А впереди целая вечность...

– Славик, твоя клиентура. Возьми Шпалу и прими по описи людей. Их необходимо напоить живцом и покормить. Поработай с ними, да построже. Разъясни, как себя надо вести. Кто не подчиняется, тех коленом под зад. Пусть сами выживают. Потом составь список тех людей, кто остался. Распредели их по группам. Узнай, что они могут делать? Определи их дар. Какой он у них? И всё остальное. Славик, тебя ли, бывшего мента, учить, как с людьми работать?

– А оружие?

– Холодное. Ножи, топоры, вилы. Арбалеты только тем, кто остается.

– Погодите, - сказал Седой, - у нас Василий – кваз. Вы только в него не стреляйте, а то такие случаи бывали.

Тут Темный захохотал:

– Нашел их чем удивить, квазом. Кваз – это иммунный, проглотивший черную жемчужину и ставший внешне похожим на зараженного. У него сохранились ум и повадки разумного человека.

– Васька, - позвал он, - никого ты особо не удивишь. У них тут прирученные зараженные бегают.

Васька показался из танка. Он напоминал младшего зараженного. Все только пожали плечами. Эка невидаль.

– Говорить он может? – спокойно спросил Иван

– Может, - ошарашенно ответил Седой, - никогда его ещё так спокойно не встречали. Тем более свежаки.

– Теперь пора тебе пришла удивляться, - опять вмешался в разговор Темный, - продемонстрируй Иван.

– А что их демонстрировать. Мутанты как мутанты. Мутируют себе потихоньку. И всё тут. Знакомьтесь, Умник, Страж. А это всеобщая любимица – Любаша.

Любаша как всегда очаровательно улыбнулась. Седой остался спокойным, только слегка побледнел.

– Умница Любаша, красавица, - похвалил её Иван.

Эта умница и красавица была уже больше двух метров высоту, мышцы бугрились по её телу, а кое-где начали появляться ороговевшие пластины, так проявлялась на неё бронь зараженных.

– Ты тоже нас удивил. Обычно ведут себя куда нервеннее, когда Любаша улыбается. Это наши друзья… Это свои зараженные, а своих мы никогда не бросаем. А по степи бродят чужие зараженные. С ними мы сражаемся.

– Они зараженные, могут в любой момент наброситься на вас. Вы этого не боитесь?

– Бояться? Нашу очаровашку Любашу? Она наша помощница. Она наши жизни бережет. Умник и Страж ей помогают. Это они, кстати, ваших муров вычислили и повязали.

Любаша поняла, что речь идет о ней присела и подставила свою голову Ивану. Тот гладил её по голове

– Доброе слово и кошке приятно. Как такое чудо можно бояться?

При этих словах Любаша вновь улыбнулась

Седой лишь головой помотал:

– Теперь я начинаю догадываться, кто такие для вас свои.

Вмешался Шпала:

– Темный тоже для вас свой?

– Это как он решит. И ему, и Валету, и Залетному мы доверяем. Захотят – пойдут с нами, не захотят – вольному воля.

– А то что мы бывшие муры?

– Все мы бывшие, а теперь новые. Никто здесь не родился.

– Так у вас проблемы из-за этого будут.

– У нас из-за вас проблем не будут. Они будут у тех, кто попытается нам предъявы выставить. Вы мужики правильные, уже проверенные. Глупости вытворять не собираетесь. Если слегка накосячите – поправим. Всем людям свойственно ошибаться.

– Потребуют выдать, чтобы самим с нами расправиться. Ведь мы враги здесь на Стиксе всем.

– Нас встретили с распростертыми объятиями… Я уже сказал: это не моя проблема, что они хотят. А я не собираюсь быть слабым, чтобы чьи-то хотелки исполнять. И запомни: мы своих не бросаем. Свой для нас тот, кто сражался с нами бок о бок, кто встречал с нами опасности, кто выполнял наши задачи. Остальные, может быть, и хорошие, но они чужие. А это совсем другой коленкор.

– Вы не боитесь никаких врагов?

– Мы их опасаемся и стараемся, чтобы их не стало. Если в нас видят врагов, то так тому и быть. Мы стремимся, чтобы у нас не было врагов. Хороший враг – мертвый враг. Вот ваши враги были и нашими врагами. И где они? Нет их.

– А говоришь, что мы добрые, всех жалеем.

– Никогда об этом не говорил. Есть свои, есть чужие. Добрые мы друг к другу. Своих и пожалеть можно, и понять, и простить. К остальным, как карта ляжет.

– Вы всё прощаете?

– Нет. Одного мы не прощаем никогда: предательства. Предавший однажды, предаст снова.

– А если в плен попадет и под пытками всё расскажет.

– В плен попадет, пусть рассказывает и до пыток не доводит. По мне, так излишний героизм к добру не приводит. Мы и так постараемся выручить. Вот если сам добровольно придёт, то это уже по-другому восприниматься будет.

– А если вашего бойца убьют?

– Значит все, повинные в его смерти, должны умереть.

– Не слишком круто.

– Не мы такие, жизнь на Стиксе такая. А мы выжить хотим.

– А что если мы, - начал осторожно Седой, - к вам присоединимся?

– Я не буду кривить душой. Скажу прямо.

При этих словах Седой напрягся, а Иван продолжил как ни в чём ни бывало:

– Я буду только рад. Вы люди опытные, бывалые. У вас своя боевая техника. Даже танк есть. Вы хорошо вооружены. А мы пока просто «мясо», неопытное и необученное. Хотя у нас есть и козыри, мы обычная, слабо вооруженная толпа новичков. А что касается того, что вы бывшие муры, то мы вам не судьи. Вам с этим грузом жить дальше. В остальном вы ничем не отличаетесь от других. Тем более, если я не ошибаюсь, Темный, Залётный, Валет собираются уходить с нами. К вам у нас отношения сложилось благодаря их словам. Будете с нами, будете как все. Ни льгот, ни наказаний за прошлое.

– С этим решили. Тогда нагружаю своими проблемами. Завтра прибудут сюда внешники. Мы должны отдать им контейнеры с органами. Загруженные контейнеры у нас есть. Можем их отдать. Обычно они забирали с собой три-четыре человека. Потом мы получаем за груз оружие и отправляемся к себе в стаб.

– Надо подумать. Возьми с собой Темного и Снайпера. Темный его хорошо знает. Подходите в дом. Там всё согласуем.

– Хорошо, - согласился Седой.

Потом он обратился к своему заместителю:

– Темный, найди Снайпера и пойдем к командиру.