А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников
Шрифт:
ВОСПОМИНАНИЯ О Д. Н. БЕГИЧЕВЕ
По тексту журн. "Исторический вестник", 1889, т. 35, № 3, с. 665–666 и 672–673.
1 В селе Дмитровском Ефремовского уезда Тульской губернии.
2 Урожденная Давыдова, родная сестра партизана Д. В. Давыдова.
3 Сохранились два сочиненные Грибоедовым вальса. Упоминаемый Соковниной вальс является первым вариантом одного из них в тоне E–moll и воспроизведен в "Историческом вестнике" (1889, Ќ 3). Его второй вариант опубликован в "Прибавлениях к "Лирическому альбому" на 1832 год. Мелодия этого вальса использована М. М. Ивановым в его опере ("Горе от ума". Комическая опера в 4–х действиях. Текст Л. С. Грибоедова. М., 1905). В "Лирическом альбоме" воспроизведен и второй грибоедовский вальс As–dur. Грибоедов, по–видимому, сочинял и другие музыкальные произведения (И. Л. Андроников. Я хочу рассказать вам... М., 1962, с. 183). Известно, что любимым занятием Грибоедова были импровизации на фортепьяно. По свидетельству А. А. Жапдра, "в Персии на кровле дома стоял рояль, и Грибоедов фантазировал, собирая толпы народа" (ИРЛИ, ф. 496, оп. 2, Ќ 45). В. А. Соллогуб вспоминал о раутах в доме А. Н. Оленина (вероятно, в 1828 г.): "Живо помню я также Грибоедова и помню, как изумлялся, когда он садился за фортепьяно, что такой человек мог еще быть музыкантом" (РА, 1865, стлб. 738). Говорили, что некоторые темы грибоедовских музыкальных фантазий
4 Одоевский Владимир Федорович – писатель и музыкальный критик. С Грибоедовым познакомился в 1823 г. в Москве. Об обстоятельствах их знакомства Одоевский писал в 1864 г.: "Прочитав их (очерки "Дни досад" в журнале "Вестник Европы", 1823, ЌЌ 9, 11, 15–18, подп. Одоевск. и Од. – П. К., С. Ф.), А. С. Грибоедов старался узнать, кто их сочинитель. Это дало повод к ближайшему знакомству, а потом и к дружбе между обоими, никогда не изменившейся независимо от их родства; впрочем, довольно дальнего" [РА, 1864, стлб. 808, примеч.). Встречались Грибоедов с Одоевским в 1828 г. в Петербурге. В сентябре 1826 г. Одоевский писал из Петербурга в Москву С. А. Соболевскому: "Уведомь меня, что и где Грибоедов – останется ли он в Москве и поедет ли в Грузию или нет, как и когда к нему писать; обо всем уведомь обстоятельно, скажи ему, что Ж<андра?> я только и видел один раз в день приезда, что он уехал в деревню и я не имел случая с ним более свидеться. Скажи еще Грибоедову, что теперь не могу ничего писать к нему, но есть много писчего – оставлено до удобнейшего случая, поцелуй его от меня и от души – слышишь ли, сколько в тебе достанет; надобно же, чтобы судьба насмехалась так надо мною – он выехал из Петербурга на другой день моего приезда. Расскажи ему о моей женитьбе, опиши ему женщину, которая одна осмелилась понимать меня, принять во мне участие, женщину со светлою головою, с горячим сердцем, – одним словом, расскажи ему все, что знаешь, вырази ему то, чего я сам словами не могу выразить. Грибоедов поймет этот немой язык – скажи ему, что я скоро ему все сам опишу" (А. К. Виноградов. Мериме в письмах к Соболевскому. М., 1928, с. 205). Сохранилось три записки Грибоедова к Одоевскому (в Москве, 1823) и одно письмо (1825, из Киева). На одной из записок В. Ф. Одоевский пометил: "Грибоедов был большой знаток нашей старины и едва ли не один из тогдашних литераторов (в собственном смысле этого слова) прилежно занимался русскими древностями. Летопись Нестора была его настольного книгою. Этим постоянным чтением Грибоедов приобрел необыкновенную в то время чистоту языка и те смелые русские идиотизмы (т. е. идиомы), которыми отличается слог его, на другой: "Сам Грибоедов был отличный фортепьянист, – но сверх того, они с кн. В. Ф. Одоевским занимались и теориею музыки для науки, что в то время было большою редкостию; над ними общие приятели тогда посмеивались: даже в этом кружке было присловье: "Уж как Грибоедов с Одоевским заговорят о музыке, то пиши пропало; ничего не поймешь". Грибоедов был ученик, если не ошибаемся, знаменитого петербургского гармониста Иоганна Миллера" (ПССГ, т. III, с. 320). В альманахе "Мнемозина", издаваемом Одоевским вместе с Кюхельбекером (о нем см. на с. 400–403 наст. изд.), было напечатано стихотворение Грибоедова "Давид" (перевод 151–го псалма), а также статья В. Ф. Одоевского о "Горе от ума".
