Адини. Великая княжна. Книга первая

Надо было срочно адаптировать к нынешним реалиям несколько военных песен и маршей. Я лежала у себя в спальне, развалившись на постели, а Александр Сергеевич Даргомыжский, военный капельмейстер Минх, несколько музыкантов, фрейлин и прочих лиц сидели у нас в гостиной, репетировали и составляли клавир, делали оркестровку, писали партитуры. Первая мелодия, что я им выдала, называлась, конечно, “Прощание славянки”. Я сыграла её на фортепиано, попутно голосом имитируя трубы и другие инструменты. Они разбирали с голоса мелодию, записывали ноты, иногда уточняя и споря между собой. Даргомыжский экспромтировал на фортепиано. И надо сказать внёс несколько интересных поправок в мелодию. Я тем временем уединилась и пыталась понять, какой из нескольких вариантов текста следует взять для исполнения. Саму мелодию вроде бы написал Василий Агапкин во время балканской войны 1912 года, хотя кое-кто оспаривает его авторство. А вот хорошие тексты песен на эту мелодию появились значительно позже:

Больше всего мне нравился вариант песни, написанный в 1980-е годы, который получил широкую известность благодаря дуэту Зары и Дмитрия Певцова: автор слов В. Лазарев . Это тот текст, где говорится, что Россия зовёт на подвиг, а назад возвратятся не все из солдат, которых в эшелонах отправляют на фронт.

Другой вариант этой песни я слышала в исполнении певицы Жанны Бичевской, это уже 1990-е годы: Автор слов – Андрей Мингалев В песне поется о святорусской земле, которая стала жертвой подлости предателей – такой текст больше подходит для войны гражданской.

Всё таки возьму первый вариант. Поезда уже есть. На фронт, очевидно, солдат отправлять будут эшелонами. Анахронизмов в тексте вроде нет. Решено! Я позвонила в колокольчик. Прибежала служанка Глаша:

– Чего изволите, Ваше Императорское высочество ?

– Елизавету сюда с письменными принадлежностями! И принеси еще одну бутылку шампанского!

Судя по лицу служанки, она не слишком довольна, что её барышня опять забухала! А что она сделает! Пожалуется – лишится работы, падет в немилость барышни. Не пожалуется – тоже у неё могут быть неприятности! А Лизку я позвала потому, что самой лень, взападло писать этими проклятыми гусиными перьями! Да ещё и эти старомодные написания с “ятями” и твёрдыми знаками! А ведь всё равно когда-то надо будет освоить и гусиные перья, и эту орфографию! И пить надо бросать! Сейчас только чуть-чуть горло смочу.

После “Прощания славянки” я взялась за ещё один военный марш, более древний, но тоже весьма популярный в том мире. “Тоска по Родине” . Авторство этого марша времён русско-японской войны 1903-1905 годов приписывают скромному учителю Симферопольской музыкальной школы Якову Исааковичу Богораду, расстрелянному в 1941 году немецко-фашистскими захватчиками вместе с тысячами других крымских евреев. В прошлой жизни я тоже была учительницей в музыкальной школе, так что мы с Яковом Исааковичем в некотором роде коллеги. Кстати, специалисты указывают на схожесть маршей “Прощание славянки” и “Тоски по Родине”. Агапкин и Богорад вроде дружили или имели общие коммерческие интересы, поэтому вполне возможно, что и “Прощание славянки” написано если не в соавторстве этих выдающихся музыкантов, то под влиянием Богорада уж точно.

После маршей взялись за военно-патриотических песни. Первой песней конечно же была “Священная война” . Эта песня была написана А. Александровым и В. Лебедевым-Кумачом за несколько часов в первый же день Великой Отечественной войны. Обстановка у них тогда была такая же, как у меня теперь.

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С проклятой силой тёмною,

С ненавистной ордой!

Пусть ярость благородная

Вскипает, как волна!

Идёт война народная,

Священная война!

Второй песней стала “Красная Армия всех сильней”, только “красная” везде в тексте заменила на “русская”. Мне нравилась эта песня в аранжировке группы “Любэ” .

