Адамант Хенны
Шрифт:
– …Так вот мы и живём с тех пор. Ни один из парней с войны не вернулся. Один я, калека, которого не взяли в последнюю атаку! – Горбаг опустил голову, чёрные волосы упали на плоское, иссечённое рубцами лицо. Санделло знал, что на этом лице оставили свои метки и стрелы роханцев, и копья гондорцев, и мечи Арнора…
Они сидели в небольшом домишке старого орка, за древним, потемневшим от времени дощатым столом. Невольно горбун подумал, что точь-в-точь такой же стол, покрытый царапинами, изрезанный ножом, никогда не знавший скатерти, был у него самого в брошенном на произвол судьбы доме – там, на северо-востоке, в цитадели Олмера…
– Ты знаешь что-нибудь о дороге на юг? – Санделло расстелил на столешнице карту. – Мы проходили этими краями, но сильно восточнее… Мне не хотелось бы делать крюк.
– Было
Санделло терпеливо слушал.
– Это я к тому, что до Южной Стены дорога чистая, а вот дальше, через Кханд, можно и не проехать. А у нас запросто… Вот только надо западнее взять. Здесь деревень наших мало.
Они замолчали. Старый орк опустил глаза – тяжёлый, пронзающий взгляд Санделло, казалось, проникал в самую глубь мыслей. Гость как будто хотел что-то спросить, уже и рот открыл – но отчего-то одёрнул себя, недовольно скривил тонкие бледные губы и промолчал.
– На ночлег-то… – заговорил было Горбаг, но мечник уже поднялся:
– Благодарю. Мне пора.
Слегка кивнув в ответ на низкий поклон, Санделло шагнул за порог.
Опытный взгляд бывалого воина вновь обежал деревню. Да… С такими сейчас много не навоюешь. Мальчишки! Учить их ещё и учить…
Появление горбуна в деревне, разумеется, не осталось незамеченным. У жилища Горбага собрались остальные обитатели – женщины средних лет да старухи. Орки помоложе теснились в задних рядах.
– Ты что же это, бурцгул, опять к нам притащился?
Страшная на вид седая старуха вышла вперёд. Иссечённые морщинами руки, скрюченные от непосильной работы пальцы, ввалившиеся щёки… Но осанка оставалась гордой.
Санделло молча смотрел на говорившую. Десять лет назад он бы… а впрочем, зачем вспоминать, сейчас не то время. С какой стати она должна приветствовать его, уведшего на смерть всех до единого воинов её народа…
– Опять парни наши понадобились? Слушай меня, чёрный снага, убирайся отсюда по-хорошему! Ты ловок с мечом, я знаю – но да и у нас найдётся, чем ответить!
Позади неё с ноги на ногу переминались несколько лучников, все – совсем ещё молодые.
Санделло молчал. Старуха распалилась ещё больше:
– Только-только в себя приходить стали, только-только внуки взамен сыновей выбитых подросли – а ты опять тут как тут! В прошлый-то раз дурачьё это ревело «Вперёд!», да «Пошли!», да «Вождь Эарнил!». Теперь никто реветь не станет. Поумнели, хвала Лугбурцу! Так зачем сюда пожаловал?
Горбаг появился за спиной Санделло:
– Гость он мой, Гарра.
– Гость… – не унималась старуха. – Знаем мы таких гостей. Небось опять ятаганы наши понадобились. Что, снова мстить?
– Нет, почтенная, – негромко ответил Санделло. – Я просто еду на юг. Мне не нужны ни ваши ятаганы, ни ваши стрелы. Но я предвижу и предсказываю, что скоро они понадобятся вам. А теперь – прощайте! Гаакх голуг наркуу гимбубут лат! [4]
– Постой! – внезапно встрепенулся Горбаг. – У тебя… с тобой… я… чувствую… – Он шумно втянул воздух широкими ноздрями.
4
Да не найдёт тебя Нолдор! (чёрное наречие)
– Часть Силы моего – и твоего, Горбаг! – господина, – спокойно ответил Санделло, коснувшись кошеля на поясе. – Если окажется, что я прав… то эта вещь ещё увидит свет, а вам придётся вострить ятаганы и счищать ржавчину с копейных жал!
Деревня проводила горбуна недобрым молчанием. Молчал даже Горбаг, так и застывший с потянувшейся почесать затылок рукой. Санделло вскочил в седло, и вскоре селение скрылось за поворотом.
