Адвокат под гипнозом

Публика хохотала. Судья вертел в руках молоток, должно быть, раздумывая, не запустить ли им в прокурора. Государственный обвинитель был белее чудовищных таблеток. Происходящее просто не укладывалось у него в голове.

Дело было прекращено…

– Вот так, – развел руками Лещинский, весь во власти приятных воспоминаний.

– Но мне все равно непонятно, – говорила Дубровская. – Неужели эксперт ошибся? Как такое могло произойти?

– Думайте, коллега! Думайте! – говорил адвокат, улыбаясь. – Свои секреты я храню при себе. У меня нет учеников. Да, признаться, они мне не нужны.

Раскрыв секрет фокуса, можно лишить его очарования. Эту истину Лещинский усвоил давно. Зачем наивной публике знать, что чудеса делаются за большие деньги? Министр отдал за этот маленький спектакль собственную виллу на побережье, зато сохранил должность. Известный адвокат получил порцию славы и хорошее вознаграждение. Улыбнулась судьба и маленькому судебному приставу, который, потея от страха, смотрел весь этот водевиль с заднего ряда. Публика не знала, что именно он выступил в деле главным фокусником, искусно подменив мешок с вещественным доказательством. Но мужчина не нуждался во всенародной славе. Он предпочел материальные блага в виде отдельной квартиры и мебели. Все остались довольны, кроме, пожалуй, молодого оболтуса. Родители на два месяца лишили его карманных денег. Нешуточная неприятность!

– Все в ваших силах, – говорил Лещинский почти ласково.

– Но что я могу?! – испугалась Елизавета, представив, что ей придется глотать флакон с таблетками.

Она уже видела красочные заголовки газет: «Адвокат скончалась прямо в кабинете следователя!», «Неудачная попытка уничтожения вещдока!». Может, ее даже наградят… посмертно. Медаль «За верность адвокатскому долгу и редкую глупость!»

– Ну так что же вы решили? – донесся до нее голос Лещинского. Змей-искуситель!

– Я?! Я ничего глотать не буду!

Адвокат рассмеялся:

– Да вас никто не просит… Видите ли, милая моя коллега, сегодняшний наш визит к вам преследует только одну цель: разрешить недоразумение полюбовно! Игорь Всеволодович – человек известный. Ему лишняя слава ни к чему. Вы отказываетесь от своих претензий, не упоминаете его имя в протоколах допросов, не вызываете его в суд, и мы расстаемся с вами добрыми друзьями.

– А если я не последую вашему совету, что случится тогда?

Лещинский поморщился.

– Ну к чему эти детские фантазии? Вы что, хотите, чтобы я втоптал вашу маленькую мерзавку в грязь? А может, желаете, чтобы мы выдвинули против нее новое обвинение? Например, в краже наркотика. В угрозах убийством. Что еще?

Дубровская растерялась:

– И что… Вы хотите сказать, что способны пойти на такое? Так ведь это нечестно! Это неправда!

– А вы считаете честным портить репутацию кристально чистого человека? – поучительным тоном произнес Лещинский.

Елизавета была возмущена, раздавлена. Она слабо понимала, что говорит и как действует. Совсем некстати вспомнилась вдруг история с изнасилованием, которую рассказал Агент неделю назад.

– Этот ваш кристально честный человек… Он… изнасиловал девушку. Вот! – заявила она с прямодушием молодости.

– Ну, помилуйте. Как вас там, Елизавета Германовна? – поразился Лещинский. – Это уже не смешно. Вы пытаетесь копировать мою манеру? Напрасно! Никому еще не удавалось сыграть мою роль. Я – единственный в своем роде.

– Насчет девушки – истинная правда! – продолжила Елизавета, которой уже некуда было отступать. – Доктор Левицкий изнасиловал ее, введя в состояние гипноза.

Лещинский посмотрел на своего клиента, но тот, к его удивлению, переменился в лице и выглядел сейчас, как школьник, которого уличили в карманной краже. Он развел руками.

