Адвокат вольного города 11

Я поманил его пальцем. Когда он подошёл, показал ему дипломатический паспорт.

— Чего это? — шёпотом спросил он.

— Я посол. У меня дипломатический иммунитет.

— Ааа…

— Ты не можешь меня арестовать, допросить и так далее, без санкции министерства иностранных дел. Понятно? — затем прищурил глаза и продолжил с китайским акцентом. — И ты тозе посол.

— Какой это я посол? — не понял полицейский.

— На хер посол, — я сунул ему в карман две сотенные купюры и жестом велел валить, что он, несколько растерянно, исполнил.

Операция заняла два с половиной часа, которые я провёл в оцепенении и, наверное, не я один.

…

— Господин… Не знаю, кто Вы, — ко мне подошёл немолодой невысокий доктор, тот, кто руководил процессом и по сути, главный в операции.

— Граф. Зовите меня графом, не будем усложнять. Как мой друг? Ставки Вы знаете.

— Мы лечим людей не из страха и не ради денег.

— Мне плевать, доктор. Ваши жизни, чтоб ты понимал, для меня ничего не стоят.

— Вы угрожали моему человеку, мы вызвали полицию, — доктор за операцией явно не заметил, что полиция уже своё «отработала».

— Ваш человек… Если мой друг не будет жив, вам понадобится новый ассистент.

— Я обещаю его отругать за проявленный расизм.

— Вы собирались дать человеку умереть только потому, что он китаец. Поругайте, уж будьте любезны.

— Ваш подельник будет жить. Он лишился одной доли печени и сорока сантиметров тонкого кишечника, ему придётся полгода провести на диете. Повреждены мышцы пресса, ему придётся заново учится ходить.

— Ничего, он живучий, справится.

— Мы отправили его в реанимацию на неделю. Его родственники могут забрать его после выздоровления. А Вы отправитесь в тюрьму.

— Не отправлюсь, у меня дипломатический иммунитет.

— Не понимаю.

Я встал.

— Прошу прощения, док. У Вас. Не у Вашего хмыря.

Я положил на окровавленные инструменты десять тысяч рублей.

— Мне не нужны деньги, — насупился доктор. — Я спасаю людей, потому что это моя роль, моё предназначение, мой долг.

— Как скажете. Деньги Ваши. Не нужны, можете их сжечь. Мне на них плевать. Почти всё, что мне нужно, очень трудно купить за деньги.

Я вышел и за мной гурьбой вышли студенты, кровь двоих из них теперь циркулировала внутри Танлу-Же.

— Пошли на воздух, молодёжь.

— Да это самое, граф… Мы ж вроде того, ровесники, — насупился рыжий.

— По формальным годам, да, — они вывели меня во внутренний двор, где среди лавок и газона сидели и курили (курить повсеместно в этом мире ещё не запретили, в том числе врачам и пациентам) довольно много людей, пациентов, а двое из них, как мне кажется, не совсем здоровы психически. Ну, таким тоже курить надо.

— Слушайте, молодёжь. А айда ко мне?

— Куда это к Вам? — спросил самый высокий.

— Каганат Южный Алы Тау. У меня есть пара фельдшеров, которых мы произвели в доктора.

— Так нельзя.

— Когда война и полное отсутствие медиков в каганате, то очень даже можно. Это я вам как министр говорю. Так что? Я больницу создам, вы все вместе будете людей лечить.

— Мы ж ещё студенты, братишка-граф.

— Доучитесь удалённо. Ну, в общем, я не шучу. Я завтра приду проведать друга, готов забрать с собой.

— А я дантист, — поднял руку рыжий. — Вы уверены в своих словах?

— Я не отказываюсь от своих слов, не имею такой привычки.

Достал деньги и расплатился с ними.

— Видите ли, убить человека у нас много кто умеет, а вот починить почти никто. Так что вы подумайте. Как и говорил раньше, я не шучу. Да, вы там как-то за моим приятелем присмотрите! Потому что, если он помрёт, я свою угрозу по доктору тому выполню.

* * *

Бригаду китайцев, которые прибыли как громадный цыганский табор встречали без Танлу-Же.

Пока что были наготове, сидя в штабе: я, парочка китайцев в качестве переводчиков, Филипп с Бульдогом и атаман.

Атаману я уже дал задание и даже самую малость поругал, хотя и понимал, что вины его в произошедшем нет. Он никогда не брался охранять насыпи и вообще что-то за пределами земель вокруг города. И даже она не считалась безопасной. Формально горожан просили за пределы города не выходить, а если уж выходят, никто гарантий их безопасности не даёт.

И тем не менее они с де Жерсом послали несколько отрядов и изучили путь к Бийску на предмет возможных опасностей.

Вопрос был деликатный.

Я привлёк сторонних, то есть непривыкших к нашим реалиям, китайцев строить железную дорогу при помощи других китайцев, в частности пекинцев, с которыми у Танлу-Же были свои, достаточно сложные тёрки и в задании «построить комплекс как железной дороги, так и инфраструктуры к ней» не было сказано о риске нападения степняков.

Да они могут просто офигеть от таких раскладов, сказать пару ласковых и умчать в туман на своих кибитках.

Поэтому мы, и я больше всех, стояли с со слегка натянутыми лицами и отслеживали движение сотен кибиток как у самого большого на свете цыганского табора.

— Фёдор Иванович, ну что? — спросил я, когда потому что с третьей попытки дозвонился до пилота по мобилету.

Общаться по мобилету было удобнее, чем по массивной рации, но удобнее для меня. Его средство связи было упрятано в шлем, он разговаривал, просто переключая кнопку по шлеме или тумблер на панели (работали оба варианта, тут как-то Иван Иванович пошаманил). Мобильник приходилось держать, а для этого отвлекать руку, что для действующего и единственного пилота в самолёте не совсем здорово.

— Что-что… Есть что-то. Кто-то. Там стадо козлов прошло по тракту по направлению к казачьей башне.

— Ногайцы? — влез в разговор атаман, буквально дыша мне в трубку.

Я поморщился, ибо в последней партии поставок торговцы стали возить не только крупу, соль и табак, туда попали специи и чеснок. Дмитрий отведал какого-то варева с чесноком и теперь выдыхал его как дракон.

— Нет, козлы, — недовольно пояснил Федор. — Натуральные козлы. Козлища, жвачные, животные такие с рогами. Что непонятно, Дим?