Адамант Хенны

Ряды лучников раздвинулись. И Фолко увидел Скиллудра.

Скиллудр сильно изменился. Прежде каменное, холодное лицо невозмутимого, уверенного в себе командира лихой морской дружины сменилось напряжённым, даже чуть исказившимся ликом еле-еле сдерживающего себя человека. На скулах играли желваки. Глаза сильно прищурены. Скиллудр облачился в простую воронёную кольчугу, но шлема не надел. В руке – длинный прямой меч.

– Что тебе надо, невысоклик? – Рык тана, наверное, заставил бы разбежаться в ужасе стаю голодных волков.

– Предложить честный бой тану Скиллудру, слывущему справедливейшим из справедливых. – Фолко спокойно стоял, скрестив руки на груди, и все видели: он вооружён одним лишь коротким кинжалом.

– Честный бой? – Скиллудр расхохотался. – Я не дерусь с недомерками!

Тем не менее он подал знак – недовольно ворча (даже страх перед таном не останавливал!), люди опускали луки. Фолко в тот миг как никогда горячо взмолился Морскому Отцу – чтобы вразумил Вингетора и Фарнака…

Похоже, молитва была услышана. Стрелы перестали лететь и с их кораблей.

– Недомерками? Ну тогда смотрите на тот канат! – Фолко не мог похвастаться силой, это верно, зато быстроты и ловкости ему было не занимать. Р-раз – и рука его вырвала из-за пояса кинжал, разумеется, не из-за своего пояса, а стоявшего футах в шести эльдринга.

Прыжок получился не из последних; лезвие серебристой рыбкой скользнуло в воздухе, звонко ударив в мачту. Канат оказался перерублен; где-то наверху беспомощно захлопала парусина.

Не сказать, что эльдринги тотчас поразевали рты, точно увидели невесть какую диковинку. Здесь хватало мастеров боя. Однако Скиллудр – что совершенно было ему несвойственно – окончательно потерял терпение. Фолко наверняка бы сумел найти путь к примирению, если б его удосужились попросить, однако тан решил дело прямо и коротко.

– Хорошо! – прорычал Скиллудр. – Мы будем драться!

Корабли Вингетора и Фарнака тем временем успели развернуться. Правда, и крылья флота Скиллудра сумели почти полностью окружить «Скопу» и «Змея». Скиллудр сбросил кольчугу, передал оруженосцу клинок, оставив себе один кинжал, формой гарды чем-то напоминавший дагу Малыша. Люди тана расступились; на небольшой носовой палубе «дракона» освободилось место для поединка.

Хоббит понимал, что для него нехватка пространства гибельна, но отступать было уже некуда.

– Мы бьёмся до первой крови или до смерти? – Собрав всю волю, Фолко взглянул прямо в глаза Скиллудру. – Учти, даже если я погибну, мои товарищи не сдадутся.

– Знаю. – Скиллудр кивнул. – Но я и так возьму верх. Значит, если ты хоть раз зацепишь меня… я позволю вам уйти, хотя твои новые друзья – и Фарнак, и Вингетор – лишь гнусные предатели святого братства морских танов…

Это было уже нечто совершенно новое. Предатели? Нет, Скиллудр положительно безумен. И он, и все его люди…

И точно.

– Зачем, зачем, тан! – Негодующие крики раздались сразу со всех сторон. – Они же предатели! Все, как один! На дно их! Сыть для Морского Отца!

– Тихо! – рявкнул Скиллудр. – Тихо! Никто не должен сказать, что я, как трус, уклонился от боя! Слышите? Никто!.. Ты готов? – Он повернулся к хоббиту. – Тогда мы начинаем!

Скиллудр держал клинок остриём к палубе.

– Бьёмся до моей первой крови. – Скиллудр смотрел надменно, высоко вскинув голову.

– Или до моей смерти?

– Или до твоей смерти, – усмехнулся тан.

– Не слишком-то честно, не так ли?

– Тебе выбирать не приходится.

Фолко молча кивнул. Всё, время вышло. Начинаем, сильномогучий тан! И посмотрим, чья возьмёт… Страха не осталось, ушла и всегдашняя усталость от бесконечных схваток, где менялись лишь лица противников… Сегодня хоббит бился не затем, чтобы уберечь себя, и это словно вливало прямо в жилы выдержанное крепкое вино.

«Он не враг тебе, ибо не ведает, что творит», – всплыло в памяти.

Скиллудр первым начал атаку. Убийственная сталь ринулась к жертве одним слитным размахом. И Фолко, вместо того чтобы отпрянуть от удара, сам рванулся навстречу. И увернулся только в последний момент – когда остриё кинжала уже коснулось его плоти.

Клинок Отрины не подкачал. Скиллудр сумел как-то подставить левую руку – но поздно. Клинок Фолко прочертил длинную кровавую полосу от левого плеча наискосок через всю грудь.

Повисла тишина. Лишь вода плескалась за бортом да свистел ветер в снастях. Бойцы остановились. Фолко зажимал левой ладонью кровоточащее плечо; Скиллудр же замер, недоумённо глядя на алую полосу, внезапно перечеркнувшую белизну рубахи.

Кинжал Отрины слабо, чуть заметно светился – под яркими солнечными лучами один хоббит мог уловить эти отблески. Шипела, пузырясь, кровь на лезвии. Откуда её столько? Ведь порез совсем неглубокий…

От чудесного оружия волнами расходилась Сила, пробуждённая к жизни кровью Скиллудра. И Фолко невольно вспомнил слова Хенны, подслушанные в шатре повелителя Юга:

«Свет Адаманта явил мне их…» Как бы не явил он ещё и его, Фолко Брендибэка, на чьей груди вот уже много лет висел кинжал с синими цветами на лезвии…

Скиллудр с усилием провёл ладонью по лицу – сверху вниз, точно стирая липкую паутину. И когда он заговорил, голос его был голосом прежнего Скиллудра – холодным, спокойным и невозмутимым:

– Прекратить стрельбу.

ОКТЯБРЬ, 4, ЛЕВЫЙ БЕРЕГ КАМЕНКИ, ДЕНЬ ПУТИ ОТ ХЛАВИЙСКИХ ГОР

Эовин и Серый одолели очередную гряду холмов. Перед ними расстилалась обширная, чуть всхолмленная равнина, вся разукрашенная пёстрыми пятнами шатров.

– Здесь, – с силой проговорил Серый. – Это здесь.

Эовин придержала коня. За пять дней, что они с Серым пробирались на восток, счастливо избегнув встречи с дозорными отрядами, её спутник всё сильнее и сильнее преображался. Лицо заострилось, щёки ввалились; глаза горели лихорадочным огнём. По ночам он часто бормотал что-то бессвязное – правда, на всеобщем языке. Это в конце концов убедило девушку в том, что Серый и впрямь не из расы Перворождённых. На лице его всё чаще мелькала странная гримаса – будто он вспоминал о когда-то давно пережитой боли.