5 Верстовский Алексей Николаевич (1789–1862) – композитор, автор музыки оперы–водевиля Грибоедова и Вяземского "Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом" (1823). В Красноярском архиве сохранились четыре листа мемуаров Верстовского, которые, в частности, содержат сведения о тесных творческих связях композитора с Грибоедовым: "Что–то писано в "Вестнике Европы", 1824, Ќ 2, обо мне, вероятно, о кантате "Черная шаль", за которую возгорелась сильнейшая война у Каченовского с журналистами за то, как смел я назвать музыку "Черной шали" кантатою? Это я сделал по совету Грибоедова, который уговорил меня отдать ее на сцену и поставить в картинном положении. Не успевали печатать "Черную шаль" – до того она сделалась народною... В начале моего житья в Москве знакомство мое с Грибоедовым приносило мне много утешения, он уговорил меня поставить на сцену "Черную шаль", которую лучше всех пел Булахов. Впоследствии известность "Черной шали" заставила итальянских актеров и многих русских петь ее в свой бенефис" (А. Гуревич. Пушкин и Сибирь. Красноярск, 1952, с. 136).
6 Совершенно бесспорна неосновательность замечаний мемуаристки как о Бестужеве (см. с. 380 наст. изд.), так и о "замыслах декабристов", отношение к которым Грибоедов якобы выразил в "ответе Чацкого Репетилову". "Ответ" этот на самом деле звучит издевкой над Репетиловым, отдающим лишь дань моде, опошляющим революционные идеалы, выразителем которых выступает в комедии Чацкий (см. также коммент. 3 к воспоминаниям Шимановского).
7 Мемуаристка несколько преувеличивает влияние Бегичева на это решение Грибоедова. М. С. Дурново в беседе с Д. А. Смирновым приводит другую версию подобного же рода, относящуюся к событиям 1826 г.: "Матушка никогда не понимала глубокого, сосредоточенного характера Александра, а всегда желала для него только блеска и внешности. Вот что она раз с ним сделала: брат решительно не хотел ехать служить к Паскевичу. Матушка как–то пригласила его с собой помолиться к Иверской божией матери. Приехали, отслужили молебен... вдруг матушка упала перед братом на колени и стала требовать, чтобы он согласился на то, о чем она будет просить... Растроганный, взволнованный, он дал слово... Тогда она объявила ему, чтобы он ехал служить к Паскевичу. Делать было нечего, он поехал" (Беседы в ОЛРС, с. 25).
8 Дипломатическая деятельность Грибоедова усложнялась вменяемой ему обязанностью проведения официальной линии, не считаясь с реальной обстановкой в стране. Так, в своем "Проекте инструкции посылаемому в Персию" он предлагал взимать с шаха оставшуюся часть контрибуции, исходя из конкретного состояния его финансов. Однако это предложение было отвергнуто, и Грибоедов получил указание "прилагать все... старание, чтобы те деньги к определенному сроку были уплачены" (В. Т. Пашуто. Дипломатическая деятельность А. С. Грибоедова. – Сб. "Исторические записки", т. 24. М., 1947, с. 32).
