Адвокат вольного города 3

Вероника Кондратьевна великодушно проконсультировала меня и даже, не меняя при этом скептического тона голоса, обучила более системному пользованию этим навыком, то есть тем, чем ранее я пользовался только на интуитивном уровне.

Разве можно научить людей смотреть? То есть чувства — это нечто природное, «встроенное».

Однако, оказалось, что можно научить пользоваться «глазами» эффективно. Видеть и подмечать. А ещё из этой науки я понял, что в том или ином формате магическое зрение — очень распространённый среди дворян «тюнинг». Причём мой вариант, когда я чувствую некие цветные нити и точки магического уплотнения, а не человеческие цифры и буквы, это ещё версия для лохов.

Но, как принято говорить среди моих коллег, причём я тоже так говорю — «имеем то, что имеем».

Поэтому, что было, то честно пользовал и советы со стороны пожилого профессора принимал со всей почтительностью.

Утро.

Я сидел в компании своего молчаливого и бесстрастного телохранителя Джо на лавочке у здания суда и расслабленно ждал. Можно было бы не выезжать на полтора часа раньше, но китайский лекарь велел мне много дышать свежим воздухом. А здравый смысл настоятельно требовал что-то придумать с малюсенькой незначительной проблемкой. Что делать с этими упёртыми уродами, планирующими меня укокошить?

Клан «сельпуги», причём они так себя не называли, а именовались пафосно и кратко — братство, был многочисленным, а потому сильным и опасным. Я же не стал бравировать и записал их в дневнике, как злобного зубастого насекомоподобного монстра — «сельпуги».

Ситуация, не первая, не вторая и далеко не третья в моей жизни, когда кто-то хотел меня отправить к праотцам, меня слегка нервировала. Однако, нервничать — не продуктивно, не имеет смысла и не ведёт меня к цели. Поэтому, как учил один мужичок из фильма «шпионский мост», я и не нервничал.

Как мог, просто старался не волноваться, а вместе этого углублённо думать, размышлять. То есть, для начала прикидывал варианты действий, неторопливо и без излишнего оптимизма, а потом просчитывал их последствия. Пока же получалось не очень. В блокноте были кратко, так чтобы это было понятно только мне, помечены варианты:

1. Прокуратура;

2. Китайцы;

3. Киллер.

Дул тёплый лёгкий ветерок, птички нежно пели, Джо являл собой абсолютную невозмутимость пожилого индейца и не задавался вопросом, почему мы сидим и ничего не делаем. А я думал. Место для мыслительных процессов весьма подходящее.

А поскольку это место подходило ещё и для нападения на меня, ведь здесь я был открыт и не защищён, то постоянно сканировал всё вокруг на предмет магов или магической фигни.

Теперь-то я совершенно точно знаю, что маги и прочие дворянские морды светятся более ярко и сильно, чем простые граждане, с выраженными энергетическими центрами в районе сердца, горла, живота.

Ворона на козырьке здания суда, кстати, не светилась. Она была просто спесивой вороной, которая свысока (в обоих смыслах этого слова), равнодушно и даже, кажется, с нотками презрения смотрела на бестолковых суетящихся человеков, который бродили вокруг суда по своим никчёмным человеческим делам.

— Пора, — наконец-то кивнул я телохранителю, и мы неспешно отправились в суд.

На вахте я привычно махнул адвокатской корочкой, плюс меня тут уже и в лицо с некоторых пор узнавали, так что прошёл без задержки, а вот китайца, несмотря на его местную городскую одежду, пропустили с некоторым скрипом. Я уже объяснял ему, чтобы пореже пользовался своим фирменным приёмом — «не понимать по-русски», потому что его так просто не пропустят в здание суда и всё.

Его физиономия однозначно не внушала им абсолютно никакого уважения, так что они дотошно проверили его документы, его самого, даже ощупали и, с некоторым явно заметным сомнением, пропустили.

Счастье, что он не таскал с собой оружие, а защищать меня планировал философскими цитатами, личным обаянием и приемами карате. Ну то есть Танлу-Же, конечно, в парне достаточно уверен, а я у меня на всякий пожарный — свой арсенал, тем более, что меня никогда не обыскивали, а металлорамки тут пока что не ввели.

По узким коридорам суда сновали беспокойные граждане, которые искали свой зал, а может быть, просто слонялись без дела. Суд наполнялся людьми, в какой-то момент появился и Сергей Скарабейников, мой сегодняшний клиент.

Вообще, ему было не обязательно приходить, и он даже колебался, появляться ему или нет. Но, с учётом нашей ситуации, мы с ним посовещались и решили, что в силу разных причин, связанных с его родом, ему следует тут присутствовать лично.

По общему правилу, я не фанат личного участия моих клиентов в судебных процессах, скорее наоборот.

Когда-то давным-давно в другом мире, к стоящей на крылечке арбитражного суда группе из трёх молодых, но уже матёрых юристов подошёл старик-адвокат, знакомый одного из них. И спросил у «молодёжи»:

— Скажите мне, парни, а кто самый большой враг подсудимого?

На что мы (ну да, само собой я там тоже был) не хором, но единодушно ответили — «он сам».

И старик с нами согласился, разразившись длинной поучительной мыслью о том, что ни один прокурор, следователь или судья не способен так нагадить в судьбу человека, как он сам своими действиями и словами.

Годы идут, мир поменялся, а принцип остался тем же — некоторые мои судебные процессы были загублены не в меру активными директорами, предпринимателями или бухгалтерами.

Впрочем, Скарабейников получил от меня инструкцию молчать «как рыба об лёд» и с явно видимым удовольствием её придерживался. Было видно, что он не большой фанат личного участия в шоу «правосудие».

Через пару минут вслед за моим клиентом, в дальнем краю коридора нарисовалась стройная, эффектная и напыщенная, но уже далеко немолодая дама, которая моментально засекла Сергея и сковала взглядом с неумолимостью торпеды, запеленговавшей вражеский крейсер.

Хотя я и видел её впервые, но даже без пояснений Сергея было понятно, что это мачеха, её зовут Екатерина Андреевна, она истец и претендент на статус главы клана в одном флаконе.

Вокруг неё ужом вился мой старый знакомый, адвокат Эль Магеррамович, а за спиной маячила симпатичная расфуфыренная деваха.

Дама направилась к нам, увлекая за собой свиту, отчего напомнила мне атакующую флотилию. Адвокат предпринял безуспешную попытку притормозить её, но это было бы примерно, как маленький мальчик, который пытается сдержать рысящего взрослого сенбернара втрое тяжелее себя. Скарабейникова хоть и обладала точёной фигуркой, по пробиваемости не уступала танку.

Постепенно народу стало больше. Как это иногда бывает, оспаривание наследства и семейные дрязги привлекли любителей сплетен и чужого нижнего белья. А поскольку правосудие у нас публичное, согласно чему прийти может любой любопытствующий гражданин, то уже с десяток зевак собралось.