Адмирал Нельсон

Ф. Энгельс заключает: «Таково положение Англии по Карлейлю. Тунеядствующая земельная аристократия... деловая аристократия, погрязшая в служении маммоне и представляющая собой лишь банду промышленных разбойников и пиратов... парламент, избранный посредством подкупа; житейская философия простого созерцания и бездействия, политика laissez faire[3]; подточенная, разлагающаяся религия, полный распад всех общечеловеческих интересов... хаотическое, дикое смешение всех жизненных отношений, война всех против всех, всеобщая духовная смерть... несоразмерно многочисленный рабочий класс, находящийся в невыносимом угнетении и нищете, охваченный яростным недовольством и возмущением против старого социального порядка... повсеместный хаос, беспорядок, анархия, распад старых связей общества, всюду духовная пустота, безыдейность и упадок сил,— таково положение Англии» (20).

Ф. Энгельс писал это в январе 1844 т., анализируя книгу Т. Карлейля, вышедшую годом ранее. Это великолепный анализ английского общества, которое развилось под воздействием промышленного переворота, картина той общественной среды, в которой формировался и должен был прокладывать свой жизненный путь Горацио Нельсон.

Политическая власть в стране принадлежала аристократии и крупной буржуазии; оба класса все более и более смыкались — аристократы поправляли свои состояния, занимаясь бизнесом, а люди бизнеса покупали аристократические титулы. В парламенте боролись друг против друга две политические партии: виги — несколько более либеральные — и тори — находившиеся на крайне правом фланге политического фронта.

«В 1760 г.,— писал Ф. Энгельс,— на престол вступил Георг III, прогнал вигов, которые со времени Георга I почти бессменно были у власти, но правили, конечно, весьма консервативно, и положил начало длившейся до 1830 г. монополии тори. Благодаря этому правительство пришло в соответствие со своей внутренней природой; в политически консервативную эпоху Англии безусловно подобало, чтобы у власти была консервативная партия» (21).

Как же выглядела во второй половине XVIII в. английская демократия и ее выразитель — парламент? «Источник демократии» состоял из людей абсолютно бесчестных, сделавших себе состояние и пробравшихся к власти разбойными методами. Вот что писал о парламенте тех лет современник в одном из английских журналов: «...в списке лиц, именующих себя подходящими людьми для выбора в будущий парламент, я нахожу „набобов", которые грабежом, убийствами и изменой своим хозяевам скопили себе громадные состояния и теперь с помощью подкупа избирателей сделались „подходящими людьми", это выходцы из Вест-Индии; далее я нахожу: управляющих аристократическими поместьями (владельцы этих поместий по наследственному праву заседали в палате лордов.— В. Т.), сходных во всем (за исключением убийства) с вышеописанными набобами; должностных лиц, которые награбили уже настолько, что, как они сами дают понять, имеют теперь возможность вести честную жизнь...» (22).

Ф. Энгельс задает вопрос: «Но что такое, в конце концов, демократия?». Имеется в виду английская демократия. И в качестве ответа приводит мнение Т. Карлейля, который, обращаясь к английскому избирателю, говорит: «Ты — круглый дурак!.. Представление, будто свобода человека состоит в том, чтобы подать свой голос на выборах и сказать: вот теперь мне тоже принадлежит одна двадцатитысячная доля оратора в нашей национальной говорильне... это представление — одно из самых смешных свете... Эта свобода, в конце концов, окажется для миллионов трудящихся свободой голодной смерти, а для ленивых, ничего не делающих тысяч и единиц, свободой гниения» 23.

В начале 80-х годов положение Англии было особенно трудным. Война в Америке с целью сохранения североамериканских колоний оказалась проигранной. Это время характеризовалось «быстрым упадком мощи государства, угрозой неминуемого экономического краха, насилием и социальной напряженностью внутри страны и широко распространенным отсутствием доверия к политическим деятелям... И сверх того существовало глубокое чувство уныния и отчаяния. В основе утраты Англией веры в себя в 1783 году лежал упадок ее мощи и влияния в мире» (24).

Восстание лондонских низов в 1780 г. убедительно продемонстрировало неустойчивость внутреннего положения Англии. Чтобы подавить выступление, было расстреляно 285 его участников (25). «Трудности 1783 года,— делает вывод Я. Бредли,— побуждали людей весьма отрицательно оценивать политическую систему, которой Англия так долго гордилась» (26).

Трудности и неурядицы в стране были настолько велики, что король Георг III серьезно размышлял об отречении от престола. Однако от последнего шага воздержался. В ноябре 1783 г. главой кабинета стал Уильям Питт Младший. Новому главе правительства исполнилось 24 года. Он оставался у власти с небольшим перерывом до 1806 г. Питт происходил из семьи крупного буржуа, и его политика — так называемый новый торизм — отвечала интересам быстро укреплявшейся буржуазии и все более обуржуазивавшегося дворянства.