Заночевал он в чистом поле, вдали от жилья. Августовская ночь выдалась ненастной и дождливой, словно Владыка Ветров всё ещё гневался на эту несчастную страну, раз за разом посылая полные Слёз Ульмо тучи от закатных пределов к берегам мрачного Нурнена. Дождь немилосердно хлестал и без того полегшие, тощие хлеба, великим трудом орков-землепашцев поднятые на скупых, словно бы
лишённых Благословения Йаванны землях. Горбун провёл эту ночь в палатке из шитых мехом наружу шкур. Она кое-как защищала от косых холодных струй, но костёр не разведёшь… Санделло долго сидел, глядя на жёлтый ободок кольца. Когда-то Олмер сделал этот Талисман для своих командиров, одно время им владел Отон… Потом Вождь вновь вернул кольцо себе, словно бы усомнившись в верности дэйловца. Перед последним боем он отдал его Санделло… тот – передал Олвэну… а сын Вождя не смог достойно распорядиться отцовским наследством. Больше Талисман Олвэну не понадобится – лицо горбуна вновь обрело прежнее, холодное и жестокое выражение, то самое, что когда-то, десять лет назад, весьма и весьма испугало некоего юного хоббита в некоем пригорянском трактире…Горбун медленно освободил от плена ветхих тряпок завёрнутый в них меч. Не тот, что служил ему повседневным оружием и которым он взял немало вражеских жизней, – а иной, намертво притороченный за спину, чтобы, упаси Вечная Ночь, не лишиться его ненароком. Даже устраиваясь на ночлег, Санделло не расставался с этим клинком.
Давние, очень давние дни видел этот меч, не столь известный, как Кольцо Барахира или Скипетр Гейдара, но во мраке Нан-Элмута Эол Тёмный Эльф выковал его из упавшего с небес крылатого железа, слив в пламени горна с иным своим дивным творением, гэлворном, рукотворным металлом, что не уступал мифрилу. Сын Маэглина тайком унёс клинок из Нан-Элмута, когда бежал оттуда вместе со своей матерью Аредель, сестрой Тургона. Чудесное оружие попало в Гондолин; Туор с Идрил спасли его из развалин пылающего города, а через Эарендила, их сына, клинок попал к Элросу, первому королю Нуменора.
Долго хранилось оружие в королевской сокровищнице, но Элрос, верно, не слишком любил этот меч, сотворённый руками Эола и помнивший предателя Маэглина. Никогда первый владыка Нуменора не опоясывался им; никогда не обнажал в битве. И, словно по молчаливому согласию, все последующие нуменорские короли избегали касаться дивного клинка. Говорят, что в первой войне с Сауроном, в 1701 году Второй Эпохи, великую славу снискал Эрнелдур, тогдашний лорд Андуне, и Тар-Минастир едва ли не с радостью избавился от зловещего сокровища, наградив им полководца. Быть может, всё это не более чем сказки, не лежал никогда этот меч в королевской сокровищнице, а с самого начала покоился у хранителей Западной Гавани Нуменора… Санделло в своё время довелось побывать в книгохранилище взятого харадримами Минас-Тирита и по чистой случайности пощажённого огнём… Король Олмер отправил к гондорской крепости несколько отборных отрядов с одним-единственным приказом – во что бы то ни стало спасти от буйных харадримских вояк древние рукописи, что испокон веку сберегались в Крепости Последней Надежды. Отряды выполнили приказ, библиотека досталась победителям в целости и сохранности, но… Вождю Эарнилу воспользоваться ею было уже не суждено.
С кораблями Элендила Высокого меч Эола попал в Средиземье. И вновь судьба уготовила ему долю узника дворцовых кладовых. На битву короли Гейдара выходили с иными мечами, сберегая драгоценный клинок; венец творения Тёмного Эльфа оставался укрыт за семью замками. Отгремели войны с истерлингами, затем – с умбарскими Корсарами, ещё позже – с харадримами, и наконец, после Войны за Кольцо, мечу Эола суждено было внезапно обрести свободу…
Санделло вздохнул и устало смежил веки. Тонкие длинные пальцы горбуна скользили по тёмному лезвию… старому воину казалось, что он словно наяву видит тот день в столице победоносного Гондора, три века тому назад…
«Веселье и радость царили в Городе. Ненавистный враг пал. Тьма – навсегда повержена, новый, Истинный король вновь объединил под своей царственной дланью Северное и Южное королевства, время страха и безнадёжности кончилось, пришла пора отстраивать разрушенные города и поднимать заброшенные пашни…
Говорят, король Арагорн, Элессар Эльфийский, вместе с прекрасной супругой своей, Арвен Ундомиэль, Вечерней Звездой эльфов, сидели в тронном зале, верша суд. А в те времена, говорят, к Великому королю попасть было совсем нетрудно, не то что в последующие годы! И вот стражники привели к королю некоего юношу, черноволосого и благородного обликом. Не кланяясь, стоял он перед троном Владык, дерзко взирая на Элессара.