Адаптация
Шрифт:
Тод сглотнул.
– Милая леди, я в наркотиках не нуждаюсь, я и без них вижу жизнь живописной - у меня и справка есть. Где-то. Наверное.
– Не дури, десятый, это уже не смешно.
Поставив оружие на предохранитель, Тод убрал дробовик, только магнитный замок кобуры сухо щелкнул. Ева перекатила ампулу в ладони и, взяв ногтями за острый носик, протянула.
– Держи.
Не поверил. Не шелохнулся даже, хотя взглядом облизал, что дворовый пес кость.
– Ну как знаешь.
Ева разжала пальцы и совсем не удивилась, когда пластиковая капсула упала не на пол, а на Тодову ладонь. Что ж, по крайней мере, реакция у него хорошая.
Да и сам он ничего, когда не пытается строить из себя нянечку.
Тод спрятал добычу в нагрудный карман.
– Еще хочешь?
– спросила Ева, облизывая губы.
– А взамен?
Другой разговор и тон тоже. Маска насмешливости исчезла, а новая была Еве по вкусу. Тод позволил взять за руку - ладонь широкая, линии стандартны и даже папиллярные на кончиках пальцев знакомы каждым завитком. Тоже информация для тех, кто читать умеет. Тод не отшатнулся, когда Ева коснулась побелевших шрамов штрих-кода.
– Вы - привлекательны. Я - чертовски привлекательна. Зачем же время терять?
Тод вдохнул ее запах и, заглянув в глаза, поинтересовался:
– Его мало было?
– Мальчики сплетничали?
– Девочки шумели.
Случается. Но вопрос не в том, что мало. Скорее в том, что недостаточно. Поднявшись на цыпочки, Ева лизнула мочку уха, скользнула губами по шее, прихватила кожу на горле.
Мягкая. И вкус другой. Кукольно-карамельный. Хотя на самом деле - еще одна иллюзия.
– Ну ты и шлюха, - севшим голосом сказал Тод.
– Пользуйся, десятый, - поставив ладони на грудь андроида, Ева толкнула его к двери.
– Пользуйся, пока есть возможность. Будет о чем вспомнить. В другом бункере.
Ева втянула его, бестолкового, в комнату. Повернулась.
– Ну?
И десятый перехватил инициативу. Схватив Евины пальцы, он сжал их до хруста и руку заломил, заводя за спину. Толкнул к стене. И навалился всем весом, вдавливая в сухую жесткую поверхность.
Впился зубами в шею, затирая старый отпечаток новым. Ладонью накрыл рот, затыкая крик.Ева терпела. Ева расставила ноги шире и потянулась, ввинчиваясь между Тодом и стеной. И Тод все-таки отпустил ее, позволяя вдохнуть.
Пальцы его раздирали комбез и мяли кожу, твердые, как поршни.
Ева легко справилась с ремнем и молнией.
Тод дернул за волосы, заставляя запрокинуть голову.
Ева впилась в спину и рванула, оставляя полосы вспоротой кожи.
Он сдавил грудь, крутанул сосок и слизал с губ Евы стон. Она же, извернувшись, вцепилась в нижнюю губу, прокусив до крови.
Кровь была сладкой.
– Осторожней, десятый, - предупредила Ева.
Усмехнулся. Подхватил мизинцем каплю и пересадил на лоб Евы. Прижал, припечатав метку мишени. Приказал:
– Повернись.
– Зачем?
– Лицо твое не по вкусу.
– А чье по вкусу?
Сжав шею, сам развернул, толкнул, впечатывая лбом в стену. Ева едва успела руки выставить. Комбез съехал, путами повиснув где-то на уровне колен. Его руки сдавили бедра, и большой палец прочертил линию на трусах, сдвинул в сторону, и коснулся кожи.
– Не дразни, десятый.
– У меня имя есть.
Он провел языком по позвоночнику. Нежно коснулся губами шеи.
Вот тварь упрямая. И Ева снова подчинилась, сказав:
– Тод...
Трахал он в размеренном механичном ритме. А кончив, стоял, уткнувшись лицом в Евин затылок. И когда она вывернулась из ненужных уже объятий, спросил:
– Почему десятый?
– Последние цифры - номер в серии.
Он честно заработал ответы.
– Перед этим - номер повторности эксперимента. Затем номер самой серии. И темы по которой проводился эксперимент.
Ева одевалась. Очередной комбез, кажется, был безнадежно испорчен, а на коже наливались красным гематомы. Одежда в шкафу была. А вот с кожей посложнее. Послюнявив палец, Ева потерла синяк и буркнула:
– Мог бы и помягче.
– Значит, было еще девять? Таких как я?