1783 год английские историки считают годом, когда начался поворот в экономическом положении страны к лучшему, когда появились первые плоды промышленного переворота и начался бурный рост промышленного производства. Однако благоприятные перемены обнаружились не сразу и осознавались постепенно.

То, что в Англии раньше, чем в других странах, произошла буржуазная революция, а затем, опять-таки раньше, чем в других государствах, совершился промышленный переворот, в конечном итоге дало ей решающее преимущество в борьбе за захват колониальных владений и за господство на море, без чего приобретение и удержание колоний немыслимо.

Капитализму присуще вытекающее из самой его природы стремление к экспансии и, следовательно, к агрессии. Английский капитализм не являлся исключением. Еще не закончилась английская буржуазная революция, а уже при протекторате Кромвеля, установившего в 1653 г. военную диктатуру (через полтора столетия французская буржуазная революция повторит этот этап развития, и тогда появится Наполеон Бонапарт), Англия вступила на путь колониальной экспансии. Она захватила, зверски ограбила и превратила в колонию Ирландию, присоединила к Англии Шотландию.

На протяжении ряда столетий в английской внешней политике доминировала триединая цель: стремление к захвату на Европейском континенте позиций, которые позволяли бы оказывать решительное воздействие на европейскую политику; осуществление колониальных захватов за морями — в Америке, Индии и позднее в Африке, и, наконец, установление своего преобладания на морях, без чего невозможна была успешная борьба против соперников по колониальной экспансии.

В 30-х годах XX в. известный английский политик империалистического толка Уинстон Черчилль следующим образом уже с исторической дистанции оценивал 400-летнюю европейскую политику Англии. «На протяжении 400 лет,— говорил Черчилль,— внешняя политика Англии состояла в том, чтобы противостоять... самой влиятельной державе на континенте, и, в частности, не допустить захвата такой державой Бельгии, Голландии и Люксембурга. Если подойти к вопросу с точки зрения истории, то эту 400-летнюю неизменность, цели на фоне бесконечной смены имен и событий, обстоятельств и условий следует отнести к самым примечательным явлениям, которые когда-либо имели место в жизни какой-либо расы, страны, государства или народа. Более того, во всех случаях Англия шла самым трудным путем. Столкнувшись с Филиппом II Испанским, с Людовиком XIV при Вильгельме III и Мальборо, с Наполеоном, а затем Вильгельмом II Германским, ей было бы легко и, безусловно, весьма соблазнительно присоединиться к сильнейшему и разделить с ним плоды его завоеваний. Однако мы всегда выбирали более трудный путь, объединялись с менее сильными державами, создавали из них коалицию и таким образом наносили поражение и срывали планы континентального военного тирана, кем бы он ни был, во главе какой бы страны ни стоял. Так мы... вышли из четырех ужасных битв с растущей славой и расширяющейся империей, а независимость Бельгии, Голландии и Люксембурга была сохранена. В этом замечательная инстинктивная традиция английской внешней политики» (27).

Во имя этой цели Англия вела на континенте бесконечные войны против своих соперников. Из-за своего островного положения, которое служило препятствием для вторжения на ее территорию вражеских армий, а также тому, что она располагала достаточными резервами золота (получаемого прежде всего от ограбления заморских территорий), Англия стремилась воевать чужими руками, нанимая отдельные государства и оформляя наем «союзами» и «субсидиями». Одно время в качестве наемного солдата Англии действовал прусский король Фридрих II. Канцлер Германии Бисмарк позднее говорил: «Политика Англии всегда заключалась в том, чтобы найти такого дурака в Европе, который своими боками защищал бы английские интересы» (28). Это давало возможность лондонскому кабинету воевать на материке, расходуя минимальные военные средства, делая упор на борьбу при помощи создания различных политических комбинаций против своих противников. Львиная доля военных сил таким образом освобождалась для операций по захвату колоний.

Поскольку конкурентами по колониальному разбою выступали европейские страны — в разное время такую роль играли Португалия, Голландия, Испания, Франция, то на полях сражений в Европе зачастую решалась и судьба колоний, которые в зависимости от поворота событий на континенте переходили из рук в руки.

Исследовательская группа английского Института международных отношений пишет об этом так: «На протяжении последних 400 лет Англия воевала в европейских войнах больше по имперским соображениям, чем по причинам сугубо европейского характера. Англо-французские войны XVIII столетия были прежде всего колониальными войнами и затем уже европейскими войнами... Три войны, которые Англия вела между 1713 и 1789 гг., были войнами за достижение морского и колониального превосходства; ее европейская политика была подчинена соображениям создания империи в Индии и Америке... В Семилетнюю войну (1756—1763 гг.) Питт „завоевал Канаду на равнинах Германии". Субсидируя Фридриха Великого против Франции в Европе и послав английскую армию в сражение при Миндене, он дал возможность Волфу и Клайву захватить Канаду и Индию...» (29). В XVI в. Англия добилась победы в борьбе за колонии и морское превосходство с Испанией. В XVII в. также в пользу Англии закончилась борьба с Голландией.