Абхазский миротворец

— Откуда такой красавец? — поинтересовался Левша, который приехал на аэродром вместе со Скатом и Андреем.

— Гигла раздобыл, — объяснил Скат. — По его словам, это личный самолет одного из «новых абхазов».

— Кого?

— Ну, бизнесменов абхазских. Вообще-то, большая часть здешнего бизнеса пребывает еще в зародышевом состоянии. Но несколько человек, которые уже поднакопили приличные деньги, есть.

— Мандаринами удачно торговали? — улыбнулся Левша.

— Нет. Мандарины — это как раз та часть бизнеса, которая в зародышевом состоянии. Приличные деньги здесь заработали на недвижимости. Здесь же после войны куча пустых домов осталась. Вот кое-какие оборотистые ребята и стали ими торговать. Причем далеко не всегда честно. Тут ведь специфическая территория, юридически, с точки зрения международного права, это вообще часть Грузии, так что местные власти ни на какие сделки права не имеют, поскольку считаются незаконными. Поэтому открывается простор для всяких интересных комбинаций. Между прочим, от них и наши с тобой, Левша, коллеги пострадали не в последнюю очередь, — слово «коллеги» Скат произнес с явственной иронией. Левша это заметил, но подтекста не понял.

— Что за коллеги?

— Военные. В основном всякие жирные хомяки из Генштаба и окрестностей. А что? Земля у моря, климат райский — почему не купить домик, тем более за такие деньги, которых в Москве и на собачью будку не хватит? Вот и покупали. А потом приезжает летом сюда какой-нибудь полковник, и выясняется, что за тот дом, который он купил, тут еще два полковника спорят. И у всех документы в порядке! Третий подключается к разборке, а через пару дней из Москвы еще один приезжает — тоже с документами.

— Они по нескольку раз продавали один дом?

— Ага. Рекорд — шестнадцать раз. Представляешь, что тут творилось, когда все эти собственнички здесь собрались и выяснили, что их шестнадцать? Мало того, в том доме, который они дружно приобрели, абхазская семья живет — и никуда съезжать не собирается. Причем местные власти на стороне семьи.

— И чем все кончилось?

— А ничем. Поскандалили они, кто поменьше, кто побольше, и уехали в Москву. Там тоже по высоким кабинетам побегали, потрясли щеками, порассказывали, как их обидели. Но так ничем это и не кончилось. Юридической власти у России на абхазской территории нет. А неофициально действовать можно только силой. К счастью, наше руководство сообразило, что портить с абхазами отношения из-за нескольких обиженных жиртрестов не стоит.

— Занятно, — протянул Левша. Особого сочувствия к обманутым соотечественникам в его голосе не было. — Значит, хозяин самолета из таких прохиндеев?

— Ну да.

— И что, он так легко свою «птичку» отдал? Или Гигла не сказал, что больше он ее не увидит?

— Сказал. Но еще он ему сказал, зачем нужен самолет… Левша, не смотри на меня, как солдат на вошь! Разумеется, сказал без подробностей. Просто, что нужен для защиты независимости республики.

— Что, этот «новый абхаз» такой патриот? — с удивлением спросил Сабуров.

— Именно, — кивнул Скат. — Они тут все патриоты. Это Россия может себе позволить, чтобы этим словом чуть ли не ругались. Нас больше ста миллионов. А абхазы — народ маленький. Их всех, с женщинами и детьми, тысяч триста всего — это население даже не одного московского района, а его четверти. Вот у абхазов другого выбора и нет, кроме как патриотами быть. Без патриотизма их проглотят и не подавятся. Да уже бы проглотили в девяносто втором. А с патриотизмом подавились.

— Ну, допустим, — кивнул Андрей. — А что, он Гигле так, на слово поверил, никаких объяснений не потребовал?

— Да. Только не одному Гигле, а еще министру обороны Абхазии.

— Ого! — Левша приподнял брови. — Лихо! А министру, надо полагать, из Москвы позвонили?

