Адвокат по сердечным делам

– Да, но ты обратилась в милицию тогда, когда тебя никто не искал. Какое мужество! Какая страсть к самопожертвованию! А теперь ты только и делаешь, что ноешь о своих страданиях и о своем раскаянии. Переживи это сама, пожалуйста, не добивай всех нас своим тоскливым состоянием. Скоро ты заставишь кормить тебя с ложечки! Или прикажешь нанять для тебя психотерапевта?

Он определенно видел в ней трагическую героиню, которая желает заставить каждого участвовать в своей постановке. Та Евгения, смешливая и уверенная в себе, которую он знал, куда-то исчезла, а на ее месте оказалась эта угрюмая, подавленная женщина. Глаза ее казались огромными, голос дрожал, и в конце концов она разрыдалась, чем привела его в состояние еще большего раздражения.

– Может, ты вообще уйдешь и оставишь меня одну? – произнесла она сквозь слезы. – От тебя все равно нет никакого толку.

Он едва справился с искушением немедленно уйти из дома, предоставив жене возможность собирать свои слезы в хрустальный бокал.

– Прекрати, Евгения! Это уже становится невыносимым. Неудивительно, что наша дочь плачет по ночам. На мне это отражается тоже далеко не лучшим образом. Думаешь, легко, возвращаясь домой, обсуждать одну и ту же тему? Почему бы тебе не проявить больше такта к своим домашним и дать нам возможность хоть изредка отдыхать от твоих криминальных новостей?

– То есть ты хочешь сказать, что тебе со мной становится трудно?

– Я только хочу, чтобы ты перестала себя жалеть. А еще я не хочу, чтобы ты говорила обо всем, что случилось, окружающим. Чем меньше людей об этом будет знать, тем лучше. Быть может, нам удастся как-нибудь утрясти эту историю?

Евгения так удивилась, что даже перестала плакать.

– Утрясти? Что ты имеешь в виду?

– Ну, я пока не знаю, – сказал он. – Как это говорят? Спустить дело на тормозах.

– Но я говорила с адвокатом. Это невозможно!

– Может, стоит поискать адвоката, для которого это возможно? – хитро прищурил он глаз. – Ради бога, Женя, люди выходят сухими и не из таких передряг! Если вдуматься, то, что ты совершила, – это же такая мелочь! В конце концов, девчонка жива. Еще вопрос, могла ты предотвратить столкновение. Пешеходы тоже бывают виноваты.

– Я не хочу начинать все сначала, – устало проговорила Евгения. – Но, кажется, я говорила тебе о том, что в любом случае оставление человека в беспомощном состоянии образует состав преступления. Даже если бы она сама прыгнула мне под колеса, я обязана была довезти ее до больницы.

– Видно, эта адвокатесса здорово промыла тебе мозги, – заметил он с усмешкой. – Ты даже мысли не допускаешь, что она может заблуждаться.

– Пока что она меня полностью устраивает.

– Может быть, она неплохой адвокат. Не буду спорить, я ее не знаю. Но мне известно, что в делах такого рода бывают полезными связи. Может, твоя Дубровская – отличный теоретик, но она привыкла работать стандартными способами, как девочка-отличница, которая и шагу не ступит, не спросив разрешения. Здесь же нужны изворотливость и напор.

– А у тебя есть какие-то другие предложения? – съехидничала Женька. – Может, ты собираешься дать следователю взятку?

Александр поджал губы:

– Не люблю это слово. Слишком уж отдает уголовщиной. Знаешь, как говорят в народе? Не подмажешь – не поедешь.

Евгения покачала головой. Воистину, за последнее время она узнала о своем муже много нового. Каждый день он преподносил ей сюрпризы, демонстрируя удивительную гибкость своих жизненных принципов.

– Вот что, изворотливый ты мой, – сказала она насмешливо. – Я не для того топала в милицию с повинной, чтобы ты сейчас давал кому-нибудь взятку для прекращения дела.

Он выпрямился. В глазах его блеснула сталь.