Ориентируя Грибоедова на скорейшее получение контрибуции, царское правительство лишало его инициативы во всех других вопросах,
мешало противоборствовать английскому влиянию в Средней Азии и в отношениях между Персией и Турцией, обостряло и без того напряженную обстановку и тем самым способствовало в некоторой мере трагической развязке. Однако это не помешало впоследствии Николаю I с готовностью принять официальную персидскую версию событий и возложить вину за них на самого Грибоедова, якобы проводившего намеренно жесткую политику и державшего себя по отношению к шаху вызывающе.А. А. БЕСТУЖЕВ
Александр Александрович Бестужев (Марлинский) (1797–1837) – писатель–декабрист, издававший вместе с Рылеевым альманах "Полярная звезда". Еще до знакомства с Грибоедовым, в статье "Взгляд на старую и новую словесность в России", которою открывался первый выпуск альманаха, Бестужев писал: "Грибоедов весьма удачно переделал с французского комедию "Молодые супруги" ("Le secret dn menage"); стихи его живы; хороший их тон ручается за вкус его, и вообще в нем видно большое дарование для театра" ("Полярная звезда на 1823 г.", с. 34). Период его личного знакомства с Грибоедовым был недолгим: с июня 1824 г. по апрель 1825 г., когда Бестужев по делам службы отбывает в Москву. Однако, этого времени оказалось достаточно, чтобы первоначальное предубеждение к Грибоедову, возникшее у Бестужева под влиянием рассказов Якубовича о дуэли Шереметева с Завадовским, сменилось тесными дружескими отношениями. Свидетельством их является воспоминание Бестужева о том, что в доме "почтенной матушки и сестры Александра Сергеевича" он "был как родной" (РВ, 1870, Ќ 5, с. 263), и единственное дошедшее до нас письмо Грибоедова к нему от 22 ноября 1825 г. из станицы Екатериноградской, в котором он просит обнять Рылеева "искренне, по–республикански" (см. с. 380 наст. изд.). В "Полярной звезде на 1825 г." (с. 18) А. Бестужев высоко оценил комедию "Горе от ума": "Человек с сердцем не прочтет ее, не смеявшись, ее тронувшись до слез. Люди, привычные даже забавляться по французской систематике или оскорбленные зеркальностью сцен, говорят, что в ней нет завязки, что автор не по правилам нравится, – но пусть они говорят, что им угодно; предрассудки рассеются, и будущее оценит достойно сию комедию и поставит ее в число первых творений народных". 15 января 1825 г. Бестужев писал В. И. Туманскому: "Здесь шумит, и по достоинству, Грибоедова комедия. Это – диво, и он сам пресвежая душа" (Никсонов, с. 168). Память о Грибоедове Бестужев пронес через всю свою жизнь. 4 февраля 1832 г. он писал Н. А. Полевому из Дербента: "Грибоедов взял слово с Паскевича мне благодетельствовать, даже выпросить меня из Сибири у государя. Я видел на сей счет сделанную покойником записку... Благороднейшая душа! Свет не стоил тебя... по крайней мере, я стоил его дружбы в горжусь этим" (РВ, 1861, Ќ 3, с. 321). В письме же к брату Павлу из Тифлиса от 23 февраля 1837 г., за три месяца до своей гибели, Бестужев писал: "Меня глубоко огорчила трагическая смерть Пушкина, дорогой Павел... Я не смыкал глаз всю ночь, а на заре я уж ехал по скверной дороге в монастырь св. Давида, который ты знаешь. Приехав туда, я зову священника и прошу его отслужить панихиду на могиле Грибоедова, могиле поэта, попираемой ногами толпы, без камня, без надписи. Я плакал тогда горькими слезами, как плачу теперь, над другом, над товарищем по оружию, над самим собой. И когда священник произнес слова: "за убиенных боляр Александра и Александра", я задыхался от рыданий – эта фраза показалась мне не только воспоминанием, но и предсказанием... Да, я чувствую это, моя смерть тоже будет насильственной, необычной и близкой" (Пиксанов, с. 188; подлинник по–французски).
ЗНАКОМСТВО МОЕ С А.С. ГРИБОЕДОВЫМ
По изд.: "Воспоминания Бестужевых". М.–Л., 1951, с. 523–530, с исправлениями по автографу (ИРЛИ, ф. 604, Ќ 7, лл. 7–14; Ќ 12, лл. 73–74).
