Абьюз

– Я всё правильно расслышал? У вас намечается Ковен? Или, того хуже – шабаш?

Его взгляд метнулся от меня к дому, обежав его многочисленные углы, башенки, купола и окна.

– Тебя хотят принести в жертву, заставив убираться?

– Я говорю серьёзно.

– Про то, что станешь ведьмой? Куда серьёзней! Если ты, конечно, у нашей мамаши наркотой не затарилась?

– Я же не говорю, что верю во весь этот бред. Но моя гостеприимная хозяйка, похоже, вполне. Она на полном серьёзе говорит о воскрешении мертвых.

– Ты меня разыгрываешь?

– Да нет, Энджел! Выключай своего внутреннего барана и просто послушай…

Я сама не знала, зачем мы об этом говорим. Правда – не знала. Просто так получилос.

– Я говорю, Эндж, она не в себе. Наверное, всё дело в доме. Он, несмотря на весь наведённый внешний лоск, очень старый. Ночами, когда уходят слуги, тут словно ходят призраки и тогда… можешь смеяться, если хочешь, но я готова поверить во всё, что угодно. И что на портрете, датированным почти двести лет назад, изображены Синтия и Альберт, и что мы скоро будем воскрешать третьего… каждый раз забываю его имя.

Энджел насмешливо сощурился.

– Что? – фыркнула я раздраженно.

– Забывать имена – это, похоже, у нас наследственное. Но яикогда не видел тебя испуганной.

– Я не испуганна. Я озабочена и сбита с толку.

– Нет. Тебя реально пугает этот шикарный дом? И его заносчивая, самовлюбленная, недалёкая хозяйка? Хм-м! Может, мне тоже остаться тут с ночёвкой? Всё это чертовски интригует. А если станет совсем страшно, может, позвоним Альберту? Ты не обидишься, если я буду жадиной и не поделюсь с тобой его драгоценным обществом?

– Боюсь, Альберт не явится тебя развлекать. Он готовится к свадьбе.

– Да. У него ответственейшее мероприятие! А ведь скоро весна? Даже не знаю, что хуже – умереть весной или жениться?

Засмеявшись, я пихнула его локтем под рёбра, заставив болезненно сморщиться. Надеюсь, притворно?

– Не говори ерунды, – велела я ему. – К тому же, даже если тебе и удастся его вызвать, Синтия вряд ли согласится делить с тобой его внимание.

– Отец же говорил, что они брат и сестра.

– Отец с матерью тоже брат и сестра, но это не помешало нам с тобой появиться на свет?

Энджел после недолгой паузой обнял меня за плечи:

– Хочешь вернуться домой? Я поговорю с отцом. Он согласится. Без тебя катакомбы словно стали ещё темнее…

– Ты заботишься обо мне? Или о себе?

– О нас обоих. Когда тебя нет рядом я чувствую себя ужасно. Всё время боюсь, что с тобой что-то случится.

На этот раз Энджел говорил серьёзно.

– По-твоему, в отцовских бандах мне безопасней?

– Не знаю. Там есть он. И есть я. Мы не позволим, чтобы с тобой что-то случилось.

– Да что может случиться?

– Ну, не знаю… вдруг ты в самом деле превратишься в ведьму? И ладно ещё, если станешь творить всякие каверзы, а то сядешь на метлу и, чего доброго, улетишь от меня?

– Это произойдёт непременно, рано или поздно. Если ты не изменишься к лучшему.

– Я изменюсь, непременно, – со смехом пообещал Энджел.

А потом его лицо вдруг сделалось серьёзным и сосредоточенным.

Эта его особенность, мгновенные перемены настроения, всегда выводили меня из себя, сбивая с толку.

– Только не улетай, – с тоской проговорил брат.

– Хватит! – резко поднялась я со скамьи. – Ты меня пугаешь, своими дурными разговорами. Лучше убирайся отсюда. Тебя не приглашали.

– Ладно, уйду. Только пообещай звонить каждый день. Ну, или хотя бы отвечать на мои звонки?

– Обещаю. А ты, в свой черёд, пообещай найти себе хорошую девушку и встать на стезю добродетели.

Мы оба рассмеялись, пытаясь развеять тягостную атмосферу, похожую на приближающийся грозовой фронт.

– Уже нашёл девушку. Но не знаю, удержусь ли на тернистом добродетельном пути.

– Тернии – это самое то. Ты же любишь боль?

– От пороков, но не от добродетели, – подмигнул он мне на прощание, поцеловав в щёку. – Береги себя.

– Всегда, – пообещала я.

Глава 12. Сандра

Расставаться всегда грустно поэтому я редко смотрю кому-то вслед. Почти никогда. Ненавижу расставаться даже больше, чем привязываться.

Привязанностей и любви я избегаю всеми возможными способами, но Энджел – он внутри круга, который я старательно очертила вокруг себя.

Энджел всегда со мной, где бы не был он и где бы ни была я.

– С братьями сложнее всего, да?

И когда только змея-Синтия успела ко мне подобраться? Я не заметила.

– Не понимаю, о чём вы.

– Прекрасно понимаешь.

У всякого яблока свой червячок. У Кристалл-Холла это Синтия. Если бы не она это место стало бы райским.

– Думаю, история моих отношений с братом сильно отличается от вашей.

– Склонна с тобой согласиться. Не холодно здесь сидеть?

– Нет.

Я солгала. На самом деле я замёрзла.

Поэтому на её предложение: «Пройдёмся?», – возражать не стала

Весна в это время года довольно капризная, я бы даже сказала, мерзкая. Промозгло, холодно, переменчиво, сыро. Никакой романтики.

Когда я читаю о «предчувствиях» и «обещаниях» этого короткого поздне-мартовского и ране-апрельского периода, я, откровенно говоря, лишь недоумённо пожимаю плечами. Никакого предчувствия. Лишь тяготишься затянувшейся непогодой.

Синтия шагала впереди по бетонной дорожке, убегающей вглубь загущенного парка.

Дом уже полностью привели в порядок, а вот окружающая его территория требовала человеческих рук. И они были – то одна, то другая бригада работали постоянно. Но эту часть парка не трогали, видимо, получив особые указания.

– Не хочешь поинтересоваться, куда мы идём?

– И так сейчас узнаю. Зачем попусту тратить слова?

– Я и забыла, какой это дефицит! – насмешливо фыркнула Синтия.

Мне совсем не понравилось направление, в котором мы двигались. В белом строении я подозревала усыпальницу.