Адамант Хенны

– Я должен идти на Юг. Я чувствую, как губительная дрожь начинает распространяться по Костям Земли. Чёрные гномы делают всё, что могут, но…

– Мне ведомо.

– Я пришёл спросить тебя – неужто и на сей раз ты останешься в стороне?!

Ответ пришёл не сразу, с томительным вздохом. Если бы это вздохнул человек, странник, наверное, сказал бы, что вздох этот полон боли. Но нет – ведь Духу Абсолютного Знания не бывает больно.

– Весь этот мир готов прийти в движение. Дремлющие Силы просыпаются. И впервые за все долгие века я не могу провидеть того, что грядёт. Может статься и так, что барьеры рухнут раньше намеченного. И судьба Сущего окажется в руках горстки храбрецов… в то время как я видел могучее войско, в котором каждый давно уже равен по силам воинам Заокраинного Запада.

– Вот как? Но, может, ещё не поздно решить всё миром?

– Решить всё миром? Возможно. Но едва ли Властители Заката смирятся с тем, что сотворённая ими в Начале Начал Великая Музыка окончательно окажется изменённой.

– Они добры и благи, – возразил путник.

– Пусть для тебя это будет так, – не стал спорить Дракон. – Но они давно устранились от скорбных дел мира сего…

– Так же, как и ты, – сурово возразил пришелец.

– Так же, как и я. Не мое дело пасти народы…

– Но и не их… Почему ты можешь спокойно созерцать войны, бедствия и беззакония, ничего не предпринимая, даже когда точно ведомо, кто виноват?

– Я понимаю тебя, – прошелестело в ответ. – Но живущие – не мои Дети. Не мне судить их пути…

– Если рука убийцы окажется занесена над младенцем – о чём тут судить?.. Я тоже понимаю тебя. В своё время я думал точно так же, как и ты. До тех пор, пока…

– Пока не вышел на поле боя под стенами Серых Гаваней… – заметил Дракон.

– Да, – тяжело упало каменное слово. – Я выжил чудом. И поклялся, что, пока мои руки держат топор, я буду сражаться. И если не я рассужу схватившиеся два степных рода, то по крайней мере остановить убийство детей я смогу. Пусть я спасу не всех. Но – кого спасу, того спасу. Ты не понимаешь меня?

– Я понимаю, что чувствуешь ты. Спасибо тебе, что дал мне узнать об этом.

– Ты и теперь останешься здесь?

– А что, по-твоему, должен я содеять?

– Как «что»?! Погасить Огонь!

– А тебе ведомо, что это такое?! – Казалось, в бесплотном голосе Духа Познания проскользнуло нечто похожее на гнев.

Молчание. И после долгой паузы:

– Нет. А тебе?

– Мне – да.

– И ты ждёшь? Ты бездействуешь?

– Да, – словно таран грянул в крепостную твердь.

– Но почему, во имя Подземных Сил?! На Юге люди режут друг друга с той же легкостью, что и хлеб за обедом!

– Мне это ведомо. Но если таково их желание…

– Внушённое извне!

– Нет. Идущее изнутри. Просто усиленное.

– Какое это, в конце концов, имеет значение! Чёрные гномы, что ни день, приносят вести одна страшней другой. Харад, обезумев, налетел с войной на Умбар. Волнения в Рохане. Назревает смута в Гондоре. Тебе этого мало?!

– Что значит «мало» или «много»? Такова жизнь людей.

– Но в твоих силах изменить её!

– Я не сделаю этого. И очень скоро ты поймёшь почему…

Гость умолк, тяжело дыша. По лицу его катились капли пота, исчезая в густой бороде.

– Слушай и запоминай. – Голос Дракона возвысился. – Тебя ждёт дорога на юг. Я никогда не вмешивался в великую Пляску Сил, теперь же прошу тебя об одном…

– Принести это тебе?

– Да.

– Но почему Великому Орлангуру самому не проделать это? Кто устоит перед твоей мощью?

– Владеющий этим сейчас – устоит.

– …Я понял тебя, Великий. Прощай.

