Адини. Великая княжна. Книга первая
Шрифт:
Но этого не потребовалось. Кто-то уже протягивал к сцене инструмент. А дирижёр оркестра лично принес мне табурет:
– Садитесь, Ваше Императорское Высочество.
– Благодарю! Этим господам, - кивнула на офицеров, - тоже подайте присесть.
Голицын и Оболенский весьма неуверенно стояли на ногах и мне не хотелось, чтобы это сильно бросалось в глаза публике. Князья сначала отнекивались, но я настояла, и они уселись по обе стороны от меня. Я по привычке перебрала струны, гитара была настроена отлично. Запела:
Четвертые сутки пылают станицы,
Горит под ногами донская земля.
Не подайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина.
Сорвала
Из своей прошлой жизни я почему-то запомнила, что расстояние от Санкт-Петербурга до Москвы 635 километров. Думала, что будем, как в прошлое мое путешествие, плестись на царском поезде несколько суток. Оказалось, что в этот раз ехали быстро и доехали за девять часов. Сказала императору:
– Я вот только не понимаю, папа, кому нужна такая беспечность: ехать всей семьёй в одном поезде? А вдруг авария? Или того хуже – вражеская диверсия! Империя останется и без императора, и без наследника! И вообще…
Заставила Николая Павловича глубоко задуматься над моими словами. Я ведь права!
В поезде царская семья собиралась вместе только в вагоне-столовой для совместной трапезы. В остальное время император с наследником Александром Николаевичем и со своими приближенными заперся в своем рабочем кабинете. Не знаю, что они там обсуждали. А мы, женская половина, сидели в купе императрицы и беседовали о своих благотворительных и богоугодных делах. О госпиталях, госпитальных поездах, снабжении армии обмундированием, медикаментами, помощи раненным и беженцам, семьям погибших и мобилизованных. Я тоже кое-что предлагала, вспоминая как это было организовано в моем мире, во времена более поздних войн. Посылки от девушек солдатам на фронт со своим рукоделием (кисеты с табаком, варежки, платочки), рисунки маленьких детей, фронтовые пункты для обработки одежды от вшей, фронтовые прачечные, ремонт обмундирования, сапожники, цирюльники.
В Москву мы прибыли, когда уже совсем стемнело. Я осведомилась у маман, во сколько завтра будет молебен и сообщила, что у меня есть дела в городе, касающиеся организации помощи фронту. Государь, узнав об этом, лично распорядился выделить мне и моим пажам автомобиль. Мы завезли Андрея Ростоцкого к его Ксюше. Приказала, чтобы через пару часов она собрала своих подруг и друзей своего брата: я приеду, и у нас состоится серьезный разговор. Сама же с остальными фрейлинами поехала к Королевым.
Михаил Леонтьевич лично вышел меня встречать и сокрушался, что я снова приехала без предупреждения, поэтому он не сможет оказать подобающий великой княжне прием.
– Михаил Леонтьевич! Сейчас идёт война, поэтому не до приемов. Я приехала не просто в гости, а заскочила на пару часов порешать с вами и с Наташей несколько очень важных вопросов. Распорядитесь, чтобы нам где-нибудь в укромном месте организовали чаю! И мы могли бы там поговорить без свидетелей.
– Прошу Вас в дом, Ваше Императорское Высочество! Сейчас будет сделано. Посидите несколько минут тут, в гостиной, я пока сделаю необходимые распоряжения.
С радостным визгом со второго этажа прибежала Наташа. Я обняла её и усадила рядом с собой. Спросила:
– Как поживаешь, подруга? Очень рада тебя снова видеть!
– Спаси Бог! У нас всё хорошо.
С Михаилом Леонтиевичем и Наташей мы проговорили
где-то часа три, хотя я планировала намного меньше. Разговор шел о выпуске солдатской обуви, о том, чего не хватает, чтобы резко расширить производство. Оказалось, что главным препятствием является недостаток кожи. Я вспомнила, что кожу в некритических местах сапога, например, голенище можно заменить кирзой. Первоначально кирза представляла собой несколько слоев хлопчатобумажной ткани, пропитанной синтетическим каучуком. А ведь можно синтетический каучук заменить натуральным! И надо спросить у Татьяны, могут ли они наладить производство синтетического каучука. Вспомнила про телефон, заказала междугородние переговоры с Санкт-Петербургом. У Тани какой-то странный голос. Оказалось, что она спала, несмотря на столь ранний час. Я извинилась и спросила за каучук. Она ответила, что сейчас под силу наладить производство двух видов синтетического каучука: изопренового и бутадионового. Спросила, для чего нам нужно и ответила, что для кирзы сапожной эти каучуки вполне подойдут, это на автомобильных шинах они быстро стираются.Я попросила Михаила Леонтиевича подумать над строительством завода по производству искусственных кож. То ли сам пусть этим делом займётся, то ли создаст акционерное общество, то ли передаст это дело кому-то из своих хороших знакомых-предпринимателей.
А ещё я вспомнила, но Королевым ничего не сказала, где можно найти резервы получения свиных кож. Где-то читала, что во время войн запрещали смалить туши свиней, заставляли сдавать эти кожи государству. Надо сказать императору, пусть введёт соответствующий запрет, особенно в малороссийских губерниях.
А ещё я озадачила Михаила Леонтиевича изготовлением настоящих армейских берцев образца 21 века. Долго по памяти рисовала и объясняла детали этой обуви, попросила как можно скорее изготовить опытный образец.
Распрощавшись с Королевым, я поехала к Ксюше Сыромятниковой. Там провела беседу по мобилизации молодежи в институте благородных девиц, в гимназиях и университете на помощь фронту. Рассказала, по каким основным направлениям надо работать: учиться на сестер милосердия, организовать сбор средств, медикаментов и прочее.
К царскому поезду мы вернулись за полночь. Я сразу же завалилась спать – утром рано надо было вставать, готовиться к молебну.
Торжественный молебен в Успенском соборе Московского Кремля запомнился мне длинным рядом архиепископов и епископов в облачениях из золотой парчи, в их митрах, сверкающих драгоценными камнями. Сверкали также драгоценные камни на золотых окладах икон и расписанные золотом фрески на стенах собора. Вся царская семья: Государь-император Николай Павлович и Государыня-императрица Александра Федоровна, наследник цесаревич Александр Николаевич и цесаревна Мария Александровна, великая княгиня Мария Николаевна с супругом герцогом Максимилианом Лихтенбергским, великая княжна Ольга Николаевна, я, наши младшие братья великие князья Константин, Николай и Михаил, - стояли всю торжественную церемонию с мрачными и подавленными лицами. Я заметила слезы на глазах у Ольги. Да и до меня самой наконец-то дошло, насколько тяжёлые наступают нынче времена.
После молитв и церковного пения Государь выступил с небольшой речью, сказал, что почти вся Европа ополчилась против России для того, чтобы её уничтожить. Что мы все должны сплотиться и приложить максимум усилий для победы над супостатами. В конце службы Государь Николай Павлович со своей семьёй обошел весь храм, преклоняя колени в глубоком почитании перед каждой святыней. Митрополит Московский и Коломенский Филарет подносил особо почитаемые иконы и мы их по очереди целовали.