроамериканцев и в Лос-Анджелесе, и в Новом Орлеане, и в других городах немало моих соплеменников – адвокатов, ученых, государственных деятелей.

«Наркоторговцев, безработных в пятом поколении и грабителей», – продолжил про себя список Влад.

Вамба искренне гордился, что его предки торговали своими подданными как скотом. С того времени отношение к своему народу у правящей фамилии не сильно изменилось.

Они снова устроились в ампировских – дерево с золотом – креслах XIX века. Вообще, золота в зале было очень много – на мебели, на потолках, в витринах с антиквариатом.

– Вы очень убедительны, когда описываете успехи своей страны, – заискивающе произнес Влад. – Поэтому я твердо решил делать бизнес в Макао. И то, что у вас идет война, меня, в отличие от других бизнесменов, не смущает.

– Вы о пограничных инцидентах с Верхней Джумбой и Гваной? Там настоящие людоедские режимы. Их сметет собственный народ и, конечно же, наша победоносная армия.

– Вооруженная надежным оружием. Которое я и хочу предложить вам.

– Да, – закивал Вамба и наивно заулыбался, как ребенок, которому показали сладкую конфетку, щеки его затряслись. – Нам нужно надежное, хорошее оружие. И дешевое.

Влад понимающе кивнул, с удовлетворением отметив про себя, что пока все разыгрывается как по нотам. Три предыдущих дня в Республике Макао он провел максимально напряженно и с существенной пользой. По рекомендации, полученной еще в Европе, он попал к министру обороны, завалил его обещаниями, преподнес дорогостоящие подарки, разрисовал захватывающие дух перспективы и покорил полностью его сердце. Легенда состояла в том, что европеец является представителем бельгийской компании (тут все было в порядке – комар носа не подточит), занимающейся самыми различными сделками со странами третьего мира – например, поставками тяпок, лопат, комбайнов и запчастей. На самом деле все это крыша для торговли оружием, оставшимся после развала Варшавского договора в Польше, Чехии, Германии. Этот смертоносный металл пользовался большим спросом именно в Африке, поскольку при отменном качестве имел явный выигрыш в цене.

Воодушевленный обещаниями комиссионных, министр обороны устроил Владу рандеву с Вамбой, который держал на строгом личном контроле все, касающееся вопросов оружия. Войны с соседями у Республики Макао тянулись давно, и в последнее время не в ее пользу. Недавние силовые акции Народной армии Верхней Джумбы сильно ударили не только по военной мощи, но и по моральному духу войск, хотя еще недавно казалось, что ниже ему падать уже некуда.

Встреча с Вамбой состоялась в президентском дворце. Пока Влада вели по двору и переходам, он делал зарубки на памяти – расположение постов, огневые точки. Охрана оказалась достаточно многочисленной, но расставлена безалаберно. Хотя было видно, что Вамба учел печальный опыт других африканских стран, где такие же дворцы спокойно брал десяток опытных белых десантников. Здесь такой номер не пройдет. Дворец хорошо подготовлен к обороне. Его можно долго защищать от превосходящих сил противника. Хотя, конечно, при желании можно найти лазейки. Не бывает крепостей без слабых мест…

И вот теперь Влад имеет возможность общаться с одиозным диктатором вшивой одиозной страны.

– Цены у нас разумные. И гибкие, – как заправский коммивояжер впаривал свой товар Влад. – В убыток работать, конечно, мы не будем. Но, поскольку мне нравится ваша страна и я сочувствую провозглашаемым вами принципам, думаю, по ценам мы рано или поздно сойдемся.

– Что вы можете предложить?

– Все. Советская техника. Не новая, но не хуже современной. Даже лучше. Сейчас у России во многом утрачены технологическая культура и традиции, качество вооружений падает.