Абсолютное Зло и другие парадоксы объективной этики

Тут вы наверное заподозрите неладное. В жизни справедливость ассоциируется не только с наградой за труд, но и с расплатой за вред, и при этом она частенько торжествует. Получается, одни оценки могут быть справедливыми или нет, а другие не могут? Для ответа заметьте, что справедливой может быть кара, возмездие, наказание, компенсация – т.е. то, что опирается на оценку насилия. А ответное насилие вполне может быть соизмеримым. Мы видим здесь ту же асимметрию, что и в негативности этики, в познании свободы от противного. В данном случае, мы можем оценить вред, ущерб – потому что он детерминирован, мы его понимаем, можем сравнить. Эти знания позволяют выстроить процедуру, и тогда мы можем говорить о справедливости и самой процедуры, и действий сделанных в соответствии с ней. Иными словами, несправедливы деяния ведущие нас в прошлое, в мир детерминизма, лишающие нас благ, а ответ, соответственно, справедлив если возмещает утраченное.

В случае же движения в будущее, к новым благам и новой пользе, говорить о справедливости пока рано. Свобода не может быть формализована, а удачный творческий результат – это всегда шаг к свободе. Иногда предлагают учитывать трудозатраты – как говорится «каждому по труду». Но разве творческий вклад равен потраченному времени? А как насчет пользы? Если при капитализме люди трудятся ради личного блага, то при коммунизме, как выяснилось, вообще трудились зря.

Как же подступиться к проблеме справедливого обмена?

Начнем с того, что хотя обьективная оценка конкретного вклада по традиции называется справедливой, это, конечно, не совсем правильно. Нельзя придумать модель, которая бы обьективно оценивала каждый конкретный вклад. Ни рынок, ни госплан на это не способны. А справедливость – это качество именно социального института, процедуры, а вовсе не отдельного действия по оценке пользы или ущерба. Отдельное действие может быть справедливым только если оно олицетворяет соответствующий институт, как например, судебное решение. Или скажем, человека можно назвать справедливым только если он выступает в некой социальной роли, например, является судьей или начальником раздающим премии.

Далее, каждый из нас является потребителем общественных благ – мы постоянно взаимодействуем с обществом и оцениваем эти блага. Однако обычно мы оцениваем их с точки зрения не столько некой социальной роли, всего общества или абстрактной справедливости, сколько личной субьективной пользы. Когда мы приходим в магазин и видим цены, мы думаем не о справедливой цене, а в лучшем случае об адекватной, разумной или честной. Аналогично, когда хозяин устанавливает зарплату работнику, он отталкивается в лучшем случае от общепринятой или средней по рынку.

Однако очевидно также, что без обьективной оценки труда невозможна никакая справедливость. Откуда же она возьмется? Из итога. Об обьективности и следовательно о справедливой награде за труд правомерно говорить когда человек оценен в целом или за какой-то период времени, когда проявилась работа социального механизма, когда блага материализовались. Хотя каждый шаг к свободе не поддается формализации, она возможна если иметь дело с итогом проекта, длительной работы или жизни человека, поскольку все это уже в прошлом.

Мы видим тут явное противоречие между личным и общим. С одной стороны понятно, что только из пользы каждого слагается польза всех. Но с другой, как люди, учитывая только свой интерес и свою пользу, могут обеспечить справедливость итога? Кроме того, так ли уж хороша справедливость после смерти?

Единственный выход в том, чтобы человек каждый раз выступал от лица всего общества, включая, как ни трудно, потомков. Этика не оставляет нам иного выхода. Она требует, чтобы в каждой субьективной оценке конкретного результата человек стремился быть обьективным, поднялся над эгоизмом, увидел всю пирамиду благ целиком, почувствовал как труд других вносит вклад в общее дело. Он должен постоянно соотносить свою личную цель с целью общества. Что, разумеется, вполне естественно для свободного человека. Ведь он как раз и думает не о своей выгоде, не о своем успехе за счет других, а об успехе общества как целого.

В акте честной оценки каждым каждого и заключается решение проблемы справедливости обмена и справедливости общества. Справедливая процедура возможна – но если на каждом шаге она сочетается с этикой, со стремлением к общему, а не к личному благу. Другой важный вывод – поскольку обьективная оценка других – тоже своего рода творчество, сотрудничество – это не просто совместный труд, но совместное творчество.

21б Справедливость

Итак, моральный долг каждого не только трудиться на общее благо, но и обьективно оценивать труд других, воздавать им по заслугам. В правильном обществе у всех одна цель – свобода. Если цели разные, невозможна обьективная оценка, если цель не свобода – невозможно справедливое вознаграждение.

Часто, однако, справедливость понимается иначе. Так, распределяя блага и тяготы, права и обязанности, люди склонны или делить их поровну, или же принимать во внимание посторонние факторы – например, возраст, семейное положение, здоровье. С точки зрения этики все это несправедливо. Напомню, для этики люди – абстракции, в публичной сфере личное не имеет значения.

Что бы понять, почему так происходит, надо рассмотреть справедливость ближе. Скажите, разве справедливо, если преимущество (или поблажку) люди получают благодаря личному знакомству, родству или сговору? А благодаря сходству в политических взглядах? А благодаря иному сходству – этническому, религиозному? А справедливо ли преимущество, полученное благодаря неравномерному распределению капиталов – например, может ли быть честной конкуренция между огромной компанией и мелкой фирмой? Между популярным брендом и новой маркой? Между миллионером и нищим? А, скажем, между знаменитым и молодым, никому не известным, но не менее талантливым писателем? Особенно, если один родился в передовой культурной державе, а второй – в захолустье, где и читателей толком нет?

Вы скажете – выходит любое неравенство несправедливо? Но люди, а тем более страны, неравны! Их невозможно уравнять! Да и надо ли? И тем не менее, все люди хотят иметь максимум возможностей несмотря ни на что, а каждая уважающая себя страна – догнать лидера. И это правильно – между неравными договора не получится. Но как на практике осуществимо равенство? Как его даже корректно сформулировать?

Обратимся опять к чувству справедливости. Теперь оно говорит, что нам надо найти баланс между равенством и неравенством, одновременно уравнять людей в условиях творчества и различить по его результатам. Тогда, получая от общества строго по заслугам, люди будут равны в начале жизни и не равны в ее конце. Справедливость тоже ранжирует людей, но в отличие от насилия, сохраняя их моральное равенство, равенство в свободе. Увы, практическая реализация этого простого принципа так же трудна как и все, связанное со свободой. Блага, ресурсы, возможности ограничены, они все время меняются, а люди вступают в жизнь не одновременно. Неравенство полученного от общества влияет на условия творчества, в свою очередь делая их неравными. Кроме того, люди трудятся ради будущего, а получить по заслугам им хочется еще при жизни.

Как же подойти к решению этой задачи? Как всегда, когда мы имеем дело со свободой. Насаждать в обществе равенство не менее бессмысленно, чем принуждать к свободе. Моральное равенство не сводится ни к фактическому, ни к формальному. В первом случае мы получаем уравниловку, уничтожающую стимулы к творчеству, во втором – разгул фактического неравенства, уничтожающий равенство прав. Где же выход? Во-первых, равенство не самоцель, а потому формулировать его вообще никак не надо. Во-вторых, оно достигается устранением того, что ему мешает. Ведь как вы помните, к свободе мы идем от противного.