А. Смолин, ведьмак. Цикл

Как всегда в таких случаях, деревья смыкались за нашей спиной сразу же после того, как мы мимо них проходили.

— Клад закладной, — невесело отметил Валера. — Так и знал, что без пакости не обойдется.

В его терминологии я был не силен, но общий смысл уловил. Как видно, Клавдия стала тем самым закладом, который устроит любому, кто попробует взять добро Вернигора, персональный ад.

— Но есть и позитив, — продолжил Хранитель Кладов. — Теперь наши клыкастые друзья не смогут утверждать, что ты получил свою долю зря. Бабуля на тебе, Саша, по-любому. Этот старый хрыч наверняка ее к закладке привязывать заклятием не стал, просто поставил стражем, и все. Он же оборотень, а не колдун. Мне с ней не справиться, она вне моей компетенции, поскольку не является частью клада.

— Мне, главное, ее увидеть, а остальное дело техники. Просто фиг знает, вдруг призраки, которые стерегут сокровища, существуют не так, как все остальные? Вдруг у них какой-то свой пласт реальности? В связи с особым предназначением.

— Ты не увидишь, мы точно разглядим, — залихватски заявил Родька, который, подпрыгивая на ходу, топал перед нами. — Мы знаешь какие глазастые! И смелые! Жанна, подтверди!

— Особенно ты, — фыркнула девушка.

— Очень он у тебя забавный, — рассмеялся Валера.

— Только очень дорого обходится в плане еды. Работай я до сих пор в банке, уже разорился бы.

Не особо долго мы шли по той тропинке, видно не так далеко до оврага было от дома оборотней. В какой-то момент мы оказались на краю оврага, который словно разрезал лес на две части. Но выглядел он мрачновато. Добавлял атмосферности и тот момент, что деревья здесь были высоченные, раскидистые, потому солнечные лучи их листву почти не пробивали.

— Не сильно глубокий, я думал, будет хуже, — сообщил мне Валера, глянув вниз. — Фигня. Вот года два назад видал я овраг так овраг, сверху дна не углядишь. Ну что, пошли?

— Может, оборотней подождем? — предложил я. — Если быстро управимся, придется потом доказывать, что мы без них ничего себе из наследства Вернигора не присвоили.

— Так и сказали бы, — раздался у меня за спиной бас Дормидонта. — Нет вам, людям, веры, особенно теперешним.

— Ну да, нонеча не то что надысь, — не без ехидцы произнес Швецов. — Зато ваше племя всегда дела ведет честно.

— Всякое случается, — не стал оправдываться вожак стаи. — За всех ответа не дам. Но мы, если чего обещали, — делаем.

— Поглядим. — Валера двинулся вперед. — Саш, ты идешь?

— Само собой, — ответил я и последовал за ним.

— Мы тут смотрели уже, — сказал нам в спину Ратмир. — Ничего не нашли.

— Потому что искать не умеете, — пискнул Родька. — Не то что мы.

В овраге пахло прелой листвой, дождевыми червями и застарелой смертью. Не соврал лесовик, крови тут пролилось много и людей умерло немало. Все они покинули наш мир, никто из них тут не застрял, но я все равно словно ощущал их присутствие. Наверное, потому что тут ничего не менялось. Там, наверху, шла какая-никакая жизнь: ежи бегали, комары пищали, одни деревья, отживая свой век, валились на землю, другие тянулись вверх, ягоды начинали зреть, а тут время словно застыло.

— Где же ты есть? — приговаривал Валера, шедший впереди и вертевший головой влево-вправо. — Откликнись уже. Я же чую, ты рядом.

Остановился он минуты через три, когда впереди перед нами забрезжил просвет, говоривший о том, что мы прошли овраг насквозь и там, шагах в тридцати отсюда, второй выход из него.

— Вот ты где, — Швецов топнул ногой по земле. — Надежно тебя определили, ничего не скажешь. Ну что, давайте, копайте.

— Чего? — переспросил Сашок. — Мы?