– Тогда, совестливая моя, не упрекай меня больше в том, что я не стараюсь облегчить твою участь.

И они, крайне недовольные друг другом, разошлись в разные стороны. Ту ночь Александр провел в гостевой комнате…

На следующий день Евгения позвонила в приемный покой больницы и спросила, как чувствует себя пациентка из пятой палаты.

– А вы почему интересуетесь? – спросил ее женский голос. – Вы ее родственница или знакомая?

Говорить о своих родственных связях не имело смысла, ведь она не знала даже фамилии Машеньки.

– Мы даем информацию только по запросу родственников, – категорически ответила телефонная трубка.

– Но подождите… – Евгения растерялась. – Я… Вы знаете, я видела телевизионный сюжет и была потрясена бездушием водителя, который бросил эту девушку на дороге. Неужели у нее нет никого из родных или близких, кто мог бы оказать ей помощь?

– Представьте себе, никого, – смягчившись, ответила женщина. – И я понимаю ваши чувства. У этого водителя и вправду нет сердца. Но, честно говоря, меня удивляет позиция родственников. Такое впечатление, что бедняжка никому не нужна! Никаких визитов, передач… Я уж не говорю об оплате необходимых медикаментов. Вы же знаете, как сейчас с этим в больнице.

– Знаю, потому и звоню вам. Я хотела бы оказать помощь девушке. Для меня это не составит труда. Может, вы мне скажете, в чем она нуждается?

– О… – Женщина явно была удивлена. – Это так неожиданно! Давайте я переговорю с врачом, а потом сообщу вам. Или хотите, вы можете сами все это узнать, а заодно и поговорить с больной. Я думаю, она вам будет благодарна.

– А что, ее состояние улучшилось? Она может общаться? – Сердце Евгении заколотилось сильнее.

– Ее состояние можно назвать удовлетворительным, и я не думаю, что мы ее долго у себя продержим. Проблема лишь в том, что после перенесенных травм у нее есть определенные проблемы с памятью.

– Она потеряла память?

– Нет. Так сказать нельзя, – помедлила с ответом женщина. – Что-то она помнит. Довольно связно рассказывает о себе и своей семье, но некоторые моменты вызывают у нее затруднения. Словно кто-то стер их ластиком.

– Но у нее все будет нормально? Что говорят врачи?

– Прогноз благоприятный. Они говорят, что она еще легко отделалась, точно родилась в рубашке. Вы же знаете, что она несколько часов пролежала при минусовой температуре на дороге, пока ее не обнаружили! Удивительно, но у нее не было признаков обморожения. Так, несколько переломов, ушибы, в том числе сотрясение мозга. Но у нее молодой сильный организм, который помогает ей лучше любого врача. Возможно, она подавлена, чувствует себя одинокой, брошенной. Но мы не оказываем психологическую помощь. Конечно, подходим, интересуемся ее состоянием. Но хорошо бы, у нее появились друзья. Замечательно, что вы позвонили! Может, навестите ее?

– Нет. Не сейчас, – произнесла Евгения, стараясь, чтобы ее голос не прозвучал испуганно. – Конечно, я к ней приеду. Но позже. А пока я хотела бы помочь ей тем, чем могу. Так когда мне можно будет перезвонить вам насчет медикаментов?

Вечером того же дня пакет с необходимыми лекарствами, фруктами, а также несколько номеров журнала «София» были переданы на имя Марии…

Глава 10

Как и обещала Дубровская, через неделю следователь пригласил их осмотреть вещи потерпевшей. Правда, Евгения не особенно понимала, зачем это нужно, но адвокат была настойчива, и она подчинилась, правда не без колебаний. В ее памяти еще была свежа картина всеобщего судилища, которое устроили ей тетки в больничной палате. Однако в этот раз процедура заняла гораздо меньше времени и не была такой пугающей, поскольку понятые, приглашенные следователем, были абсолютно равнодушны к происходящему. Это были два мужичка с синими лицами, которые оказались в милиции явно не по своей доброй воле. В воздухе висел стойкий запах перегара.