– Это была всего лишь маленькая студенческая шалость! Дело уже быльем поросло. Так говорили, хотя, конечно, все было приукрашено. Никто ее не насиловал…

– Но вас выгнали из института! – торжествующе напомнила Лиза.

– Было такое. Ее папаша оказался жутким скандалистом…

– Значит, Агент был прав! – вырвалось у нее. Надо же, то, что она воспринимала, как бред сумасшедшего, оказалось истинной правдой!

Лещинский тоже почувствовал, что его клиент дал маху.

– Давайте оставим всю эту историю, – сказал он. – Она все равно нас ни к чему не приведет. Положим, вы правы, и девушка действительно пострадала. Но вы же знаете закон, дорогуша! Все сроки давности давно истекли. Кто будет ворошить старое? Да и какое отношение все это имеет к вашему делу? Неужели вы станете утверждать, что вашу клиентку тоже изнасиловал доктор?

– Я ее пальцем не трогал! – испугался Левицкий.

– Помолчите…

– Конечно, мы не будем предъявлять вам обвинение в изнасиловании, – произнесла Лиза, вернув себе самообладание. – Но этот случай бросает пятно на репутацию доктора. Он нечестен. Он способен на преступление.

– Бросьте! Суд не будет рассматривать это как доказательство.

– Но человек, который преступил закон однажды, может повторить это в любой момент! Я утверждаю, что доктор Левицкий умышленно травил мою клиентку.

– Вы говорите не как профессионал!

– Профессионализм – это ваш удел, – насмешливо заявила Лиза. – Куда уж нам, бедным дилетантам…

– Я так понял, мы не нашли взаимопонимания, – выпрямился адвокат Лещинский.

– Просто у нас разные цели. Позвольте мне делать мое дело.

– Только не пожалейте об этом, дорогуша. Я уже запомнил вашу фамилию…

Глава 22

Левицкий устало опустился в кресло. День выдался тяжелым, суетным. Он отпустил Марину, отменил все назначенные встречи и, наконец, остался один в сумрачной тиши офиса. Он сидел на месте, которое обычно занимали его пациенты во время сеанса, и тщетно пытался расслабиться. Доктор знал десятки методик, позволяющих снять напряжение, переключиться с решения проблем на отдых и релаксацию. Но кто поможет самому психотерапевту? Ответ был очевиден: другой психотерапевт. Но Игорь Левицкий слишком трепетно относился к своему внутреннему миру и не позволил бы никому нарушать границы собственного «я», поэтому воспользовался способом древним и проверенным – плеснул в бокал немного коньяка, ослабил узел галстука и откинул голову на спинку кресла. Сидя в бархатной тишине, он почти осязаемо ощущал, как накатывают на него волны воспоминаний. Он не зажигал свет. Призраки прошлого предпочитают жить в темноте…

Мало кто из его знакомых знал, что известный психотерапевт Левицкий имел еще и «девичью» фамилию – Левашов, которую получил в наследство от родителей и бездумно утратил в пору буйной молодости по причине опрометчивого поступка, едва не стоившего ему карьеры…

Он родился в обычной семье. Отец – водитель, мать – секретарь на заводе. Они жили не лучше и не хуже многих. Однокомнатная квартира с обычной для того времени обстановкой, небольшой участок земли за городом, щи – по будням, котлеты на обед – по воскресеньям. Правда, у них была возможность изредка прокатиться на служебной «Волге», но маленький Игорь уже с детства усвоил, что машина чужая и ездит на ней директор, который распоряжается всем: рабочими на заводе, своим собственным временем и временем его отца. Тот был, в общем-то, неплохой мужик, от которого мальчику перепадали всякого рода полезности: новогодние подарки, поношенные, но добротные вещи его сына, блок импортной жвачки или апельсин. Родители всякий раз умилялись и униженно благодарили дарителя, пихая мальчика в бок: «Скажи дяденьке спасибо!» Маленький Игорь только удивлялся. Ему абсолютно не нравилось носить чужие штаны, да и на апельсины с конфетами у него была аллергия. «Бери, бери, – шипели родители. – Дареному коню…»