— А кто? Я место, где клад зарыт, нашел. Как он свет увидит, вторую часть уговора выполню, сделаю так, что он нашим станет. У Сашки своя задача, он нас защитит от стража, который клад бережет. Все остальное ваше. Или вы думаете, что для получения доли вам достаточно предоставить нам лес? Так в нем уже есть хозяин, и это не вы. Копайте, копайте. Отрабатывайте свою треть.

— Чего раньше не сказал? — заметил Ратмир. — Мы бы хоть лопаты взяли. А так теперь придется лапами рыть.

Воздух там, где он стоял, задрожал, и я впервые в жизни увидел, как человек перекидывается в волка. Ничего жутко-голливудского, вроде разрывания одежды и истошного воя, в этом не было, он превратился в зверя как-то… Буднично, что ли?

Никогда бы не подумал, но два волка, оказывается, могут если не заменить экскаватор, то уж точно с ним посоперничать. Ратмир и присоединившийся к нему Сашок невероятно шустро выкопали приличных размеров яму теми самыми лапами, которые были упомянуты. Я бы и с лопатой так быстро не управился.

А потом они, как видно, докопались до цели, то есть до клада Волчьего Пастыря. Никакого скрежета когтями по сундуку я не услышал, зато Сашок в какой-то момент издал такой стон, что стало ясно — ему очень, очень больно.

Но оно и понятно — когда в тебя запускает руку призрак, тут поневоле взвоешь. А самое страшное, что ты его не видишь.

И вот с чего я решил, что колдунья Клавдия была немолода? Вовсе нет. Похоже, при жизни она была довольно интересной женщиной средних лет, далекой от поры увядания. Правда, сейчас она, конечно, выглядела сильно не ахти, и черноты внутри нее хватало. Тут, видно, одно на другое наложилось — и природная склонность к недобрым делам, и осознание того, что ее убил тот, с кем она была близка, и осознание собственной беспомощности. Да и атмосфера этого гиблого места свою роль сыграла.

— Отпусти его, — велел я, спрыгивая в яму и доставая нож из ножен. — Слышишь меня? Отпусти, и получишь свободу. Даю слово Ходящего близ Смерти.

Ничего мне Клавдия не ответила, лишь зубы оскалила да вторую руку в Сашка запустила, отчего тот, чуя погибель, заныл тоненько, как плачущий ребенок.

— Жанна, не стоим! — гаркнул я. — Тащите его наверх! Там ее власти нет.

Мои подручные мигом поняли, что от них требуется, скользнули в яму и сдернули дергающееся тело волка с рук Клавдии, как мясо с шампура, а после вытащили его наверх. Бедный оборотень только тихонько подвывал от страха и непонимания происходящего.

— Еще раз предлагаю — разойдемся миром, — предложил я призраку, который резко развернулся ко мне и теперь недобро сверлил меня своими глазами, до краев наполненными мертвящей чернотой. — Того, кто тебя сюда заточил, давно нет на свете, отомстить ему не получится. Давай я помогу тебе просто уйти. Это хорошее предложение, Клавдия. Выгодное. Да, там, куда ты попадешь, хорошего ждать не приходится, но это лучше, чем веками сидеть в этом овраге и копить злобу. Тем более что выбора у тебя нет, не будет никаких веков, все закончится здесь и сейчас. Ты слышала, кто я, значит, все понимаешь, верно?

Я был уверен в том, что и на этот раз ничего у меня не получится, что не захочет эта душа доброй волей покинуть опостылевший ей свет. И главное, вот какой ей смысл за нежизнь цепляться? Ладно тот же Рагулин, у него была цель, он берег свое добро. Да, прекрасно понимая, что ему от него пользы нет и не будет, но это какая-никакая, но цель. Все же свое, не чужое. А тут-то в чем изюм?

Но нет, Клавдия, дослушав меня, на секунду застыла, после перестала скалить зубы, а следом за тем протянула ко мне свои руки, как бы говоря: «Делай свое дело, ведьмак. Я согласна». Причем я сразу понял — это не ловушка, не способ добраться до моего горла. Она на самом деле хочет уйти. Это был правильный выбор. Жалко только, что такие, как она, редко слушают голос оставшегося у них разума.