Воспоминания Бестужева о Грибоедове написаны, по–видимому, в Сибири, под непосредственным впечатлением известия о гибели драматурга. Текст их несомненно беллетризован, что особенно заметно в воспроизводимых мемуаристом диалогах (характерно, что на полях черновой тетради, хранящейся в ИРЛИ, набросаны заготовки фраз: "оковы никогда не могут быть игрушки"; "но сердце, как холодный стакан, не выдержит этой жаркой страсти"; "гербы, как дурные грибы на стенах").
Впервые очерк, по копии Е. Бестужевой, был напечатан в журнале "Отечественные записки" (1860, Ќ 10, с. 633–640). Ряд ошибок был исправлен по черновому автографу М. К. Азадовским в кн.: "Воспоминания Бестужевых". М.–Л., 1951.
1 Н. А. Муханов, корнет уланского полка, дальний родственник Грибоедова и двоюродный брат декабриста П. А. Муханова. После 1825 г. был адъютантом петербургского генерал–губернатора Голенищева–Кутузова (члена Следственного комитета) и во время пребывания Грибоедова под арестом виделся с ним и оказывал ему помощь, о чем свидетельствуют дошедшие до нас записки Грибоедова к Муханову (ПССГ, т. III, с. 152–153; относительно правильной их датировки см.: "Воспоминания Бестужевых", с. 804). И после освобождения Грибоедова летом 1820 г. он часто с ним встречается, это засвидетельствовано в письмах Н. А. Муханова к брату Александру: "Грибоедов не едет в Москву, потому что был в простуде, все это время страдал от флюса и потом не кончил еще совершенно дела здесь" (20 июня); "Сейчас выходит от меня Грибоедов, с которым я беспрестанно вижусь. Чудо что за человек: умен, нравственности необыкновенной в наш век, да что же я его описываю, ты сам его также знаетш" (без даты); "Пока буду часто встречаться с Грибоедовым да с Вяземским, а как они уедут, то хоть умирай с тоски" (6 июля) (ГИМ, ф. 117, Ќ 86–88; см. также № 34, 107, 198).
2 Встреча Бестужева с Грибоедовым у Муханова произошла не в августе, а
5 июля 1824 г. (см.: Нечкина, с. 444). Этапы сближения с Грибоедовым отмечены в письмах Бестужева к Вяземскому: "Я познакомился с Грибоедовым, но еще не сошелся с ним, во–первых, потому, что то он, то я здесь не жил, а во–вторых, мне кажется, что он любит поклонение, и бог Аполлон ему судья за сведенье с ума Кюхельбекера: какую чуху, прости господи, напорол он в своей "Мнемозине"! Впрочем, в два или три свиданья наши я видел в нем и любезного европейца, и просвещенного человека – две редкие вещи в одной особе, особенно на Руси. Мы говорили о Вас, любезнейший князь, – и я помирился с человечеством и литературою" (20 сентября); "Грибоедов Вам кланяется, я сегодня его видел... С тех пор как лучше его узнаю, я более и более уважаю его характер и снисхожу к его странностям" (3 ноября); "Грибоедов со мною сошелся – он преблагородный человек..." (12 января) (ЛН, т. 60, кн. 1, с. 224, 226, 228).
3 В черновой рукописи эта фраза несколько откорректирована: "...приезжайте завтра ко мне на квартиру [на новоселье] обедать..." Что же касается проставленных в рукописи инициалов, то они написаны крайне неразборчиво, за исключением – "Ч". По–видимому, здесь имеется в виду Петр Николаевич Чебышев, знакомый Грибоедова, неоднократно упоминаемый в его письмах (ПССГ, т. III, С 138, 155, 160, 238). Ср. в письме А. Е. Измайлова П. Л. Яковлеву от 13 января 1825 г.: "Сегодня буду на литературном обеде у одного мецената со звездою. Это полковник (точнее, подполковник в отставке. – П. К., С. Ф.) Чебышев, иностранный кавалер и российский винный поставщик, приятель Грибоедова, которого первый раз сегодня увижу. Предчувствую, что проведу весело время – будет на обеде задорный польский пес, пудель, Запирашка и пр. и пр. (то есть Булгарин, Греч, А. Бестужев. – П. К., С. Ф.)" ("Пушкин. Исследования и материалы, т. VIII. Л., 1978, с. 168, 193. Ср. басню А. Измайлова "Слон и Собака"),