— Точно. Кстати, в случае необходимости и сам президент республики слова Гиглы подтвердит. Он тоже был в курсе.

— Ничего себе! — присвистнул Андрей. — Даже президент? Вот это да!

— Контрактник, еще раз тебе говорю — про масштаб не забывай. В Абхазии триста тысяч человек! Их президент доступней московского префекта какого-нибудь!

Левша взглянул на часы. И сказал заметно изменившимся голосом:

— Ну, парни, пора.

— Где сейчас грузинские разведчики? — спросил Скат.

— Над территорией республики.

— Абхазы точно справятся? Собьют один? Если они промажут, то весь план полетит.

— Не промажут. Я сегодня над их системами наведения двух зенитных комплексов поколдовал. Теперь из них не то что самолеты — мух сбивать можно. Ага… — Левша на секунду смолк, прислушался. У него в ухе был маленький динамик, от которого шел витой провод, уходивший ему под куртку. С его помощью он находился на связи с центром командования абхазскими силами ПВО.

— Так, они поймали цель, ведут ее, — сказал Левша. — Говорят, что сумеют ее поразить еще на протяжении семи минут. Все, парни, в самолет. Как только вы взлетите, я дам команду стрелять.

— Хорошо. Ну, удачи!

— Мне-то что, — криво усмехнулся Левша. — Вот вам — удачи!

Скат и Андрей полезли в самолет. Командир занял место главного пилота, а Сабуров второе кресло — то ли штурман на нем должен был располагаться, то ли второй пилот. Разбирался в этой специфике Андрей плохо. Во время подготовки его наскоро обучили летать — ну, то есть взлететь, сесть и худо-бедно держать нужный курс он мог. Но всякие тонкости воздушного вождения оставались для него тайной за семью печатями. С другой стороны, тех знаний, которые у него имелись, в большинстве случаев должно было хватить. А учить летное дело досконально — это занятие минимум на год. Разумеется, тратить на это столько времени было недопустимо. Кстати, судя по действиям Ската, его познания в пилотировании были примерно на том же уровне.

— Долетим? — спросил Андрей с легким сомнением в голосе.

— Куда мы, на хрен, денемся, — отозвался Скат. — В крайнем случае, Левша нам подскажет, если сильно от курса отклонимся.

— А ведь на аэродроме огней не будет. Они беспилотникам не нужны.

— Блин! Точно! — Скат тяжело вздохнул. — Ладно. И без огней сядем. Видел бы ты одну мою посадку в Афганистане, в восемьдесят первом.

— А что там было?

— В итоге я все-таки сел. Но последние метров сто по земле было ощущение, что я торможу задницей, как зимой на ледяной горке. Шасси то ли плохо выпустил, то ли сломались они, до сих пор точно не знаю. Но когда остановился самолет, у него половины брюха уже не было.

— Как же он не взорвался?

— Нечему было взрываться. Баки сухие были, я дотягивал на последних каплях топлива.

— А боекомплект?

— Не было боекомплекта. Я на гражданской «птичке» летел, кто бы мне боевой борт доверил. Ладно, об этом случае я тебе потом поподробнее расскажу, если живы останемся. Так, давай шлемофон надевай, а то слышно ничего не будет. Ну! Поехали!

Самолет тронулся с места, стал разгоняться и через минуту уже был в воздухе.

— Левша, я воздух, — раздался в наушниках Сабурова голос Ската. — Мы взлетели.

— Вижу. Отдаю команду зенитчикам… Так, отдал!

После этих слов в наушниках воцарилась напряженная тишина. Андрей понимал, что как бы ни колдовал с абхазскими ПВО Левша, не может быть стопроцентной гарантии того, что они сумеют грузинский самолет-разведчик сбить. Время тянулось медленно, словно каждая секунда была из мягкой резины.

— Есть! — раздался в наушниках торжествующий голос Левши. — Сбили! Выходите на курс! И еще, Скат, сильно не нажимай, хорошо, если вы прилетите последними. Тогда техники уже будут другими заняты.