Адаптация
Шрифт:
– Если хочешь командовать, - он отобрал планшет, - щенка заведи и его дрессируй. Только и собаки иногда убегают. А я не собака.
– Ты искусственно созданный биолого-механический объект, наделенный интеллектом.
– Жестоко. Но справедливо.
Объективно. И проблема объективности - невозможность изменения статуса в зависимости от желаний Тода. Его отношение к реальности не является
И дисбаланса Айне тоже.
Она снова ведет себя как ребенок. А это неправильно.
Айне - разумна. Только в данном случае понимание ситуации не ведет к разрешению эмоциональной проблемы. Потому что Айне все понимает, но желание убить Тода не ослабевает.
– Мир?
– спросил он, протягивая руку.
– Мне было страшно. Я проснулась, а тебя нет. Как тогда нет.
– Прости, пожалуйста.
– Потом я решила, что у тебя имеется серьезная мотивация для подобного поведения.
От его ладони несет Евой. И прикасаться к ней неприятно. Айне и не будет. Она вообще близко к Тоду не подойдет, пока этот запах не выветрится. Тод понял и руку убрал.
– Мотивация была. Серьезная. В самый раз для поведения. И вернуться я бы вернулся. Куда мне от тебя деться-то? И ты правильно сказала: я твой.
Сердится. Это Айне имеет право сердиться. Она и сердилась, села на одеяло, обняла колени и уперлась подбородком. Молчала.
Тод тоже не спешил заговаривать. Разглядывал планшет и ее рисунок, но вопросов не задавал. Тишина порождала очередные неприятные эмоции. И Айне сдалась первой.
– Вопрос несвободы выбора? Ты хочешь получить свободу и право выбора, так?
– А кто не хочет? И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою...
– Существование души не доказано с научной точки зрения. Но аллюзия мне понятно. Я не понимаю другого.
– Чего?
– Теоретически, если блокировать программу, ты получишь свободу волеизъявления. Так?
– Да.
– И тогда ты от меня уйдешь.
– Куда?
– Место значения не имеет. У тебя не будет мотива оставаться со мной. Таким образом, твое волеизъявление может вступать в конфликт с моим волеизъявлением.
Как тогда?– Тогда, маленькая, ищут вариант, который устраивает обоих, - Тод опустился на колени. Теперь, если Айне встанет, можно будет говорить почти на равных.
Хотя он все равно выше. И злиться на него не выходит.
– А если таковой не возможен? Если мне нечего дать тебе, чтобы ты остался, а я не хочу, чтобы ты уходил?
– Можно попросить.
– Сказать "Тод, останься, пожалуйста"?
– Да.
Количество допущений в данной модели превышало рационально допустимый уровень.
– И ты останешься?
Тод не спешил с ответом, но Айне умела ждать. Только почему-то это ожидание давалось очень тяжело.
– Да, - наконец, сказал Тод.
– Следовательно, весь вопрос лишь в теоретической возможности сделать выбор?
– Именно.
– И для тебя эта возможность важна?
– Очень.
– Тогда мне бы хотелось ее тебе предоставить, - Айне протянула руку и спросила: - Мир?
– Здравствуй, Тод, - сегодня у Евы усталое лицо. Но она все равно улыбается. Всегда улыбается, и с каждым разом он все сильнее ненавидит ее улыбку.
Отвечает:
– Здравствуй, Ева.
– Ты готов сегодня умереть?
– Нет.
Это не имеет значение. Главное, чтобы она готова была. В руке очередной шприц. Ее корзина с яблоками не опустеет никогда. И всякий раз у смерти иной привкус.
Сегодня накатывает медленно. Шум в ушах нарастает, пока барабанные перепонки не лопают. Тод не видит себя, но точно знает - лопнули. Кровь из ушей идет. И из носа.
Красные капли на белом пластике. И синие волосы Евы. Что ей надо? Пусть просто скажет, что ей надо. Тод сделает. Это же просто - сказать.
А она молчит.
– Я тоже устала. Не выходит, правда?
Да. Нет. Выбирайте ответ по вкусу. Только заглушки поставьте в голову, чтобы хоть ненадолго - тишина.
Шум плотный. Как толпа. Сквозь толпу можно пробиться. И сквозь шум тоже. Шаг. И два. И три. И потом счет обрывается, а звук перемалывает сознание, раздирая на куски фарша.