Абьюз

Мередит перевела взгляд с его лица на руку, лежавшую рядом с мобильником.

– Но ведь мы можем продолжить наши отношения и вне этих стен, если захотим. Разве нет? – нерешительно спросила она.

– Теоретически – да. Но…

– Но?..

– Но я боюсь, что, как только необходимое уединение будет нарушено, всё вернётся к исходным позициям. Ты предпочтёшь видеть во мне слабака и тряпку, человека, вечно бегущего от проблем. А если попытаешься узнать обо мне больше, лишь сильнее разочаруешься. Одной вспышки страсти недостаточно, чтобы всё изменить, – грустно вздохнул он.

– Думаешь, если вспышек будет две или три – это будет значить что-то больше, чем сейчас?

– Думаю, что, если ты узнаешь меня лучше, ты, может быть, сумеешь понять… я и сам не знаю, Мередит, на что я надеюсь, ведь сколько тебя помню, тебе всегда нравился Ливиан, а не я.

– Раньше ты против этого, вроде как, и не возражал?

– Не возражал, – согласился Артур. – Ты была такой надоедливой пышкой с пуховым медвежонком в руках и в бантиках на голове, что нисколько не вдохновляла на любовные подвиги.

Мередит не сдержала короткого смешка:

– Да, бантики давно в прошлом, а мой любимый плюшевый медведь давно потерялся. Как и многое другое, – посерьёзнела она. – Но я по-прежнему мало похожа на классическую героиню-сердцеедку. Никак на неё не тяну.

– Это не мешает твоему очарованию. Скорее наоборот.

– Я должна верить, что нравлюсь тебе? После твоего вчерашнего признания?

– Не должна. Но ведь веришь?

– Скорее хочу верить, но мы так мало знакомы? Мне ничего о тебе неизвестно, кроме того, что ты умеешь кружить девушкам головы, когда захочешь. А со мной и вовсе просто. Я ведь не обманываюсь, знаю, что в сердечных делах доверчива и глупа, как хлебушек. У меня мало опыта.

– Думаешь, у меня с девушками его больше?

– Хорошая поправка. Хотя, насчёт «хорошего», это как посмотреть? И да, насчёт этого «пунктика» твоей личности и биографии – понятия не имею, как к нему относиться? Я не имею против однополых отношений ничего, но только с одной маленькой поправкой – когда это меня не касается. Но в нашем случае, боюсь, уже коснулось.

– Я расскажу тебе о себе всё, что ты только захочешь узнать, а потом решай сама, сможешь принять это или предпочтёшь уйти.

– Это будет нечто из серии «принимай меня таким какой я есть, или мы больше не друзья»?

Хотя Мередит пыталась выдержать легкомысленный тон, в сердце её что-то болезненно кольнуло.

– Это просто предложение узнать друг друга лучше. Если мы решим быть вместе, я постараюсь быть достойным твоего доверия.

– Как красиво. Как в романах, – усмехнулась Мередит, подперев рукой подбородок и с грустью поглядела на Артура. – Только в жизни так не бывает. Люди те, кто они есть и этим остаются. Если до сих пор для тебя не было важно оправдать чьё-то доверие…

– До сих пор меня никто довериям не баловал. Мередит, на меня всем плевать. Кто я, что я и что делаю – кому какое дело? А что касается того, что люди остаются теми, кем есть? С одной стороны – я не совсем человек, а с другой, тем, кем есть, я действительно и останусь. Просто…я готов раскрыть тебе душу, при условии, конечно, что тебе это нужно. Хотя, может быть, это самообольщение. И тебе, как и многие другим, вполне хватит физического удовольствия, не осложнённого отношениями?

– М-м… секс без отношений? – Мередит чуть не поперхнулась. – Разве я похожа на тех счастливых, мудрых девушек, что умеют брать от жизни всё, не заморачиваясь? Да со мной как раз всё наоборот! Я из тех зануд, что до последнего норовят завязать отношения без секса, но с обилием обязательств.

– Звучит почти угрожающе, – губы Артура дрогнули в намёке на улыбку, которой, увы, так и не вышло.

– Спасибо, – поблагодарила Мередит. – Было очень вкусно. В благодарность за завтрак обещаю приготовить обед. Если ты отважишься допустить меня до своего холодильника.

– Холодильника мне нисколько не жаль. В отличие от времени, которого, мне кажется, у нас не так много. Я бы предпочёл, чтобы ты провела его со мной, а не с кастрюлей в обнимку. Твой план насчёт прогулки мне нравился больше.

– Отлично! Здесь ведь лес? Люблю прогулки по лесу! Вот только помою посуду и…

– Я сам помою посуду. При наличии посудомоечной машины и должной мотивации это совсем несложно. Кстати, – окликнул он Мередит, уже почти упорхнувшую в дверь, – смартфон можешь забрать.

Мередит в нерешительности перевела взгляд с Артура на мобильник.

– А не боишься, что искушение будет слишком сильным и я, в итоге, не удержусь?

– Ты не пленница. Можешь поступать так, как сочтёшь нужным. Но я буду счастлив, если ты подаришь мне ещё пару счастливых дней. В конце концов, твоя сестра от тебя никуда не денется?

Мередит смерила его взглядом, не зная, возмущаться ли ей или просто рассмеяться?

В конце концов всё же выбрала второе.

– Ты хитрый интриган! На самом деле Линда очень даже может куда-нибудь деться. Хоть она мне мать заменила, и во многом другом её любовь похожа на материнскую, всё же она мне лишь сестра. И, к твоему сведению, никогда не следует полагаться на крепость чужих чувств настолько, чтобы перестать ими дорожить. Если тебя любят – это не данность, а дар.

Артур кивнул.

– Бери уже телефон, Мередит! И хватит разглагольствовать. Хочешь позвонить – позвони и успокойся уже.

– Но… ты же сам говорил, что это опасно?

– Придётся рискнуть во имя спокойствия дам. А потом одевайся. Я буду ждать тебя у двери.

Поднявшись в спальню, Мередит в нерешительности пребывала недолго. В конце концов, снимет там с кого-то когда-то стружку Кинг или нет – большой вопрос, а нервы сестре она сэкономит сейчас.

Не представляя, что можно сказать в такой ситуации, не желая лгать, она ограничилась короткой СМС-кой: «За меня не волнуйся. Я в порядке. Люблю тебя». Понимая, что сестра скорее всего будет отвечать, Мередит убавила звук и положила смартфон подальше, чтобы не натыкаться на него ни взглядом, ни слухом.

Это, конечно, не совсем правильно, но она хотела побыть рядом с Артуром. Любой ценой.

Чтобы избавиться от голоса совести, Мередит поспешно переоделась и спустилась вниз.

– Я готова, – улыбнулась она Артуру.

Подскочив к нему, заколебалась на мгновение, словно спрашивая взглядом: «Можно или нельзя?», – перед тем, как подхватить его под руку.

Его серые, прозрачные, как студёная вода, глаза, свидетельствовали, что можно, что он только рад её желанию сблизиться, сократить дистанцию между ними.