Адмирал Ушаков

Французы были изгнаны, хозяевами положения явились русокие, которые в лице Ушакова не навязывали населению какой-либо формы власти извне, а давали полную свободу выборным местным управлениям, поставив их под защиту небольших русско-турецких отрядов.

Однако, несмотря «а успехи русского оружия п политический такт, проявленный адмиралом Ушаковым, дело освобождения Ионических островов ещё далеко не было закончено. Предстояло завладеть островом Корфу с его знаменитой крепостью.

Остро© Корфу, являвшийся как бы столицей Ионического архипелага и расположенный на путях сообщения западного мира с Востоком, с древнейших времён привлекал к себе внимание разных народов и завоевателен. Бонапарт, вообще считавший, что Ионические острова имеют для Франции большее значение, нежели вся Италия, рассматривал остров Корфу как «дверъ» на Балканский полуостров. Так же смотрел на него и английский адмирал Нельсон, рассчитывавший помимо русских захватить Корфу, с тем чтобы удержать его для Англии. На Корфу имел виды также и правитель Янинского округа в Нижней Албании Алн-паша, с которым нельзя было не считаться.

Этот вассал султана 'Подчинялся распоряжениям из Константинополя лишь постольку, поскольку они соответствовали его лнчньгм целям. Подлинный восточный деспот, необычайно жестокий, хитрый, вероломный, он обладал огромными богатствами и значительными военными силами. Теперь, по распоряжению Порты, он должен был помогать русским в экспедиции против Корфу.

Ушакову пришлось выдержать упорную дипломатическую борьбу с Али-пашой, которого ему удалось, наконец, подчинить своей воле. Это было достигнуто отчасти путём дипломатической переписки и .переговоров, отчасти посылкой русского фрегата к берегам Албании. Только тогда Али-паша уступил и высадил, наконец, на Корфу 2 500 албанцев. Но сделал он это ®сё-такн с задней мыслью, надеясь после ухода русских удержать остров за собой. Замысел Али-паши не был тайной для населения острова Корфу. Это акхвело к тому, что они стали уклоняться от оказания помощи русским, а часть их даже стояла одно время за французов. Правда, притеснения последних, (Грабивших во время блокады население крепости, довольно скоро образумили сторонников французской ориентации и заставили их изменить линию своего поведения.

Насколько сложна была задача в отношении Али-паши и как велика была заслуга русского адмирала, сумевшего без применения военной силы обуздать восточного сатрапа, видно, между прочим, из донесения самого Ушакова Павлу в декабре 1798 г. «В бумагах, отобранных мною от пленных на острове Св. Мавры, — доносил адмирал императору, — нашли письма, 8 которых Али-паша объясняет, что он всегда французам был друг и никогда против них не восставал; нас он называет великими их неприятелями и советами своими поощряет, чтобы крепость Св. Мавры защищали они как возможно. Из тех же писем видна его переписка с генералом Шабо, в Корфу находящимся, и ныне многие говорят, что он в Корфу с французами имеет свою переписку. Таковое доказательство без достаточных причин, хотя не может почесть во всём за верное, но понуждает иметь сомнение и осторожность»³².

Таким образом, многочисленные затруднения осложняли н без того трудную задачу взятия крепости, защищавшей остров Корфу. Его первоначальные укрепления были возведены венецианцами ещё в XII в. Флот Венеции всегда находил здесь безопасное для себя убежище при отражении турок, делавших неоднократные попытки завоевания Корфу. С падением Венециан-

Вил крепости Корфу в *1798 г.

. ской республики, уничтоженной Бонапартом в 1797 г., Корфу вместе с другими островами был присоединён к владениям Франции.

Со времени первых строителей укрепления острова Корфу не только значительно увеличились, но и усовершенствовались. В описываемое время крепость Корфу, расположенная на горе у и обнесённая (мощными гранитными стенами, считалась неприступной. Не без основания полагали, что её нельзя взять штур-\ мом, а только измором. Во всяком случае крепость Корфу, несомненно, была одной из самых сильных <в Европе. Её укрепления, высеченные в скале, с «подземельями и потайными ходами, состояли из двух крепостей (старой и новой), с фортами, расположенными так, что (неприятель, овладев одним из них, попадал лод перекрёстный обстрел остальных. В стенах крепости можно было разместить от 10 до 15 тысяч человек гарнизона. Французы сосредоточили там 3 тысячи солдат, до 650 орудий с боеприпасами и продовольствием, достаточным на полгода. , С моря Корфу защищался островом Вндо с фортом и крепостью,

имевшей 800 человек'гарнизона, и островом Лазаретто, на кото-• ром были сооружены батареи. Под стенами крепости стояли на якоре французские корабли «Женере» и «Леандр», фрегат, бриг, 6 галер и несколько других судов. Таким образом, крепость Корфу имела все шансы продержаться долгое время и дождаться прибытия помощи из Италии ³³

Ушаков вынужден был отказаться от намерения быстро – взять штурмом этот последний оплот французов на Ионическом морс. Суда союзной эскадры не были еще сконцентрированы из-за операций в других местах; для десанта нехватало сухопутных сил, они подходили с большим запозданием и далеко не в том количестве, на какое рассчитывал адмирал «Если бы я имел со мной, — доносил впоследствии Ушаков Павлу, — одни только полк русского сухопутного войска, непременно надеялся бы я Корфу взять, совокупись вместе с жителями, которые только одной милости просят, чтобы. ничьих других войск, кроме наших, к этому не допускать».

