Адамант Хенны
Шрифт:
– Вот это да… – прошептал кто-то за плечом Эовин. Это подала голос женщина – их никто и не думал отделять от воинов-мужчин.
Навстречу спасавшимся жителям Южного Харада шли тхеремские конные сотни – но их было мало, очень мало…
– Так! Слушайте все! Ваше дело теперь – копать рвы и отсыпать валы! – надсаживаясь, крикнул харадрим-глашатай, парень с лужёной глоткой. Рядом с ним застыл в седле хмурый полутысячник – лицо его казалось чернее ночи. – Заступы и кирки – разбирай!
Громыхая железом, из ворот лагеря уже выезжали возы с инструментом. Тхеремские конные
– Давайте – отсюда и дальше! – Полутысячник неопределённо махнул рукой. – Ров глубиной в два моих роста, вал… Ну, короче, сами увидите. Приступайте!
– Так не приказывают, – услыхала Эовин тихое бормотание Серого.
– Что? – переспросила девушка.
– Так не приказывают, говорю. Ройте, мол, и всё тут. А вдобавок – здесь нет нужды копать рвы. Никаких рук не хватит, чтобы перегородить равнину. Они просто тянут время…
Тем не менее за работу пришлось взяться всерьёз – харадримы шутить не умели. Серый быстро расставил людей по местам – кому относить, кому копать, кому рыхлить; и дело пошло быстрее, чем в соседних сотнях, где все ковырялись кто во что горазд.
Солнце мало-помалу поднималось всё выше; поток беженцев иссяк. Не шли больше и тхеремские рати.
Только на горизонте клубился чёрный дым пожаров.
– Не везёт так не везёт. – Малыш перевернулся на спину и, заложив руки за голову, философически уставился в постепенно темнеющее небо. – День крысе каменной на зуб! За целый день – ни конного, ни пешего!
Ведущая на север дорога и впрямь точно вымерла. В лиге к юго-востоку копошилась неисчислимая армада рабов – копали землю, строя укрепления, план которых Торин оценил крайне низко.
– Крепкого пива они перебрали, что ли? Зачем тут рвы? Их копай не копай, всё равно обойдут.
– Может, они на крыльях бой дадут? – предположил Фолко. – А тут – чтобы легче удержать центр?
– Где ж тогда войска? – заметил Рагнур. – Здесь от силы несколько охранных тысяч! Хватит, чтобы рабов в узде держать, но отбить серьёзный штурм?..
– Ночью я пойду в лагерь. – Прищурившись, Фолко смотрел на уродливый нарост из стен и башен, опоганивший величественный зелёный холм. – Не возражать! Я пойду один. От вас, гномов, шума порой больше, чем от бочки с камнями, катящейся под гору!
– Ну ты и загнул! – уважительно отметил Малыш, почесывая бороду и даже забыв возмутиться.
– От гномов – может быть, – невозмутимо уронил Рагнур. – А от нас, кхандцев? К тому же – как ты харадрима допрашивать станешь?
– Увидите, – гордо заявил хоббит.
– Не прав ты, Фолко. – Торин покачал головой. – Идти надо всем вместе. Найдём кого-нибудь из тхеремцев побогаче и…
– Только давайте не спорить! – предупредительно встрял Малыш. – А то не ровён час… опять друг в друга вцепимся…
– В лагере полным-полно народу, – принялся убеждать друзей Фолко. – Рабы, надсмотрщики, воины… Один я проскользну незамеченным – а с вами придётся снимать часовых! Лучше подождите меня у стен. Запаситесь факелами и, если я подам сигнал, –
зажигайте всё вокруг!– А что за сигнал-то?! – в один голос воскликнули Торин и Малыш.
Вместо ответа Фолко разжал руку.
На ладони лежал небольшой деревянный цилиндр, торцы его были запечатаны алым сургучом. Витой шнурок пронзал сургучную нашлёпку, уходя в глубь цилиндра.
– Что это за штука? – удивился Торин. – И откуда она взялась?
– Смастерил, ещё когда мы жили в Бэкланде. – Фолко подбросил цилиндрик. – Я так понимаю: наследство старины Гэндальфа… Если дернуть за шнурок, из цилиндра вылетает алый огненный шар… Я и не знал, что у нас в Хоббитании ещё сохранилось это искусство! А вот гляди-ка… Один умелец в Бэкланде меня тогда и научил, пока вы, достопочтенные, спорили, где пиво лучше – в «Зелёном Драконе» или же в «Золотом Шестке»!.. Одним словом, если будет туго, я выпущу этот шар – а вы уж тогда постарайтесь устроить переполох посильнее!
Намаявшись за день, Эовин всё же не смогла уснуть. Стояла жаркая, душная ночь. Невесть откуда налетели тучи кровососов; даже когда караван тащился мимо зловонных лесных болот, этой нечисти было куда меньше.
Но донимали не только кровососы. Едва стих гул громадного лагеря, как порыв горячего юго-восточного ветра принёс дальнее многоголосое завывание – пополам с гулким рокотом, словно сотни сотен барабанов гремели в унисон.
Серый приподнялся на локте. Лицо его было мрачным, но спокойным.
– К утру будут здесь, – негромко произнёс он.
Этот немолодой и странный человек был её единственной надеждой; иногда казалось, что он вчера родился на свет, а иногда – что он уже давным-давно измеряет шагами бесконечные тропы этого мира.
– Кто?
– Враги Тхерема. Харадское воинство отходит. Завтра наш плен кончится. – В глазах Серого застыло странное выражение – но едва ли его можно было принять за уверенность в победе.
– Но… рвы не откопаны… ничего не готово…
– Им нужно было просто продержать этих бедняг до прихода наступающих. А чтобы в голову не лезли всякие ненужные мысли, дали в руки заступы.
– Но… как же мы будем завтра сражаться?! – Несмотря на жару, Эовин охватил озноб. – Голыми руками?!
– Не думаю. Что-то в лагере слишком много странных возов… – негромко заметил Серый. И больше Эовин не добилась от него ни слова.
Фолко без помех перебрался через высокую лагерную стену. На дозорных башнях горели факелы, перекликались часовые, коротко взлаивали псы – дурно их школят, хороший сторож подаст голос не раньше, чем будет точно уверен, что враг рядом, – но разве это могло остановить ловкого, гибкого хоббита, десять лет проведшего в опасных странствиях? Бесшумно закинув обмотанный тряпками крюк на верх стены, Фолко в несколько движений оказался на гребне. Аккуратно смотал верёвку и спрятал снасть.
Лагерь строили наспех, изнутри осталась масса подпорок. Фолко неслышной тенью скользнул вниз. Его никто не заметил.