Абьюз
Шрифт:
– Госпожу Элленджайт имеешь в виду?
– У тебя же нет других подруг? – коротко и резко бросил Кинг.
– Мне и она не подруга, – возразила Сандра. – Хочешь посчитаться за сегодняшнее? Действуй. Я не против. Но, справедливости ради должна заметить, что мысль о том, чтобы… вернуть Виолу, принадлежала исключительно мне. Эта дама здесь не при чём. У неё были другие цели.
– Как всегда. Она просто бывает рядом, если плохое случается. Но, что характерно, всегда не при чём. Этому стоит положить конец.
– Уж не развод ли ты вознамерился у неё потребовать, папочка?
–
«Как только догорит труп твоей матери», – мрачно закончила про себя Сандра.
Обернувшись, она встретилась взглядом с Энджелом. Он смотрел прямо на неё, не отрываясь.
Как всегда.
Глава 24. Альберт
Есть в жизни много неприятных вещей, но самое неприятное каждый определяет для себя сам. Я, например, не люблю делать что-то, идущее вразрез с моими желаниями. Неприятно чувствовать себя тряпкой. Даже если об этом никто, кроме тебя, почти не знает.
Синтия умела заставить мне прочувствовать все три моих самых нелюбимых «не люблю». Обычно она интуитивно чувствовала моменты в моей жизни, когда нервы держались на пределе и именно тогда виртуозно проделывала свои трюки.
– Ты должен приехать! – заявила она мне. – Немедленно!
Стрелки на часах перевалили за десять часов вечера, в прошлом остался вкусный ужин при свечах. Сейчас Катрин отогревалась в ванной. Журчала вода, приятно разыгралась фантазия в предвкушении совместного вечера, полного неги и изысканных ласк.
Наши отношения с Кэтти только-только наладились, весы обрели равновесие, мы пришли к хрупкому взаимопониманию и были этим оба весьма довольны, можно даже сказать – счастливы. Ну, почти.
Я не знаю, чего желала Катрин и желали ли чего-то? По-крайней мере, мне она об этом не говорила. Я склонен считать, что у нас всё хорошо. Даже несмотря на то, что день свадьбы всё ближе. Мне удалось убедить себя, что это не так уж и страшно. Что изменится после официального разрешения жить вместе? Мы и так это делаем. И я не могу чувствовать перед ней большую ответственность, что чувствую теперь.
В общем, короче, ночной звонок Синтии был мне против шерсти, как железом по стеклу и серпом…
– Что значит: «должен приехать»? – тихо зарычал я. – Ты в курсе, который сейчас час?
– Альберт, это не обсуждается.
– С какой такой радости я должен, словно цирковая собачка, выполнять твои приказы, да ещё и не задавая вопросов? – вызверился я. – Возможно, для тебя это будет новостью, дорогая моя, любезная сестра, но я живу не один! И моя будущая жена, которая, кстати, в курсе наших с тобой прошлых отношений, потому что кое-коему и в голову не пришло их скрывать, наверняка не одобрит наших с тобой ночных свиданий!
– Альберт, ты должен приехать. Ты нужен мне! Я не так часто прошу о помощи.
– Как я скажу об этом Кэтти?
Она зло засмеялась в трубку:
– Как всё меняется, не правда ли, братец? Когда-то ты и сам бы посмеялся над собой теперешним.. Жалкий подкаблучник, боящийся прогневить свою праведную жёнушку? Ну разве не смешно?
– Не начинай, – ледяным голосом отрезал я. – У меня нет ни малейшего желания возвращаться в те дни, когда
чувства других людей значили для нас меньше, чем ничто. Это нормально стараться не причинить боль тем, кого любишь. Стараться не задевать их чувств.– Я тронута, брат, – с непередаваемым ледяным сарказмом фыркнула Синтия. – Весьма похвально, что ты бережёшь покой своей невесты и печешься о её чувствах. Но семья не ограничивается одними жёнами. Как же я? Учти, если не приедешь, поверь, пожалеешь.
Я открыл рот, чтобы одной тирадой изложить, что я думаю по этому поводу, но короткие гудки возвестили о том, что последнее слово, как всегда, осталось не за мной.
Чёрт!
– Сука, – буркнул я в пустоту.
Буркнул, уже зная, что поеду.
Будто я когда-то поступал иначе?
Будто бывали моменты, когда моя милая сестрёнка не могла водить меня как телка на верёвочке? И ведь я прекрасно знаю, что она мной манипулирует, знаю все её уловки и увёртки и всё равно – ведусь! Хотя нет, не ведусь – просто позволяю ей делать это снова, и снова, и снова.
Потому что люблю её. Потому что боюсь причинить ей боль. Потому что знаю, что кроме меня всем на неё в этом мире наплевать.
Тут дело не в похоти. Похоть преходяща. Я смогу жить, если не стану спать с Синтией, если никогда не вернусь больше к прошлому. Но знать, что она нуждается во мне, единственном близком ей человеке, и не прийти на помощь выше моих сил.
В тоже время чувства Катрин тоже легко мог понять. Спокойно относиться в её случае к ночным свиданиям «брата и сестры» может, разве что, полная дурочка?
Погружённый в мрачные мысли, я пропустил тот светлый момент, когда моя милая невестушка выбралась из горячих недр ванной, закутанная в банный белых халат, босая, с чадрой из полотенца на голове.
Видимо, мой вид говорил сам за себя, потому что когда я поднял голову, она хмурилась:
– Что опять не так? Хотя, нет, не говори! Дай сама догадаюсь. Синтия?
Отрицать очевидное смысла не имело.
Катрин гневно сорвала полотенце, бросая его в ближайшее кресло. Волосы потемневшим от влаги нимбов окружили её хорошенькую головку.
– Этому придёт когда-нибудь конец? – всплеснула она руками. – И не говори мне «это моя сестра».
– Я и не собирался.
Солгал. Именно эта фраза вертелась у меня на языке: «Это моя сестра».
– Что ей опять от тебя понадобилось?
– Честно? Я не знаю, – устало потёр я виски, начинавшие болезненно ныть. – Она не сказала в чём конкретно дело. Но, наверное, что-то серьёзное, раз она взялась потревожить в такое время…
– Конечно, важное! Возможно, принцесса заскучала! Или не может заснуть! Или у неё трюфеля закончились. Но без причины она точно не стала бы никого беспокоить в такое время!
Катрин скрестила руки на груди:
– Что ты собираешься делать?
– Если я не приеду, её это наверняка обидит…
– Да ты что? – зло засмеялась Кэтти. – У тебя проблемы, дорогой. Если не поедешь, обидится она, а если поедешь – обижусь я. Кстати, это давно назревало. Рано или поздно придётся выбирать. Я понимаю, что ты хочешь съесть и персик, и лимончик. Но в этом случае и то, и другое получить не получится.