Но русского полка в распоряжении Ушакова не было, и ему пришлось приступить к блокаде острова. Блокада -была начата отрядом капитана Селиванова ш 3 кораблей и 3 фрегатов. На предложение сдаться французский комендант генерал Шабо ответил категорическим отказом. 31 октября к Селивачёву прибыл на подкрепление отряд Посконина из 4 судов; неделю спустя подошёл сам адмирал. В общей сложности эокадра состояла из 12 кораблей, 11 фрегатов и мелких судов. Все-таки, этого ещё было недостаточно. Необходимо было продолжать блокаду, и притом в условиях крайне неблагоприятных. Турецкие чинов-]гикн, обязанные доставлять союзному флоту продовольствие, бездействовали, и на судах остро чувствовался недостаток в съестных припасах; вследствие скудного питания и трудных работ среди команд начались тяжёлые заболевания.

Настроение населения с прибытием албанцев, всячески притеснявших и грабивших их, несмотря на противодействие со стороны русских, переменилось настолько, что стало заметно даже охлаждение к самому Ушакову. А между тем совсем ещё недавно он писал императору: «Жители острова Корфу к нам, или вернее. ко мне преданы и будут со мною действовать против французов». Теперь же население подчас просто отказывалось помогать русским. ^

Ушакову пришлось отказаться и от мысли овладеть предварительно островом В и до. «Я желал, — сообщал он Павлу в сеоедине декабря 1798 г.,—иаипервее взять штурмом укреплённый многими батареями остров Видо, но почёл необходимой надобностью оставить сиый на время, чтобы обратить солдатскую команду для защищеотия жителей от нападения французов, к пресечению грабежа и заготовления провианту в крепость». ³⁴

В таких обстоятельствах среди командного состава начали было поговаривать о том, что нс лучше ли будет прекратить блокаду острова до тёплого времени. Но адмирал тотчас же пресок -подобные рассуждения. Он понимал, что прекращение блокады пойдёт на пользу только неприятелю, который за зиму успеет получить подкрепления из Италии. Несмотря на многочисленные трудности, Ушаков неуклонно шёл намеченным им путём, ни минуты не сомневаясь в стойкости н преданности своих матросов и солдат; только твёрдая воля Ушакова и уверенность <в полном повиновении подчинённых могли устоять против тяжких испытаний. И действительно, вера в русского человека, в его самоотверженность и преданность долгу, как всегда, не обманула его. «Наши служители, — писал позднее, в марте 1799 г., Ушаков русскому послу в Константинополе Томаре, — от ревности своей и желая угодить мне, оказывали на батареях необыкновенную деятельность; они работали а дождь, в мокроту, в слякоть, или же обмороженными, в грязи, но всё терпеливо сносили и с великой ревностью старались».

А между тем эти доблестные соратники Ушакова, в течение многих недель страдая от холода и голода, не могли нз-за недостатка в снарядах даже обстреливать вражескую крепость. «Недостатки наши, — писал Ушаков в том же письме к Томаре, — бывшие при осаде Корфу, во всём были беспредельны, даже выстрелы пушечные необходимо было беречь для сильной ? « решительной атаки, по сему с прежних батарей всегда стре

лять я запрещал и не мог постоянно наносить желаемого вреда неприятелю». Нехватало также денег и продовольствия. «Офицеры и служители, — сообщал тогда же Ушаков, — за долгое время вовсе не получают жалованья к никакого- довольствия; по неимению припасов, невозможно приступить к исправлению кораблей, и прочие разные обстоятельства повергают меня в великое уныние, и даже в совершенную болезнь. Из всей древней истории не знаю я и не нахожу примеров, чтобы когда какой флот мог находиться в отдалённости без всяких снабжений и з такой кр-айности, в какой мы теперь находимся... Мы не желаем никакого награждения, лишь бы только служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больны и не умирали с голоду» ^!.

И всё-таки настроение русского флотоводца в эти столь тяжёлые месяцы было, по крайней мере внешне, ровное, твердое, уверенное. «Адмирал,—вспоминает в своих «Записках» Ме-такса, — гордясь усердием своих моряков, доставлял им все ³⁵

возможные случаи отличиться. Сам он действовал неусыпно, V показывал всегда одинаковое расположение духа: он был всегда весел—в трудах, как на отдыхе, между христиан и среди магометан, на батареях и в каюте своей; везде виден был откровенный, прямой и великодушный воин, хотя имел дело с искусным неприятелем, с непросвещёнными) союзниками и с коварными народами того края. Все подвиги его носили печать деятельности, усердия, твёрдости и правоты» ³⁵.