Конечно, продумала весь текст. Я была в курсе, что некоторые места в этой песне исторически несколько раз уже нещадно обновлялись, например вместо “ Снова Троцкий” стали писать “Реввоенсовет”, а потом Снова Отечество”Долгое время при издании песни не указывались её авторы. Но вроде в 1950-е годы музыковеды установили , что сочинили «Красную Армию…» композитор Самуил Покрасс и поэт Павел Горинштейн (Григорьев). Но и позже многие сомневались в достоверности этих авторов. С учётом моих ретропоправок получился такой текст.

Черные тучи нечисти страшной

Лезут и лезут на землю нашу

Но от тайги до британских морей

Русская Армия всех сильней.

Припев:

Так пусть же Армия

Сжимает властно

Свой штык мозолистой рукой,

И все должны мы

Неудержимо

Идти в последний смертный бой!

Русская Армия, марш, марш вперёд!

Снова Отечество в бой зовёт.

Ведь от тайги до британских морей

Русская Армия всех сильней.

Глава 31. Проводы

Глава 31. Проводы

Чтобы самой не петь, я попросила срочно вызвать фрейлину Прасковью Арсеньевну Бартеневу, любимицу императора. Нет, не любовницу, а именно любимицу. Император очень любил петь на семейных вечерах вместе с ней и вместе со мной прежней.

Вдвоём с Даргомыжским объяснили Прасковье Арсеньевне, как надо исполнять “Прощание славянки”. Также подготовили Бартеневу к сольному исполнению вместе с хором песен “Русская армия всех сильней” и “Священная война”. Захватив листки с текстами, довольная певица умчалась разучивать слова, а Даргомыжскому я поручила дальнейшее общее руководство подготовкой всех композиций к исполнению. Духовой оркестр Преображенского полка, Придворная певческая капелла (директор капеллы и дирижёр Алексей Федорович Львов, автор музыки гимна “Боже, царя храни”), хор и симфонический оркестр Петербургского Большого театра уже находились где-то в залах Зимнего дворца. Я выпроводила Даргомыжского и всех музыкантов из своей гостиной. Пусть направляются к своим с готовыми партитурами и срочно разучивают партии. Дала им время на подготовку до восьми вечера, так как на вечер запланировала прослушивания в присутствии императора и всей царственной семьи. Сама же завалилась спать с хмельной головой и чувством выполненного долга. Попросила разбудить меня через час. Проспала более двух.

Тем временем обстановка на фронтах начала потихоньку проясняться. Наиболее опасными оказались бои возле Риги и на Керченском полуострове в Крыму. На другом берегу Керченского пролива, где союзники также высадили десант, благодаря оперативным действиям генерал-лейтенанта Николая Николаевича Раевского (младшего) неприятель был сброшен в море. На северном побережье Азовского моря постарались Азовское и Донское казачества, отсюда неприятель также вынужден был убираться восвояси. Командующим войсками в Крыму был назначен граф Михаил Семёнович Воронцов, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, а командующим прибалтийской группировкой стал светлейший князь Иван Федорович Паскевич, генерал-фельдмаршал.

На прослушивание моих новых песен и маршей в Николаевский зал Зимнего дворца пришли не только члены императорской фамилии, но и многие генералы, министры и высшие чиновники. Лично я в выступлениях не участвовала, доверилась профессионалам, поэтому присела рядом с папа и маман. Хотелось хоть краем уха услышать, что думают о моих произведениях как родители, так и другие лица.

За конферансье был Александр Сергеевич Даргомыжский. Первым произведением он объявил “Священную войну” в исполнении сводного хора. Солистка – Прасковья Арсеньевна Бартенева. С первых аккордов я внимательно исподтишка наблюдала за реакцией императора и императрицы. Сначала Николай Павлович никак не отреагировал на песню, но когда хор грянул: “Пусть ярость благородная…”, то резко изменился в лице и начал двигать рукой в такт песни. Когда песня закончилась, то сначала стояла гробовая тишина, а потом поднялся шквал аплодисментов, крики “Браво”, хотя в зале сидела только довольно таки солидная публика. Император вскочил стал перед сидящим в зале и спросил: