Адвокат вольного города 3

Дмитрий Иванович, которому я обещал сто двадцать рублей за успех мероприятия и который лучше других знал истинное происхождение прибора, смущённо зарделся.

Народ выдыхал, слегка ошалев от представившегося им, пусть и ненадолго, зрелища. Зеваки были полностью удовлетворены. И никакой адвокат с его речами, никакие семейные дрязги, чьи-то смерти и выдергивания наследства не могли перебить прикосновение к Предку-Покровителю.

Пока народ пребывал в прострации, судья резво двинулся в коридор, на ходу доставая из портсигара сигарету. У меня мелькнула мысль последовать за ним и поговорить, но — нельзя. Слишком много глаз и ушей.

Поэтому я, хотя и встал одним из первых, равнодушно пропустил вперед людей, которые спешили на свежий воздух, чтобы слегка отравить его сигаретным дымом и обсудить подробности увиденного.

Мы со Скарабейниковым переглянулись. Его мачеха была рядом и сейчас терзала Эль Магеррамовича, ухитряясь придавать своему голову тональность шёпота с сильными элементами змеиного шипения. Если он её не любил, то ему это должно было доставить удовольствие.

Из-за присутствия наших оппонентов поговорить не было никакой возможности. Да, наверное, это было бы и лишним. Он, хоть и не юрист и так понимал, с учётом того, что я рассказывал ему ранее, что по делам дворянских родов слово предка будет более весомым чем любого из людей.

В конце концов что может суд? Вынести решение и послать приставов забрать кольцо? Кольцо привязано к владельцу в магическом смысле. Наверное, его нельзя даже украсть или потерять. Можно сказать, что не только патриарху принадлежит перстень, но и наоборот. Тут никакой Ородруин не поможет.

И уж точно Екатерина Андреевна вместе со своим чудесным адвокатом витала в облаках, считая, что может лишить кого-то статуса патриарха, когда есть точка зрения Предка.

Наивные.

Однако, пойду-ка я на воздух. После такого напряжения хочется проветрится.

Глава 18

Решение суда у всех народов и во все времена, даже если за окном магический мир, заслушивается стоя, то есть все присутствующие в зале — стоят, в меру возможностей и талантов изображая умные лица.

Судья оглашал решение громким и уверенным голосом, словно старый армейский командир на плацу перед зелёными новобранцами.

— Именем вольного города Кустовой, суд, в составе судьи Лещёва….

Я озвучку решения суда слушал и не слушал одновременно. При оглашении решения или приговора (приговор выносится по уголовным делам, а так — это то же решение, просто в профиль и чуточку страшнее) иной раз впадаю в некое странное оцепенение.

Я как будто заранее знал, какие слова услышу в точности до буквы и не вполне понимал, почему так происходит. Вряд ли это дар предвиденья, нет во мне ничего от Нострадамуса или бабушки Ванги, скорее, когда это пятитысячное решение по делу в моей жизни, мозг способен собрать опыт и выстраивать текст, исходя из данных по конкретному делу.

Тем более, что никаких вольностей в стандартных формулировках не бывает. Варианты какие? «Суд отказал, суд удовлетворил, суд удовлетворил частично».

Говорят, у многих юристов тоже такой эффект есть — когда знаешь, какое решение огласит судья и даже способность такое предполагаемое решение продекламировать дословно.

Работает опыт, интуиция или блин, просто здравый смысл, ведь мы же прикладываем усилия, чтобы добиться именно такого решения, какое нужно! И к концу, как правило, уже понимаем, достаточно было этих усилий или нет?

Судья в гражданских и торговых делах зачитывает только «краткую форму», то есть, что за дело, «кто к кому» и вывод — резолютивную часть. Хотите решение подробно? Читайте полный текст.

В уголовных делах всё не так легко и просто. Суд должен зачитать приговор полностью, причём по тексту приговора описать все эпизоды — все факты преступной деятельности. А, учитывая «продуктивность» некоторых наших преступных элементов, которые способны совершить по полсотни мелких краж — судьи читают такие приговоры часами.

К счастью, это всё же не наш случай. Лещёв двигался к финалу неумолимо и быстро, уверенно оглашая стандартные формулировки:

— «… отказать в полном объёме! Решение может быть обжаловано в вышестоящий суд в апелляционном или кассационном порядке через суд первой инстанции, принявший решение по существу путем подачи апелляционной или кассационной жалобы. Судья Лещёв, дата, подпись».

После короткой паузы раздался голос старшего пристава:

— Суд уходит!

Ну, то есть, полагается сказать — «всем встать, суд идёт», однако все и так стояли, пока слушали решение по делу.

Зашуршала тёмная мантия, Лещёв величаво покидал зал, как матёрый истребитель, сбивший все свои цели, покидает поле боя.

Оцепенение проходило волнами. Народ, как это часто бывает, без всякой объективной причины тут же создал на выходе давку.

Старший пристав смотрел на толчею крайне неодобрительно, недовольно сопел в две ноздри, но, пока ещё — молчал.

Никогда не понимал, в чём прикол ломиться в двери, толкаясь локтями и прочими выступающими элементами, когда вполне очевидно, что уже через две минуты зал будет пуст? Что решают эти две минуты?

Скарабейников, как и я, вероятно, не был заражён этим стадным эффектом и с безграничным терпением на лице стоял, ожидая, когда можно будет выйти, не теряя достоинство.

Ко мне шагнул адвокат Екатерины Андреевны и деланно нахмурился:

— Имейте в виду, Аркадий как там Вас… Мы обжалуем решение и всенепременно отменим его.

— Конечно, Эль Магеррамович, — я подал ему руку, и он её рефлекторно пожал. — Вы большой молодец. Вы хороший адвокат и показали достойный уровень. Просто в данном случае Ваша клиентка пребывала в некотором заблуждении относительно точки зрения Предка-покровителя. А так, работа проведена отличная, и я был рад выступить оппонентом такого высококлассного и опытного адвоката. Будем считать, что мне просто повезло и, конечно же, с честью встречусь с Вами в вышестоящем суде.

Мой процессуальный противник явно стушевался, не ожидая таких слов, крепко пожал мне руку, что-то неразборчиво-доброжелательно пробормотал и покинул зал.

Мы со Скарабейниковым покидали зал последними, под пристальным надзором старшего пристава.

Когда вышли, мой клиент спросил:

— А чего это Вы ему дифирамбы пели? Вы же говорили, что он осёл в костюме.

— Говорил, — кивнул я, осматриваясь на всякий случай, чтобы удостоверится, что нас никто не слышит. — С другой стороны, Вы правы, я слишком быстро размножаю своих врагов. Стоит сделать выводы, а то я такими действиями до апелляции просто не доживу. К тому же, легко благожелательно похвалить того, кого только что раскатал в тонкий блин. Я же уже ничего не теряю, и пара ободряющих слов ничего не изменит.