– Прощай. И помни: если это минует нас – всё то, чему посвятило себя Серединное княжество, окажется бессмысленным. И хоры Айнур грянут раньше, чем мы будем готовы.

– …И всё-таки зря ты не скажешь мне всего. Раньше за тобой такого не водилось.

– Раньше я никогда не принимал ничьей стороны. А теперь принял. И становлюсь уязвимым для Силы Валаров. Теперь ты понимаешь?..

– Всевеликие Подземные Силы! – Странник невольно схватился за сердце, словно оно дало резкий сбой.

…Неяркое осеннее солнце светило в лицо путнику. Сперва – к Чёрным гномам… а там их потайными путями – на Дальний Юг. Медлить нельзя. То, что не удалось Олмеру Великому, вполне может сотворить безвестный пройдоха с Юга. Терпение Сил Мира испытывать нельзя. Бить так бить!

ТОТ ЖЕ ДЕНЬ, ХАРАДСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ, ПЯТЬДЕСЯТ МИЛЬ ЮЖНЕЕ УМБАРА

Миллог был всё ещё жив, хотя от него прежнего осталась одна лишь тень. Позади – страшный Гондор. Позади бесплодные, выжженные земли между Андуином и Харненом, где в зарослях безраздельно властвовали шакалы. Позади Умбарский залив и гордая крепость в кольце неприступных стен. Позади харадские охотники за рабами, их ловчие соколы и своры псов-ищеек. Миллога, никогда и не помышлявшего ни о каких странствиях, как видно, хранила сама всемогущая Судьба. Он избегал одной опасности за другой, даже и не подозревая о том, привыкнув слепо доверять инстинкту пса, своего верного поводыря.

Хотя Миллог и клятвенно пообещал собаке кормить её до конца дней и никогда не утруждать работой, пока что выходило совсем по-иному. Именно пёс отыскивал пропитание в этих небогатых добычей местах, честно делясь пойманным зверьём с ховраром. Миллог, в свою очередь, пытался ловить рыбу, и иногда снасти не оставались пустыми.

Человек и пёс по-прежнему обыскивали каждый клочок берега. Разумеется, над их давно потерявшим всякий смысл старанием посмеялся бы любой здравомыслящий – ну не бред ли: искать в Хараде тело утонувшего на Энедвэйтском взморье! Но для Миллога, похоже, эти соображения ничего не значили. Сам он ни о чём подобном не задумывался; а пёс если и задумывался – то не умел говорить.

В тот день они решили остановиться.

– Место вроде бы рыбное, – втолковывал Миллог с осуждением глядящему на него псу. – Что есть-то будем? Второй день никакой охоты…

Пёс жалобно скулил, всё время косясь на море. Спокойное, синее, тёплое – оно нежилось себе под солнечными лучами. По невесть откуда взявшимся соображениям Миллога, погода и место как нельзя лучше подходили для рыбной ловли; а пёс, хоть и мог бы поспорить, увы, довольствовался лишь лаем и визгом. Повернувшись к морю, он глухо рычал, оскалив зубы и вздыбив шерсть.

– Слушай, да что это с тобой? – удивлялся Миллог. – Такое славное место… Вода рядом, и тенёк, и всё такое… Отдохнём, а завтра дальше двинемся!

Пёс схватил Миллога зубами за одежду, потянув прочь, подальше от берега.

Но было уже поздно.

Горизонт внезапно потемнел. Там, на самом краю воды и неба, родилась узкая туманная полоска – словно облачко решило придержать свой бег и отдохнуть на водной глади. Правда, облачко это почему-то стало очень уж быстро расти, приближаясь, и спустя совсем немного времени во всей своей грозной красе показалась исполинская зеленоватая волна – казалось, до самого неба. Миллог окаменел. Пёс в ужасе заметался по берегу; но потом, бешено рыча, намертво встал возле ног ховрара, показав внушительные клыки. Он был готов к бою. Миллог же стоял, выронив немудрёную снасть и широко разинув рот, парализованный, обездвиженный ужасом, – исполинская волна, несущаяся на сушу, должна была смести всё на своём пути; укрыться на низком, пологом берегу негде. Оставалось только ждать гибели…